Я заставил приятеля переодеться в сухое. Развесил нашу мокрую одежду на щитах вокруг включенного калорифера (здесь же сушится рабочая одежда и обувь литовцев). Выдал Николаю бутылку лагера из неприкосновенного запаса, а сам отправился в ближайший к нашему дому маркет: еще есть время, чтобы сделать покупки до его закрытия. Возвращаться обратно пришлось с двумя увесистыми пакетами: еда и напитки в расчете на недельный рацион для троих. Я находился примерно в квартале от нашего дома, когда поблизости — в десятке метров впереди от меня — к тротуару притерся кирпичного цвета микроавтобус. — Arthur, czekaj! Я остановился, вглядываясь в женщину, которая выбралась из вэна через боковую дверь. Ага… это одна из бывших соседок, Броня. Она и еще одна кабета не так давно съехали из нашего дома. По слухам, нашли себе другого «босса», какого-то индуса, или «пенжаби», которого считают здесь конкурентом Джито. — Czesc, Bronislawa! — Czesc!.. Полька улыбалась, и даже обняла меня, как будто встретила родного брата. — Jak twoje sprawy? Jak Tania? — Dziekuje… normalnie. — Artur, chcesz porozmawiac z naszym szefem… Из машины выбрался тот, кто сидел за рулем. Подошел к нам. Это был смуглолицый мужчина среднего роста, примерно моего возраста. Одет в синюю плащевую куртку, на голове оранжевого цвета бейсболка, контрастирующая с его черными, как смоль волосами. Индус. Или «пак». Или «пенжаби» — эти числят себя отдельным народом. Мужчина, улыбаясь, протянул мне руку. Он сказал, что его зовут Сундер. Я назвал свое имя; мы обменялись рукопожатием… Надо сказать, я уже слышал это имя, и не раз — Сундер и есть тот самый босс, который, по слухам, соперничает — если не сказать, враждует — с нашим работодателем. — Артур, мне о вас рассказывала Броня, — Сундер кивнул в сторону польки. — И не только она… Вы ведь тут вдвоем с женой? — Да, — несколько удивленно произнес я. — Возможно…. — Сундер сделал паузу, при этом глаза его хитро щурились. — Возможно, вы захотите сменить работодателя. — Так? — осторожно произнес я. — У меня — «цитрусовый пакгауз». — Хм. — На следующей неделе я отправлю в поле две бригады. — Замечательно, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать. — Люди у меня живут в нормальных условиях, — продолжил Сундер. — Такого, чтобы по три или четыре человека в комнате, и чтобы спали на полу… Такого у меня нет, и никогда так не было. — Я так понимаю, уважаемый Сундер, у вас какое-то дело ко мне? — А я думаю, это у вас дело ко мне, — индус вновь широко улыбнулся. — Ходят слухи, что вы ищете другого работодателя?.. — Кто-то решил на мне и моей жене заработать сотню фунтов? — отшутился я. — Ха-ха… Не без того. — Он кивнул в сторону женщины, которая прислушивалась к нашему разговору. — За вас двоих запросили даже не сто, как у нас принято, а сто семьдесят. — Вот как. — Если надумаете сменить место работы… и жилье — дайте знать. Сундер передал мне визитку. — Здесь номер сотового. — Спасибо, уважаемый. — Я сунул визитку чужого босса во внутренний карман куртки. — Мне нужно будет подумать. — Конечно, Arthur. — Смуглолицый мужчина вновь хитро прищурился. — Мне сказали, что вы умный рассудительный человек. Поэтому я уверен, что после небольших раздумий вы примете правильное решение. Этот эпизод меня изрядно озадачил. Между собой мы с женой, надо сказать, не раз обсуждали тему возможного перехода к другому работодателю. Это было в тот период, когда Джито сидел в СИЗО, и когда временно прекратили выплаты. Но сейчас, когда с нами почти полностью рассчитались, и когда меня зачислили в бригаду сельхозрабочих, тема смены босса перестала так остро стоять на повестке дня… Может, Татьяна с кем-то обсуждала этот вопрос? С кем-то из знакомых, кто работает сейчас на Сундера? С той же Броней, к примеру?.. Я поднялся в нашу комнату. Татьяна пока еще не вернулась с овощного… Впрочем, она и не должна была появиться здесь так рано — вэн привозит народ с пакгауза между восемью и девятью часами вечера, а иногда и позже. Выгрузив часть покупок на стол, я прихватил остальное и отправился вниз, чтобы заложить продукты в нашу секцию холодильника. На кухне обнаружился Альгис, он дожидался, когда вскипит чайник. — Кстати, Артур… — Да, Альгис? Литовец залил кипяток в заварник, и лишь после этого продолжил. — Мы тут кое-что с Саулюсом нашли… — Так? — Мы убрали нары, и еще поменяли старую кровать на диван. Из соседнего дома притащили. — Так? — Кровать там была… такая… — Литовец пожевал губами, подбирая слова. — С двумя выдвижными ящиками. — Умгу. — Но стояла она так, что ящики были… как бы к стене. — То есть… их нельзя было открыть? — Да. — И что? — Ты вроде как старший в нашем доме? — Кто? Я? — Энтони так сказал… англичанин. Я хотел ему отдать… Но он сказал, что, во-первых, не понимает по-русски… И, во-вторых, что старший по дому теперь вы, Артур. Я удивленно хмыкнул. — Альгис, а не пора ли нам перейти на «ты»? Чтобы без этих вот церемоний… — Согласен. Артур? — А что именно вы нашли? — поинтересовался я. — И что именно хотели отдать нашему тихому англику? — Минутку… Альгис ушел с кухни, прихватив с собой заварной чайник. Спустя две или три минуты он вернулся — с небольшой дорожной сумкой темно-синего цвета. — Вот, — сказал он, держа сумку на весу. — Это я нашел в ящике старой кровати. Я взял у него сумку. Обычная сумка, такие продаются на любом базаре. Турецкого или китайского производства. Закрывается на молнию; карман с левой стороны — на липучке. Я взвесил в руке бэг; определенно, внутри что-то есть. — Что там, в этой сумке? Смотрел уже? — Конечно. — Альгис слегка улыбнулся. — Денег… или еще чего-то ценного там точно нет. Я положил сумку на стол в гостиной. Открыл молнию. Внутри обнаружились тетради. Обычные общие тетради — две большие, на 96 листов, и две поменьше. — Может, украинцы забыли? — задумчиво произнес я. — Там на русском записи… — сказал Альгис. — Вы их прочли?