Не спеша подойдя к окну, я выглянул на улицу. Две студентки разлеглись на лужайке перед зданием. Одна загорала, а вторая кормила кусочками булки двух белок. С величественных дубов медленно опадали листья на недавно подстриженную траву. Внезапно в открытую дверь донесся женский крик, проникнутый болью. Он прозвучал в кабинете капитана Морго. Полный страданий, крик перешел в тихие всхлипывания. Осторожно приблизившись к двери, я услышал голос лейтенанта Риттерспоф, мягко утешающей убитую горем женщину: – Я глубоко вам сочувствую, миссис Уитли… Высунув голову за угол, я в приоткрытую дверь увидел узкую полоску кабинета. Посреди стояла женщина; на изящном худом лице у нее было то потрясенное выражение, какое бывает у человека, которому только что сообщили о неизлечимой болезни. Капитан Морго сидела за письменным столом, уставившись на экран сотового телефона. Рядом стоял мужчина в штатском из управления шерифа, делая пометки в блокнот. Лейтенант Риттерспоф стояла ко мне спиной. – Деннис ни за что не покончил бы с собой, – всхлипывая, выдавила миссис Уитли. – У него было столько интересов в жизни! К тому же он не терпел большую высоту. У него панический страх. Он ни за что не пошел бы по этому мосту… не говоря уж о том, чтобы свеситься через перила. Лет сорока с небольшим, она была не больше пяти футов роста, стройная, с длинными черными волосами. Судя по всему, оделась для празднования встречи выпускников в неформальной обстановке: темно-синяя блузка, белая ветровка и плиссированная юбка с кроссовками. На голове соломенная шляпа с красной лентой. На шее болталась бирка с именем «ИВЛИН», выведенным прописными буквами. – Мы получили предварительные результаты из лаборатории управления шерифа, миссис Уитли, указывающие на то, что в крови у вашего мужа был очень высокий уровень алкоголя, – сказала капитан Морго. – Мой муж не пил спиртное. Никогда! Он его терпеть не мог! – ответила миссис Уитли. – Сердито вскинув правую руку, чтобы вытереть слезы, она локтем скинула с головы шляпу и, поднимая ее с пола, решительно заявила: – Я не буду плакать! – Уровень алкоголя почти вдвое превышал максимально допустимый для управления машиной, – продолжала капитан Морго, – а рядом с местом его смерти стоял стакан с виски. – А я говорю вам, что Деннис не пил! – категорическим тоном повторила вдова. – Такое событие всегда становится ужасным потрясением, особенно для близких членов семьи, – сказала лейтенант Риттерспоф. – И нередко оказывается, что они последние, кто узнаёт о пагубных пристрастиях… – Ради всего святого! – Дрожащий голос миссис Уитли окреп. – Вы говорите о моем муже. Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было. И говорю вам: он ни за что не сделал бы такое… пожалуйста… я хочу посмотреть на него. Следователь из управления шерифа оторвался от стены. – Полагаю, лучше этого не делать, – сказал он. «По крайней мере до тех пор, пока вы не найдете голову бедняги», – мысленно согласился я. В этот момент из-за угла появилась Карлин и застыла на месте, увидев, что я загородил дверь. Мелькнувшая у нее в глазах тревога тотчас же сменилась торжествующим удовлетворением. – Президент хочет немедленно видеть вас, – сказала она. – Его секретарша сказала, что это очень важно. Я по-прежнему напрягал слух, пытаясь разобрать, что говорил следователь миссис Уитли. – Какой президент? – шепотом спросил я. – Президент Джордан Лэнгфорд… президент колледжа. – Карлин ликующе сверкнула глазами. Посмотрев на нее, я сообразил, что, с ее точки зрения, вызов к президенту мог означать только одно: за все мои прегрешения меня срубит под корень сам большой кахуна[8]. – Спасибо, Карлин, – шепотом ответил я. – Я загляну в свой календарь. Ее пустые глаза наполнились обычным недоумением. Она продолжила путь по коридору. – Миссис Уитли, – говорила за приоткрытой дверью лейтенант Риттерспоф, – у меня есть опыт работы с жертвами трагических происшествий, и у нас в штате колледжа есть три в высшей степени одаренных психолога. Я бы хотела посоветовать вам обратиться к одному из них… – Мне не нужны ваши чертовы психологи! – гневно сверкнув глазами, выкрикнула Ивлин Уитли. – Мой муж умер, и я хочу знать почему. Если б я не был сыт по горло своей работой, то ни за что не сделал бы этого. Не задумываясь о последствиях, я распахнул дверь и прошел в кабинет. Подняв на меня взгляд, капитан Морго прорычала: – Что вам нужно? – Миссис Уитли, ваш муж служил в армии? – спросил я. – Это закрытая встреча, офицер Кантрелл, – сказала капитан Морго. – Немедленно