На самом же деле в зазоре между двумя соседними домами она могла наблюдать за ним. Мужчина стоял на крыльце с другой стороны улицы и разговаривал с женщиной, открывшей ему дверь. Разговор получился коротким и непримечательным. После этого хозяйка вернулась в дом, а Саймон Хесс достал из кармана сложенный лист бумаги, вынул карандаш, приняв ту же позу, в которой стояла и Вив, сделал какую-то запись и принялся внимательно изучать содержимое листка. Когда он начал вертеть его из стороны в сторону, девушка догадалась, что это карта. У него была карта города, по которой он сверял маршрут. Вив наблюдала, как он перемещается от одной двери к другой, делая именно то, что и полагалось делать торговому агенту: прочесывать район, обивая каждый порог. После каждого визита мужчина доставал карту и карандаш и ставил очередную пометку. Вив двигалась следом по краю тропинки, держа в руках собственные бумагу и карандаш и стараясь не выпускать его из виду. Он даже не смотрел по сторонам на случай, если кто-то за ним следит. Очень опрометчиво с его стороны. Он видел, как она садится в автобус, и расслабился – редкий случай, когда охотник сам допускает ошибку. Он потерял бдительность. Не сопоставил девушку на остановке и следы в саду, которые она оставила несколько недель назад. Поэтому теперь она могла следить за ним и оставаться незамеченной. Кажется, кроме работы и дома в его жизни ничего нет. Ты идешь по ложному следу, дорогуша. В глубине души она понимала, что со стороны ее поступки кажутся безумием. Да он же самый обычный продавец, который просто делает свою работу! Но нет, он вовсе не такой. Вив это знала точно. Саймон Хесс повернул голову, и она отступила назад, чтобы не попасться ему на глаза. Заметив на тропинке мужчину с собакой на поводке, она снова вернулась к своему блокноту и начала зарисовывать деревья. Вскоре собачник с ней поравнялся и с улыбкой сказал: – Хороший день, правда? Вив улыбнулась ему в ответ: – Да, очень хороший. Его губы растянулись в улыбке еще шире; как и другие мужчины, он обожал, когда девушки отвечают ему дружелюбно – так, словно им только что рассказали нечто чудесное. Вив заметила, что он даже немного притормозил – вероятно, обдумывал, не стоит ли задержаться и поболтать. «Ну давай же, – молила она про себя. – Шевелись». Еще немного, и Хесс куда-нибудь уйдет. Может, переместится в соседний район. Или вернется к машине. Мужчина уже остановился, как вдруг его собака дернула за поводок и принялась облаивать сидевшую на дереве белку. Момент был упущен. – Удачи с вашим эскизом! – сказал он и отправился следом за своим питомцем. – Спасибо! – весело отозвалась Вив, словно обрадовавшись его словам. Когда собачник удалился на безопасное расстояние, она вновь заняла наблюдательную позицию и разыскала глазами Хесса. Тот уже прошел дальше по улице, хотя в руках по-прежнему держал карту и карандаш. Вот только смотрел он вовсе не на карту. Неподвижный, он слегка приподнял подбородок, чтобы видеть что-то далеко впереди. Его взгляд застыл, устремленный куда-то вдаль. Вив немного переместилась, пытаясь сообразить, что он там разглядывает. Улочка была самая обычная, тихая – такие встречаются в любом пригороде; по дороге проехала машина, затем еще одна, в обратном направлении. На подъездной дорожке женщина, одетая в зимнее пальто, помогала своему малышу усесться на трехколесный велосипед. В дальнем конце улицы переходил дорогу старик, державший под мышкой газету. Торговый агент не шевелился, в его глазах застыло жесткое и холодное выражение. Вив тем временем опять сменила позицию, следя за направлением его взгляда. На тротуаре через несколько домов – там, где улица делала поворот, – стояла девушка и придерживала руками руль велосипеда. На вид ей было лет шестнадцать: высокая и стройная, одетая в темные джинсы и короткое пальто с капюшоном, застегнутое