– В палате тринадцать двадцать шесть находится больной, которого вы должны охранять. Его зовут Хойт Палмер. – Вы можете сказать, как долго я должен нянчиться с этим больным? – ответил Шмидт, раскачиваясь взад и вперед. – Если вы в своем колледже этого еще не заметили, у нас тут ураган. – Точно, – сказал я. – Всем приходится тяжело. Ваш напарник дежурит в палате? – Зачем мне напарник? Всё и так под контролем. – Разумеется, – сказал я, проникаясь беспокойством. – Давно вы здесь? – Минут пятнадцать. Когда я сюда пришел, у этого типа в палате были его жена и еще одна дама. Я сказал ему, что он под охраной полиции, как и говорил мне сержант. – Должно быть, это принесло ему огромное облегчение… Что дальше? – Дальше он спросил, зачем ему нужна охрана полиции, и я рассказал ему, что на том же самом месте, где и вчера, пристукнули еще одного человека, – сказал полицейский. – Так почему же вы стоите здесь? – спросил я. – Потому что они попросили меня выйти. – Да, – сказал я, – понятно. Шмидт не заметил мой сарказм. – Другой лестницы в конце коридора нет. К палате можно пройти только мимо меня. – Он гордо выпятил грудь. – С тех пор как вы здесь, никто не приходил и не уходил? – спросил я. – Минут пять назад ушли дамы, которые были у него. Кроме них, здесь больше никто не проходил. – Вы не заглядывали к нему? Он молча покачал головой. – Вижу, ты у нас настоящий Дик Трейси[23]. – Это еще что значит? – с вызовом спросил Шмидт. – Это значит то, что ты полный идиот, – сказал я, направляясь в палату Палмера. Позади послышались шаги полицейского, устремившегося следом за мной. – Я не потерплю подобное хамство! – окликнул он меня. Дверь в палату 1326 была пятая слева. Она была закрыта. Распахнув ее, я вошел в палату. Единственный свет давала тусклая лампочка в крохотной ванной комнате, однако его хватило, чтобы разглядеть, что большая койка пуста, а одеяло валяется на полу. Включив верхний свет, я подошел к шкафу. Его створки были раздвинуты. На вешалке внутри висели белая рубашка и брюки защитного цвета. Внизу стояли коричневые полуботинки. – Какого черта!.. – воскликнул застывший в дверях Шмидт. – Значит, с тех пор, как ты здесь, никто не входил и не выходил, – сказал я, подходя к узкому окну. – Должно быть, это был человек-невидимка. Окно было заперто на щеколду изнутри. – Ну, Дик, что ты думаешь? – грозно спросил я. – Я… это невозможно! – пробормотал он. – Точно, – сказал я, направляясь к двери. – На твоем месте я бы прямо сейчас проверил все палаты в этом коридоре. И тогда, быть может, завтра ты еще останешься на этой работе. Когда я посмотрел в конец коридора, полицейский уже распахнул первую дверь, держа наготове «ЗИГ-Зауэр». Я понял, что, если кто-либо и прятался в одной из палат, его уже и след простыл. По дороге к своей машине я размышлял над возможными вариантами. Что, если Хойт Палмер и есть убийца? Что, если он совершил это, чтобы заставить умолкнуть Уитли и Масси, знавших нечто такое, что представляло для него смертельную угрозу? Глава 16 Взглянув на часы, я увидел, что времени уже половина шестого утра и, следовательно, скоро рассветет. Небо по-прежнему оставалось затянуто черными тучами, но дождь сменился легкой изморосью, и ветер определенно немного ослабел. Садясь в машину, я вспомнил слова Кена Макриди о том, что ураган достигнет своего пика ближе к середине дня. Значит, сейчас мы оказались в самом его центре. Дороги вокруг центральной площади были покрыты слоем воды глубиной шесть дюймов, и я подумал, что озеро может выйти из берегов. Взглянув в зеркало заднего обозрения, я увидел, что мой пикап оставляет за собой кильватерную струю, словно я борозжу водную гладь на моторной лодке. Представив себе Стрекозу, оставшуюся в домике, я решил проведать ее при первой же возможности. Больше всего мне в настоящий момент был нужен кофе. За предыдущие трое суток я спал в общей сложности меньше четырех часов, и вряд ли следовало ожидать, что такое положение дел изменится. Поднимаясь обратно на Кампус-Хилл, я постарался сосредоточиться на исчезновении Хойта Палмера. Даже в своем потрепанном состоянии я понимал, что с ним могли произойти только две вещи. Или он покинул свою палату добровольно, или его принудил к этому убийца Уитли и Масси. Я вспомнил слова Шмидта о том, что никто не проходил в коридор, из чего следовало, что он, скорее всего, довольно внимательно следил за тем, чтобы никто не прошел в палату. Однако вряд ли полицейский ждал, что Палмер проскользнет мимо него в противоположную сторону. Если имело место похищение и убийца проявил смекалку, он мог запросто совершить какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы незаметно проникнуть в коридор. Лично я поступил бы именно так. Ну а после того как он оказался в палате, ему оставалось лишь вывести