покиньте мой кабинет! – Нет, не служил, – ответила миссис Уитли. – Почему вы спросили? – На этом всё, офицер Кантрелл! – приказала капитан Морго. Выйдя из-за стола, она шагнула ко мне. – Я уверен в том, что ваш муж не покончил с собой, – сказал я. – Определенно он находился на том мосту не один. Капитан Морго поместила свое могучее тело передо мной. – Вы отстраняетесь от дежурства, офицер Кантрелл, – сказала она. – А теперь уходите из моего кабинета. Я оглянулся на миссис Уитли. Та таращилась на меня, одетого в эту идиотскую форму, так, словно я только что свалился с Марса. Уходя, я не отдал честь капитану Морго. Идя по коридору, услышал, как позади захлопнулась дверь. Проходя мимо одного из кабинетов, краем глаза заметил через открытую дверь яркое пятно. Посмотрев в ту сторону, увидел лицо журналистки с золотисто-каштановыми волосами, которую встретил возле моста. Та смотрела на меня с таким выражением, словно я поймал ее с поличным на мелкой краже. Судя по всему, она слышала все, что произошло в кабинете капитана Морго. Не останавливаясь, я пошел дальше. Глава 4 Пересекая площадку, покрытую пятнами солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву, и направляясь в кабинет Джордана Лэнгфорда, я размышлял, насколько вероятно то, что я спущусь еще на одну ступеньку карьерной лестницы и встану за стойку бара в таверне «Фолл-Крик». Впереди меня на вымощенной плиткой дорожке студент бросил летающую тарелку ирландскому сеттеру. Подпрыгнув высоко в воздух, собака крепко зажала зубами тарелку и убежала за памятник Фрэнсису Чаннингу Барлоу, генералу северян времен Гражданскойвойны. Кабинет Джордана находится на последнем этаже Гастингс-Холла, гранитного здания со средневековыми парапетами и каменными химерами по углам. Он занимает целый этаж, и из него открывается впечатляющий вид на студенческий городок и озеро за ним. Из приемной даже можно разглядеть мой домик. Когда я вошел в наружные стеклянные двери, девушка, сидящая за столом в приемной, подняла на меня взгляд. Очевидно, это была студентка-стажер. Посреди ее светлых волос, обрывающихся на затылке так, словно их обкорнали садовыми ножницами, проходила бордовая полоса шириной в пару дюймов. На столе перед ней лежал раскрытый «Источник»[9] в мягком переплете. Сняв фуражку, я сказал: – Я здесь, чтобы увидеться с императором колледжа Сент-Эндрюс, если он в настоящий момент находится у себя в покоях. Девушка улыбнулась, открывая два ряда стальных брекетов. У нее за спиной из кабинета вышел Джордан, поглощенный чтением документов в папке, которую он держал в руках. Бросив папку на стол секретарши, президент повернулся и увидел меня. – Знаете, на кого вы похожи? – спросила стажерка, прижимая к подбородку ластик на конце карандаша. Я покачал головой. – На моего любимого актера. – И на какого же? – На Харрисона Форда. Пока он еще не постарел. – Я его незаконнорожденный сын, – сказал я. – Вы меня разыгрываете? – Она широко раскрыла глаза. – Джейк! – окликнул меня из противоположного конца приемной Джордан Лэнгфорд. Я проследовал за ним в кабинет и закрыл за собой дверь. Под потолком высотой двенадцать футов сверкал полировкой массивный письменный стол из орехового дерева, стоящий перед окнами в свинцовых переплетах. На стене над камином господствовал портрет маслом Бенджамина Франклина. Когда я приходил сюда в предыдущий раз, его не было. – Твой пикап незаконно стоял на месте, выделенном проректору, – сказал Джордан. – Она вызвала эвакуатор. – Ты меня за этим пригласил? – спросил я. Он смерил меня взглядом: – В этой форме ты выглядишь нелепо. – Спасибо. Сам Джордан был в темно-сером двубортном костюме, белой сорочке и широком галстуке в красный горошек. У него за спиной на стене почета, среди прочих, были его фотографии вместе с Бушем-старшим, Клинтоном, Обамой, Нельсоном Манделой и Бейонсе[10]. Сам я лично встречался с двумя из этих президентов. Один из них даже прикрепил мне на грудь медаль. Что касается внешности и манер, Джордан харизматичностью превосходил их обоих. – Я так понимаю, сегодня утром ты первый прибыл на место происшествия на мосту, – сказал он. – Да, если не считать того типа, кто помог бедолаге перелезть через перила. А ты сам что там делал? Я почувствовал, что этот вопрос его смутил. Я знаю Джордана еще с тех пор, как мы жили в одной комнате в общежитии, и мне было хорошо известно, как именно он реагирует практически на любую ситуацию. Какое-то время Джордан пристально смотрел на меня, словно взвешивая, сказать ли мне правду.