Та вскинула голову и увидела Вив. – Боже, так и сердечный приступ получить недолго! – Ее голос отчетливо прозвенел в ночи. – Дверь открыта, а внутри – никого. Я с ног сбилась. Думала уже, какой-нибудь извращенец затолкал тебя в багажник машины и уехал. Не двигаясь, Вив смотрела на женщину сверху вниз. Под толстовкой и рубашкой по спине у нее катился холодный пот. – Тебе не холодно? Почему нигде нет света? Нам вроде никто не звонил по поводу сбоев. – Альма включила фонарь, навела луч света на лицо Вив и спросила: – С тобой все в порядке? И почему все двери нараспашку? Вив уже открыла рот, чтобы что-то сказать, – хотя она и не представляла, что именно, – как вдруг, яростно зажужжав, включилась вывеска мотеля и озарила темноту желто-голубыми огнями. Затем одна за другой, начиная с внутреннего угла здания, в мотеле зажглись лампочки. С щелчком по очереди закрылись двери. Все это продолжалось несколько безмолвных минут. Когда все закончилось, Вив по-прежнему стояла на месте и смотрела на Альму, которая уже успела опустить фонарик. На долгую секунду глаза двух женщин встретились. – Вивиан, – сказала наконец Альма. – Спускайся и давай поговорим. Фелл, Нью-Йорк Ноябрь 2017 Карли Моя ночная смена в «Вечерней заре» началась час назад. За окном была полночь, и я читала старый томик «Воспламеняющей взглядом», который валялся в офисе. На обложке было изображено лицо Дрю Бэрримор; в ее волосах играл ветер, а за спиной горела охваченная огнем стена. Энди и Чарли только что схватили агенты ЦРУ, и ситуация стремительно накалялась. В этот момент входная дверь распахнулась и через порог перешагнул Ник. На нем были джинсы и черная толстовка на молнии. Его прическа слегка растрепалась, а борода заметно отросла. Выглядел он так, будто только что проснулся. У него в руках я заметила упаковку с шестью банками пива, которую Ник затем поставил на стол передо мной. – Привет, – сказал он. – Что это? – спросила я поверх книги. – Пиво. – Мне только двадцать. Он вскинул брови: – Ты это серьезно? Я отложила чтение, предварительно найдя бумажный стикер, чтобы использовать его в качестве закладки, потому что загибать страницы – пусть даже у книги тридцатилетней давности – я считала кощунством. – Ладно. Только я особо не пью. По какому поводу это все? Ник прошел в угол комнаты, смахнул с деревянного стула старые туристические брошюры и перенес его к столу. – По поводу того, что я не ответил на твои сообщения. – Он сел и достал из упаковки одну банку. – Ты спал. – Нет, просто вел себя как придурок. – Открыв банку, он протянул ее мне. Потом увидел выражение моего лица и добавил: – Вот такой я человек. – Ясно, – протянула я и взяла у него банку. Ник взял еще одно пиво и откинулся на спинку стула, полностью закрыв ее своими могучими плечами. – Это привычка. Я очень долго вел себя как придурок. Отхлебнув из вежливости, я взглянула на свою книгу так, словно хотела поскорее вернуться к чтению. – Просто я не привык к хорошему обращению. – Э-э-э. Он выждал секунду и добавил: – Поэтому я извиняюсь. Прости меня. Приподняв очки, я протерла переносицу, а потом вернула их на место. – Ладно, принято. Ник выдохнул – почти с облегчением. Глупость, конечно, но можно ведь девушке хотя бы помечтать? – Так что случилось с Альмой? – спросил он. – Ты написала, что все расскажешь. Я снова отхлебнула пива, чувствуя, как к горлу подступает комок. Я действительно так написала, но теперь мне вовсе не хотелось ему ничего рассказывать. Потому что во время нашего разговора с Альмой я сболтнула ей лишнего, хотя и должна была помалкивать. А она сказала мне, что он, возможно, не был в своей комнате, как утверждал потом в полиции. Неловкая ситуация. Поэтому я сменила тему. – Мне удалось кое-что выяснить. Призрак, который сюда возвращается… ее звали Бетти Грэхем. Ник моргнул. – Ту женщину, которая сидела у меня на постели? – Да, ту самую. Ее убили в семьдесят восьмом, а тело выбросили здесь, на территории мотеля. Тогда его еще только строили. Она работала школьной учительницей и жила одна. Преступление так и не раскрыли. Он тут же сложил все кусочки пазла вместе – именно поэтому я не могла долго злиться на Ника Харкнесса: – Твоя тетя пропала несколько лет спустя из того же места. Какова вероятность, что это сделали разные люди? – Точно, – я почти выкрикнула, но в последний момент решила сохранить спокойствие. – Есть и другие жертвы. Кэти Колдуэлл. Ник нахмурился, а потом прикрыл ненадолго глаза, вспоминая. – Девушка, которую выбросили под эстакадой? – Через два года, Ник. Между Бетти и Вив. Ее убийство тоже не раскрыли. – Боже, этот город – полный отстой, – заявил он, пробежав рукой по волосам, отчего те стали еще сильнее топорщиться, хотя и по-прежнему не выглядели смешно. – Поверь мне, если какой-нибудь отморозок захочет убивать людей, он отправится именно в Фелл. – Да, похоже, для убийц это самое подходящее место, – вежливо отозвалась я. – И никаких зацепок? Вообще ничего? – По крайней мере, в газеты ничего не утекло. Это очень раздражает. Я надеялась, что Альма Трент сумеет чем-то помочь, но как только речь зашла о Кэти и Бетти, она притихла и в конце концов перестала отвечать на вопросы. А потом еще попросила с тобой не разговаривать. Я закусила губу. – Что такое? – спросил Ник, наблюдая за тем, как у меня меняется лицо. Я снова глотнула пива. – Что? – повторил он, а потом нахмурил брови, догадавшись: – Она что-то про меня сказала. Говорил он медленно, словно читая слова, написанные у меня на лбу. – Что-то плохое. – Да не особо. – Карли. – Я случайно проговорилась, что ты здесь, – призналась я. – Она вела себя так дружелюбно. Прости меня. Ник медленно нахмурился, словно переваривая эту информацию. – Альма знает, что я здесь? В «Вечерней заре»? – Вроде того. Да.