Палмера из строя, после чего дождаться в одной из соседних палат возможности скрыться. Включив рацию, я связался с капитаном Морго, доложил о том, что наш подопечный исчез из палаты, и посоветовал немедленно разослать на него ориентировку. Она все еще находилась на мосту вместе со следователями из управления шерифа, но согласилась немедленно передать мою просьбу. Прежде чем окончить связь, я также посоветовал выставить охрану у обоих входов на мост, и капитан Морго обещала проследить за этим, прежде чем сама покинет место преступления. Проезжая через студенческий городок, я оказался рядом с заросшим плющом зданием общежития, в котором жил на первом курсе. Электроснабжение колледжа до сих пор не было нарушено, и за окнами первого этажа я увидел шумную пирушку по случаю урагана. В окне наверху молоденькая студентка прижалась носом к стеклу, глядя на непогоду. Проезжая мимо, я помахал ей рукой, но она вряд ли могла меня увидеть. На боковую стену здания службы безопасности колледжа повалился огромный платан, и рабочие с бензопилами спешили его убрать. Свернув на стоянку, я поставил пикап на место капитана Морго у запасного выхода. Отперев ящик с инструментом в кузове, достал аппаратуру видеонаблюдения, обнаруженную в номере Сэла в мотеле «Страна чудес», и забрал ее с собой. Все столы в дежурной комнате были заняты сотрудниками службы безопасности и работниками экстренных служб колледжа, отвечавшими на телефонные звонки с сообщениями о новых напастях. На расставленных вдоль стен раскладушках лежали полицейские в промокшей насквозь форме. Мне требовалось уединенное место, чтобы просмотреть видеозаписи, и я решил воспользоваться пустующим кабинетом лейтенанта Риттерспоф на втором этаже. В темном помещении чувствовался легкий аромат курительных благовоний. Поставив оборудование на стол, я спустился в дежурную и налил себе большую кружку черного кофе. Стоя у кофеварки, я отпил глоток ароматной жидкости. Мой рассудок метался, подобно волосатому мамонту в зоопарке Даффилд-Холл. Даже крепкий кофе мало чем мог помочь после того, как я в течение последних двадцати четырех часов израсходовал столько адреналина. В Афганистане, находясь в ночной засаде, я нередко употреблял амфетамины, однако сейчас у меня не было желания просить у кого-нибудь таблетку. Я обвел взглядом дежурное помещение. Раскладушки у стены показались мне номером люкс в пятизвездочной гостинице. Я налил себе еще одну кружку кофе. Направляясь на второй этаж, я встретил в коридоре Кена Макриди и попросил его принести в кабинет лейтенанта Риттерспоф видеоматериал, отснятый на месте убийства Уитли. Когда я подключал записывающую аппаратуру к телевизору, за окном раздался новый оглушительный треск, после чего от грохота содрогнулся пол. Повалился еще один платан, чьи неглубокие корни вырвались из раскисшей от дождя почвы. Вскоре Кен принес видеодиск. Он уже направился к двери, когда меня внезапно осенила одна мысль, и я отложил соединительные кабели. – Кен… когда я вчера утром пришел сюда, внизу в помещении для задержанных сидели два подростка, – сказал я. – Проверь по журналу, какие обвинения были им предъявлены. – Слушаюсь, сэр! – Думаю, тебе уже пора называть меня просто Джейком. Просияв, Кен вышел из кабинета. К счастью, видеокамера оказалась цифровой. Одним из компонентов аппаратуры, лежащей в ящике Сэла, был мини-проигрыватель цифровых видеодисков. Подключив его к телевизору, я вставил диск. Запись продолжалась всего около трех минут. Вначале были трепещущие кадры, заснятые лысым коротышкой; за нее он смог бы получить кучу денег на одном из кабельных телеканалов, специализирующихся на сенсациях. «Миллионер обезглавлен – развлечение для всей семьи». Здесь был драматичный крупный план трупа Уитли, падающего в бурный поток, а затем мои отчаянные попытки ухватить голову, прежде чем она последовала вниз за остальным телом. Далее был я, бегущий к машине. Запись резко обрывалась на том месте, где я выхватил видеокамеру из рук оператора. Последние две минуты состояли из сделанной Кеном панорамной съемки небольшой толпы зевак, собравшихся на стоянке. Я как раз закончил просматривать запись в первый раз, когда Кен вернулся в кабинет. – Я выяснил про двух подростков, о которых вы спрашивали, – сказал он. – Им были предъявлены обвинения в хулиганстве, вандализме и умышленном причинении вреда частной собственности. – В журнале указано, что именно они натворили? Кен кивнул. – Их схватили с поличным, когда они отверткой царапали машины на стоянке перед административным зданием. Адвокат у них – известный местный проныра. Он пытается добиться снятия обвинений в обмен на возмещение ущерба. – Когда задержали подростков? – спросил я. – Если верить журналу, в три часа ночи. – Сколько им лет? – Одиннадцать и двенадцать.