Как только Кен остался позади, я выключил рацию. Если она мне понадобится, пусть аккумулятор будет заряжен. Когда я выходил на стоянку над обрывом, на нее свернула еще одна машина. Это был «Вольво» Джордана Лэнгфорда. Я направился к нему сквозь пелену дождя, гадая, кто за рулем. При моем приближении автоматическое стекло передней левой двери опустилось до половины. За рулем сидел Джордан. В свете лампы в салоне я увидел, как у него осунулось лицо. Под глазами набухли мешки, челюсть отвисла. – Я так понимаю, у нас на мосту еще один, – угрюмо пробормотал он. Проникающий в окно косой дождь покрыл крапинками его дождевик. – Да. Это Робин Масси, друг Денниса Уитли. Некоторое время Джордан молчал, уставившись прямо перед собой. – Я знал Робина, – с глубокой печалью в голосе произнес он. – Это был святой человек. Никто не мог желать ему смерти. – Ну, тем не менее… кто-то его убил, – возразил я. Джордан впервые поднял на меня взгляд. Увидев мое распухшее лицо, он вздрогнул. Я ждал, что Лэнгфорд что-нибудь скажет, но он молчал. У меня мелькнула мысль, что Блэр рассказала ему про драку. – Есть какие-нибудь ниточки насчет смерти Денниса? – спросил Джордан. – Возможно, убийца как-то связан с армией. Это один момент, который я собираюсь проверить. Также у нас есть видеозапись тех, кто вчера утром находился на месте преступления. Я намереваюсь просмотреть ее после того, как переговорю с неким Хойтом Палмером. На последнем курсе в Сент-Эндрюс они с Робином Масси и Уитли жили в общежитии в одной комнате. – Как, ты сказал, его зовут? – спросил Джордан. – Хойт Палмер. – Не помню, чтобы я встречал его в обществе Денниса. – Последние двадцать лет Хойт Палмер прожил в Финляндии. Вчера вечером его забрали в больницу Гротона с подозрением на пищевое отравление. – Я могу не напоминать об этом… но, пожалуйста, постарайся двигаться как можно быстрее, – сказал Джордан. – Все это способно нанести колледжу удар, от которого он не оправится долгие годы. Я буквально вижу заголовки желтой прессы… «Приезжайте в Сент-Эндрюс встретиться со своими бывшими однокурсниками и со смертью». Он до сих пор не спросил у меня насчет своей собственной скандальной сенсации. – Как воспринимает все это Блэр? – спросил я. – С ней всё в порядке, – ответил Джордан. – А что? – Так просто… полагаю, она достаточно хорошо тебя знает и может сразу же определить, когда что-то не так. – У нее все замечательно, – с вызовом повторил Джордан. Судя по всему, Блэр не призналась ему в том, что ездила ко мне. Луч моего фонарика случайно упал на бок его машины, и я разглядел на краске свежую царапину. Она проходила горизонтально через обе двери и до заднего бампера. – Похоже, кто-то умышленно поцарапал твою машину, – заметил я. – Кто может сказать почему? – кивнув, подтвердил Джордан. – Блэр первая это увидела и показала мне. Я понятия не имею, когда это произошло. Наверное, подростки хулиганят. Я вспомнил, что увидел на стоянке над обрывом еще две машины с такими же царапинами, когда приехал осматривать тело Денниса Уитли. – Есть какие-нибудь успехи в моей маленькой проблеме? – робко спросил Джордан. Судя по его затравленному взгляду, он ожидал услышать что-то плохое. – Да… есть небольшой прогресс. – Ты шутишь! – встрепенулся Джордан, оживляясь впервые за все время разговора. – Нет. Я нашел тех, кто снимал тебя в «Стране чудес». Я отобрал у них записывающую аппаратуру и, возможно, кое-какой отснятый материал. Как только у меня будет возможность, я непременно все просмотрю. – Спасибо, Джейк, – сказал Джордан, глядя мне в глаза. – Огромное тебе спасибо! – Пока что рано меня благодарить, я еще ничего не сделал. – Что у тебя с лицом? – спросил Джордан. – Плата за прогресс, – сказал я. – Но я до сих пор не знаю, кто нанял этих людей снимать тебя и почему. Мне предстоит долгий путь. – Ты сказал: «людей». Их было несколько? – Да. – Если расставлять приоритеты, эти смерти гораздо важнее. – Одно может быть связано с другим. Лэнгфорд молча кивнул. – Ты знаешь человека по имени Бобби Девейн? – Никогда о таком не слышал. – Ты знаешь кого-нибудь из юридической фирмы Раццано? – Ты имеешь в виду этих пробивных братцев? Я кивнул. – Старший… Брайан. Лет двадцать назад окончил Сент-Эндрюс… Кажется, учился на одном курсе с Деннисом Уитли. С тех пор они с братом сколотили состояние на бракоразводных процессах и трудовых конфликтах. Он живет на берегу озера, дальше тебя, в Гленвуд-Лэндинг… в