— Тринити добилась справедливости для Лииныю. — Джослин делает паузу. — Хотя я не знаю, кому станет лучше от этой справедливости. Но от правды всем будет лучше. Наверное, только это имеет настоящее значение. И правда освобождает, да, моя любимая? Впрочем, Джослин не уверена, что она верит в это. Не вполне. Жизнь гораздо более сложна и многообразна. Слишком много темных оттенков серого. Но ее сердце чувствует, что душа Лэйси теперь свободна. Клэй тоже освободился из темницы своих психопатических отклонений. Маленькая Джейни вернулась в Твин-Фоллс и узнала, где появилась на свет. Теперь она знает, кто она такая. Подкаст был ее духовным странствием. Она побудила людей к общенациональной дискуссии о школьных притеснениях и о расизме. И о чувстве принадлежности к целому. — Ты бы гордилась ей, Лэйси. Я это знаю. Ты дала ей шанс. Тринити Сейчас Следующее лето Я стою возле амбара на ферме «Зеленые акры». Вдалеке тянется ряд тополей, откуда лишь несколько месяцев назад мы с Джио наблюдали за зеленым трактором, ползущим по полю. Но сейчас эти деревья покрыты ярко-зеленой листвой, трепещущей на солнце. Я иду к деревьям. Теперь здесь нет Грэйнджера, который мог бы прогнать меня. Он больше не живет на ферме, и на этот раз Рэйчел сама пригласила меня. Она сказала, что в это погожее воскресенье я смогу найти ее и членов ее семьи на речном берегу. Клубника готова к сбору урожая, и малина частично поспела. Я вижу сезонных сборщиков, движущихся между рядами растений. Пахнет теплой землей, цветами и травами. Рэйчел тоже высадила обширные грядки и продает свой урожай с лотка на фермерском рынке. Она сказала мне по телефону, что Мэдди с девочками переехали к ней и будут жить на ферме или пользоваться ей как домашней базой в обозримом будущем. В прошлом ноябре, когда я впервые приехала к Рэйчел за интервью, грозовые облака угрожающе клубились над горными склонами. Сейчас эти склоны обнажены, и скалистые вершины как будто выгравированы на фоне голубого неба. Я слышу плеск реки по мере приближения к ряду тополей, которые растут вдоль ее берегов. Слышу взрывы детского смеха. Когда я подхожу ближе, то вижу, что там четверо детей. Мальчик и три девочки. У реки образовался небольшой пруд глубиной по колено. Дети плещутся там. Рэйчел, в шортах и блузке, стоит в воде рядом с ними. Мэдди, сидящая в шезлонге на берегу, наблюдает за ними. Рядом с шезлонгом стоят ходунки, которыми она теперь пользуется для перемещения в окрестностях фермы, когда следит за сборщиками урожая и занимается другими делами. Какое-то время я просто гляжу на них, но потом Рэйчел замечает меня. Она поднимает руку и машет мне. — Как раз вовремя, — кричит она. — Мы собираемся устроить ленч. Подходя ближе, я вижу расстеленное одеяло и корзинку для пикника. Поодаль на берегу реки стоит Джонни с удочкой в руке. Он делает плавные забросы и протягивает мушку с поплавком вверх по течению. — Привет, Мэдди, — говорю я. — Как дела… это дети Джонни? — Да. Рада видеть тебя, Трин. Джонни проводит здесь много времени. — Могу понять почему. У этого места есть, не знаю, как сказать… некое целительное свойство. Она смеется. — То ли еще будет зимой! Я сажусь на одеяло рядом с Мэдди и думаю о словах моей бабушки, сказанных после смерти моей мамы в начале декабря прошлого года. Она сказала, что, хотя мой подкаст оставил ожоги у многих людей, иногда бывает, что буреломный лес со множеством гнилых и упавших деревьев обновляется после пожара. Вырастает новый, более крепкий лес, способный выдержать бурю. Сейчас усадьба «Зеленые акры» оставляет у меня такое впечатление. Черная сырая земля, распаханная Рэйчел прошлой осенью, принесла плоды. Красота. Пропитание. Все сложно переплетено, но растет и тянется к свету. Мэдди показывает бутылку. — Мы подготовили игристое вино, чтобы выпить в твою честь. Поздравляю. А где он? Я улыбаюсь и чувствую себя необъяснимо счастливой. Как будто я принадлежу к этой разнородной группе людей; как будто здесь, в Твин-Фоллс, откуда я родом, я обрела некое подобие семьи. — Джио работает, — говорю я. — Ему нужно встретиться с одним из продюсеров. Все складывается, и скоро будет шоу на канале «Нетфликс». Благодаря вам. Если все пойдет по плану, то телевизионное шоу «Это преступление» будет выходить в эфир уже этой осенью, начиная с пересказа истории Лиины — «Под мостом Дьявола». — Члены семьи Раи примут участие? — спрашивает Мэдди. Ей известно, что Дарш, Ганеш и Джасвиндер обсуждают это. — Да. — Я улыбаюсь. — Все на борту. И часть доходов будет перечисляться на счет фонда гуманитарного образования имени Лиины Раи, который они учредили. Спасибо, что замолвили словечко. Рэйчел зовет детей из воды и свистом оповещает Джонни, который находится ниже по течению. Он поднимает руку и начинает сматывать леску. — Покажи нам кольцо, — просит Рэйчел, пока Мэдди наливает просекко с апельсиновым соком для взрослых и апельсиновый сок для детей. Я протягиваю руку. Крошечный бриллиант сверкает и переливается на солнце. — Оно принадлежало бабушке Джио. Мы немного изменили размер. У Рэйчел в глазах стоят слезы. — Вы уже назначили день? — Мы работаем над этим, — с преувеличенной важностью говорю я. — Хотим посмотреть, сможем ли мы увязать свадебную церемонию со съемками первого сезона телешоу «Это преступление». Они смеются. — Джио всегда был таким? — интересуется Мэдди, когда мы чокаемся пластиковыми стаканчиками и пьем под журчание реки и шелест листьев на ветру. Высоко над нами кружит морской ястреб, высматривающий добычу в воде. — Возможно, — говорю я. — Я просто не замечала этого, пока… не смогла снять ментальный блок. До этих интервью с отцом я не понимала, как много это для меня значит: знать, кто я такая, кем он был и что произошло на самом деле. — Я отпиваю глоток. — Я не сознавала, как сильно это воздействует на меня, на мои отношения с людьми. Мэдди ловит взгляд своей матери. Джонни отворачивается и смотрит на реку, когда морской ястреб пикирует вниз. Мне интересно, думает ли он о Лиине и о том, что сделал с ней. Им еще предстоят юридические и другие последствия. Путь будет нелегким. — Я понимаю, — тихо говорит Мэдди. — Действительно, понимаю. Я вижу, как Джонни берет ее за руку, легко сжимает и неуклюже отпускает. Я смотрю на Рэйчел. Она мягко улыбается мне и слегка покачивает головой, как бы говоря: «Даже не упоминай об этом». Все слишком хрупкое. Позже, когда мы с Рэйчел прогуливаемся у реки, она оценивающе смотрит на меня ясными серыми глазами. Я помню эти глаза в амбаре, в тот день, когда я думала, что она олицетворяет все мои представления о суровой служительнице правопорядка. Но сейчас она выглядит гораздо более довольной и умиротворенной. Может быть, даже моложе из-за этого. — Итак, кто следующий в очереди на шоу «Это преступление»? — спрашивает она. — Мне предложили расследовать убийство Эбигейл Честер, которое так и не было раскрыто. — Выглядит уместно. Несколько минут мы идем в уютной тишине. Солнце греет мне спину. — Что с Грэйнджером? Вы так и не простили его? — спрашиваю я. Она глубоко вздыхает и смотрит на горные вершины вокруг нас. — Я до сих пор не могу простить себя, Тринити. — Я прощаю вас, — говорю я. Ее глаза наполняются невысказанными чувствами, губы едва заметно дрожат. Когда она смотрит на меня, я понимаю, что она думает о малышке Джейни в тот день, когда она меняла мне подгузник, а Люк качал меня на колене. Она думает, что нам уже никогда не вернуть Лиину и не утешить до конца душевную боль семьи Раи. — Что такое прощение? — тихо спрашивает она. — Вы не можете исправить давние ошибки или искупить причиненное зло. Вы не можете остановить волны, которые кругами расходятся после события. Мы не можем вернуться в прошлое и подарить вам хорошего отца и достойную домашнюю жизнь. Я не могу исправить то, что произошло с моей семьей. Эйлин Гэллоуэй не может отменить преступление ее дочери. Какое-то время мы идем в молчании. — А знаете, в тот день, когда вы пришли на ферму, вы были последним человеком, которого я хотела видеть в моей жизни. — Рэйчел делает паузу, смотрит на реку и горы вокруг нас. — Иногда мы просто не сознаем собственного блага, не так ли? Иногда нам кажется, что мы стараемся изо всех сил, чтобы поправить дела, воспитать наших детей, обеспечить семью и защитить общество, но на самом деле мы глубоко, очень глубоко заблуждаемся. Она снова замолкает, потом застенчиво улыбается. — Все, что мы можем сделать, — это признать былые ошибки и пользоваться усвоенным опытом, чтобы сделаться лучше в будущем. — Ее улыбка ширится. — И теперь мне нужно быть прямо здесь, на этой ферме, рядом с моей дочерью и моими внучками. Я хочу кое-что вырастить для них. Ощущение надежного дома. Своих корней. — Она продолжает удерживать мой взгляд. — Спасибо, что приехали сюда сегодня. Я считаю, что все мы задолжали вам много благодарностей, Тринити. ВЫДЕРЖКА ИЗ ФИНАЛЬНОГО ЭПИЗОДА Убийство Лиины Раи под мостом Дьявола Тринити: Я спросила членов семьи Лиины, что они чувствуют теперь, когда знают правду о случившемся двадцать четыре года назад в тот вечер, когда русская ракета вошла в атмосферу и рассыпалась кометными брызгами в холодном ноябрьском небе. Тихо звучит тематическая музыка. Джасвиндер: Я рад, что смог провести в нескольких школах беседы о травле и притеснениях среди учеников, но я испытываю облегчение от того, что моей жене Пратиме не довелось вытерпеть это. Это было бы слишком тяжело для ее материнского сердца. Хотя Пратима, конечно, была бы рада появлению нового фонда гуманитарного просвещения имени Лиины Раи. Нам поступает множество пожертвований из Северной Америки и еще более далеких стран — от всех, кто слушал этот подкаст и узнал о Лиине. Подростки делятся с нами собственными историями… Мне хочется думать, что Лиина тоже была бы довольна этим. Она всегда хотела нести в мир добро. Иметь ясную цель и много путешествовать. Некоторым образом, теперь ее голос слышен по всему земному шару. Тринити: Есть ли в вашем сердце место для прощения?