на молнию. Ее русые волосы были собраны на затылке в небрежный хвост, на руках – шоколадного цвета варежки. О том, что за ней наблюдают, девочка даже не подозревала. Она перекинула ногу через сиденье и опустила ее на педаль. Затем нашла точку опоры, плавно оттолкнулась и, поставив на педаль вторую ногу, тронулась в путь. Велосипед уносил ее все дальше и дальше, но девочка продолжала раскручивать педали. Несколько секунд спустя она окончательно скрылась из виду. Все это время Саймон Хесс наблюдал за ней, стоя на тротуаре с картой в руках. Края карты легонько трепетали на холодном ветру, как и подол его длинного шерстяного пальто, обдуваемый дыханием ноября. Наконец, словно бы в замедленной съемке, он сложил карту и вместе с карандашом спрятал ее в карман. Его глаза быстро заморгали, будто он только что пробудился ото сна. Затем мужчина развернулся и зашагал к парковке. «Вышел на охоту», – подумала Вив. И со всех ног бросилась к машине, чтобы снова за ним проследить. Но где-то через час в отчаянии сдалась. Ни торгового агента, ни девочки-велосипедистки нигде не было. Она пыталась искать в той стороне, куда они уехали. Пыталась прочесывать переулки – все тщетно. В конце концов дорога привела ее в центр Плэйнзвью, на главную улицу, на которой располагались продуктовый магазин, дайнер, хозтовары и обшарпанный зал игровых автоматов. Ни Саймона Хесса, ни его машины Вив не обнаружила; девочку тоже не нашла. Сегодня он ничего не сделает. Так ведь? В панике она вернулась на ту самую улицу, где до этого видела девочку, и припарковалась на том же самом месте. Выбралась из машины, прошла мимо дома, рядом с которым девочка садилась на велосипед. Она здесь живет? Ходит в гости? Или остановилась по пути в какое-то другое место? Вив записала в блокнот адрес дома, села обратно в машину и принялась ждать. Было почти четыре часа дня; обычно в это время она уже валилась с ног от усталости. Теперь же она ощущала невероятный прилив бодрости, слушая, как в висках гулко пульсирует кровь. Торговый агент выслеживал следующую жертву. В этом Вив не сомневалась. Вопрос был только в том, что делать дальше ей? Фелл, Нью-Йорк Ноябрь 2017 Карли Дом на Джерман-стрит – послевоенное бунгало с белой деревянной обшивкой и темно-зеленой черепичной крышей – построили как минимум лет шестьдесят назад. Он располагался на жилой улочке в нескольких кварталах от Фелльского колледжа с одной стороны и гигантской аптеки – с другой. В этой небольшой паутине улиц можно было встретить любые строения: малоэтажные дома с квартирами под съем, небольшие магазинчики, прачечные и даже небольшую клинику, увешанную рекламой физиотерапии и массажа. Между этими постройками ютились однотипные маленькие домики, оставшиеся еще со времен старого города, который постепенно таял на протяжении последних десятилетий. Но этот дом был ухоженным: с парадной стороны и в тени больших деревьев росли хосты, на двери висел плетенный из ветвей венок. Перед домом на подъездной аллее стояла машина. Хороший знак, потому что мы пришли в гости без приглашения. – Ты точно справишься? – спросила я Хизер в третий раз. Она показала мне два больших пальца, и мы выбрались из машины. Было слышно, как за дверью прозвенел дверной колокольчик. Через минуту на пороге возникла женщина. Темнокожая, немного за пятьдесят, с очень коротко стриженными седыми волосами. На ней был черный свитер, черные легинсы и белые шлепанцы. Прищурив с подозрением глаза, она спросила: – Чем могу помочь? – Миссис Кларк? – Я выступила вперед. – Меня зовут Карли Кирк. Мы с вами разговаривали по телефону. – Ты – та девочка, которая спрашивала меня про фотографию, – узнала меня Марни. – Я же тебе все объяснила, мне больше нечего добавить. – Познакомьтесь, это моя подруга Хизер. У нас всего пара вопросов. Мы быстро, обещаю. Женщина прислонилась к дверной раме, но впускать нас не торопилась. – А ты настойчивая. – Вивиан была моей тетей. Ее тело так и не нашли. Марни отвела глаза. Затем посмотрела сначала на меня, потом на Хизер и снова на меня. – Ладно. Ума не приложу, чем могу вам помочь, но немного времени у вас есть. Мой муж вернется домой через полчаса. Она проводила нас в гостиную – уютную комнату с диваном, раскладным креслом и большим телевизором. На полке стояли фотографии: Марни, ее муж и двое детей – сын и дочка, уже взрослые. Мы с Хизер уселись на диван, а хозяйка заняла кресло. Напитков она нам не предложила. – Послушай, я ведь тебе уже говорила: за тот снимок мне заплатили. Про твою исчезнувшую тетю мне ничего не известно. Хизер достала из кармана распечатку статьи о Вивиан и развернула листок. На нем была та самая фотография: моя красивая тетя, с завитыми волосами и серьезным лицом. – Вы помните, как это снимали? – спросила Хизер. Марни бросила на фото беглый взгляд и покачала головой. – В те дни я работала на фрилансе. Снимала все, что можно было продать. Дома для агентов по недвижимости. Портреты. Несколько раз даже копы обращались – за съемкой в местах ограблений. – Положив руки на подлокотники кресла, она продолжала: – Но после знакомства с мужем я устроилась в небольшую студию, которая сотрудничала со школьным советом. Начала фотографировать для школы. Платили там немного, но зато свободный график, а у меня как раз сын был на подходе. Мотаться по городу с камерой круглые сутки я больше не могла. – По телефону вы обмолвились, что прожили в Фелле всю жизнь, – сказала я. – Верно. – А про мотель «Вечерняя заря» слышали? Марни пожала плечами. – Ну да. – Тут вот какая штука, – вступила Хизер. – Я взяла вашу фотографию и увеличила. Вот здесь в углу, видите? Она показала пальцем на уголок снимка с изображением Вив. – Если увеличить это изображение, тут можно разглядеть номер – даже два, на самом деле: единицу и ноль. Такие номера бывают в мотелях на дверях комнат, – она достала свой телефон. – Поэтому я сходила в «Зарю» и проверила комнаты. На первом этаже все номера начинаются с единицы, а на втором – с двойки. И выглядят точно так же, как на вашей фотографии. Марни замерла, ее взгляд ничего не выражал. – Что вы хотите сказать? – спросила она. – В «Вечерней заре» не меняли двери с самого открытия, – ответила я, а потом указала на фото и добавила: – Этот снимок был сделан рядом с мотелем. Вы помните, почему там снимали? Женщина едва взглянула на фото. Покачала головой. – И что же, по-вашему, из этого получится? – она посмотрела сначала на меня, а потом на Хизер. – Нэнси Дрю номер один и Нэнси Дрю номер два. Думаете, что сможете поймать убийцу? Что одна из вас повалит его на землю и свяжет, а вторая вызовет 911? Думаете, что фотография тридцатипятилетней давности – это какое-то неопровержимое доказательство? В реальной жизни все по-другому. Уж поверьте, я знаю. И поэтому еще раз повторю: пропала так пропала. Глядя на вас, я думаю: а была ли я когда-нибудь такой же молодой? И знаете что? Мне кажется, нет. Ее темно-карие глаза заглянули в мои, но я не стала отводить взгляд. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. – Вы фотографировали в «Заре» в восемьдесят втором году, – сказала я. – Почему? Марни по-прежнему не сводила с меня глаз. Наконец вздохнула. Ее плечи немного поникли. – Я приняла заказ от одного юриста. Следила за его женой. Ездила за ней, снимала – в качестве доказательства. Он подозревал, что она ему изменяет, и был прав: она встречалась в «Вечерней заре» с любовником. Сами понимаете, что для публичного использования эти снимки не предназначались. – Марни откинулась на спинку кресла. – За работу мне заплатили сто семьдесят пять долларов, и этими деньгами я почти год оплачивала коммунальные услуги. Тогда я жила одна, и платить за все приходилось самой. Эти деньги мне очень пригодились.