огромном особняке. – Как хорошо ты с ним знаком? – Он – новый член нашего попечительского совета, пожертвовал колледжу миллион долларов. Его жена Доун – хорошая приятельница Блэр. На следующей неделе состоится торжественное присвоение его имени центру нанотехнологий. А что? – Возможно, он или его брат наняли тех, кто снимал тебя в «Стране чудес». Другой вариант – этот Бобби Девейн. У него частное детективное агентство в Сиракузах. Послышался треск, похожий на разрыв артиллерийского снаряда, и развесистый дуб в конце стоянки повалился с громким треском, перегораживая дорогу в студенческий городок. Джордан смотрел на это с отрешенным любопытством. – У тебя есть прямой номер Раццано? – спросил я. Джордан достал из кармана ветровки сотовый телефон и несколько раз нажал стилусом на экран. – Домашний подойдет? – спросил он. Я кивнул, и Джордан записал номер в блокнот, который достал из бардачка. Затем, заглушив двигатель, поднял стекло и вышел из машины. Проводив взглядом, как он спускается к мосту, я направился к своему пикапу. Послышалось приближающееся завывание сирен. На стоянку выехала белая машина следственного отдела управления шерифа. Выскочившие из нее три криминалиста начали выгружать оборудование. Я сел в машину и поехал вниз. Глава 15 Спустившись с Кампус-Хилл, я увидел, что на перекрестке только что столкнулись две машины, перегородив дорогу. В ярком перекрестном свете их фар грузная женщина в комбинезоне и шапке, напоминающей те, в которых ходят тибетские пастухи, обвиняюще тыкала пальцем во второго водителя, одетого в духе рыбаков из Глостера, в желтой зюйдвестке и таком же плаще. Щетки стеклоочистителя терпели поражение в битве за то, чтобы держать лобовое стекло чистым. Въехав в Гротон, я направился к больнице. Редкие водители по-прежнему отваживались бросить вызов стихии, однако машины ползли приблизительно с такой же скоростью, с какой по тротуарам шли согнувшиеся пешеходы. На центральной площади я свернул на Сенека-стрит. Через несколько кварталов из дождя показались огни медицинского центра Гротона. Я поехал по обсаженной деревьями брусчатке. Построенное в первой половине двадцатого столетия, здание своими грязными кирпичными стенами и узкими неприступными окошками всегда напоминало мне гауптвахту в Форт-Ливенуорте. В находящемся неподалеку колледже возводили одно новое здание за другим благодаря добившимся успеха в жизни выпускникам, таким как Брайан Раццано. Однако никто не собирался выкладывать денежки на новую больницу. Дорога, ведущая к приемному отделению, была запружена машинами с мигающими желтыми огнями аварийной сигнализации. Слабые гудки клаксонов тщетно пытались перекрыть дикий рев ветра. Въехав на бордюр, я поставил пикап на траве и направился внутрь. В приемном отделении уже толпилось десятка два человек с травмами, полученными во время урагана. Кое-кто лежал на каталках. Другие заполнили коридор, ведущий в операционные. Те, кто приехал последним, сидели в вестибюле на полу, откинувшись на стену. В толпе сновали медсестры, проводя первичный осмотр и направляя в операционные тех, кто пострадал наиболее серьезно. Я предъявил женщине в регистратуре свой значок, и она, сверившись с журналом, сказала, что Хойта Палмера перевели в палату 1326. Я поднялся по чугунной лестнице, ведущей в центральное крыло здания больницы. На третьем этаже висел план, из которого следовало, что во всех четырех углах прямоугольного зала находятся санитарные посты. Палата 1326 выходила в коридор, параллельный тому, в котором я стоял. Если не считать приглушенного гула дождя и ветра, на этаже царило относительное спокойствие. У ближайшего к палате 1326 санитарного поста стоял сотрудник полиции Гротона, разговаривающий с медсестрой. За столиком врач затравленного вида заполнял какие-то бумаги. Ярко освещенный коридор вел к палатам. Когда я приблизился к полицейскому, тот словно сжался в размерах. Не больше пяти футов шести дюймов роста, он обладал вскормленным стероидами телосложением человека, постаравшегося выжать максимум из того немногого, чем наделила его природа. Шея у него была почти такая же толстая, как и голова, а светло-синяя форма обтягивала все до одной мышцы рук и ног. Черная нашивка над правым нагрудным карманом указывала, что фамилия полицейского Шмидт. «ЗИГ-Зауэр» калибра.40 казался неестественно большим в кобуре на узких бедрах. Предъявив значок сотрудника службы безопасности колледжа, я сказал: