Взглянув через лобовое стекло на мотель – по-прежнему обесточенный, – она вставила ключ в замок зажигания, повернула его и вдавила в пол педаль сцепления. Машина не завелась. Вив снова нажала на газ, снова повернула ключ, чувствуя, как из горла рвется панический крик, а по щекам бегут слезы. Опять ничего. Она подняла глаза и увидела снаружи фигуру женщины. Молодая, лет тридцати, с темно-русыми кудрями, откинутыми со лба и ниспадавшими ей на ключицы; на безупречном овале лица выделялись большие темные глаза. Восприятие Вив обострилось настолько, что она сумела разглядеть женщину во всех подробностях: тонкие плечи, платье с длинным рукавом и большими пурпурными цветами, поясок на талии, завязанный бантом. Она смотрела на Вив сквозь лобовое стекло, и ее глаза… ее глаза… Вив хотела было закричать, но словно окаменела. Изо рта не вырвалось ни звука. Она судорожно вздохнула и с минуту таращилась на незнакомку – глаза в глаза. Она не могла быть реальной – но Вив же ее видела. Смотрела на нее. Женщина тоже на нее смотрела, и в этом взгляде пылало что-то дьявольское, отчего Вив стало жутко, и больно, и тошно – все вместе. Она вцепилась в руль, чувствуя, что ее сейчас вырвет. Внезапно раздался грохот: это женщина принялась барабанить ладонями по капоту. Звук был самым настоящим, очень настойчивым, полным ярости. Но тут незнакомка обхватила себя руками за плечи и пристально уставилась на Вив сквозь лобовое стекло. Ее губы шевелились. Вив не расслышала голоса – возможно, женщина и не издала ни звука. Но разобрать единственное слово, что она повторяла, оказалось совсем не трудно. Беги! Захлебнувшись собственным воплем, она вновь попыталась завести мотор. И вновь безуспешно. Раз за разом Вив поворачивала ключ и давила на сцепление; по щекам у нее бежали слезы, из груди рвался отчаянный крик. Когда она наконец снова решилась поднять глаза, женщины снаружи уже не было; в мотеле было по-прежнему черным-черно, а ночь вокруг казалась еще темнее. Видимо, двигатель залило бензином. Значит, машина не заведется. Идти Вив было некуда. Заблокировав двери, она перебралась на заднее сиденье и свернулась калачиком, чтобы больше не видеть, что происходит за стеклом. Словно, если она не будет смотреть, с ней точно ничего не случится. В этой позе она провела целую вечность. Когда свет в мотеле наконец зажегся и вывеска вновь засияла голубым и желтым, Вив все еще плакала. Фелл, Нью-Йорк Ноябрь 2017 Карли Даже после всех своих изысканий я не вполне понимала, чего ожидать от «Вечерней зари». В Гугле нашлась фотография: мотель выглядел как самая обыкновенная захолустная ночлежка: вывеска, номера в ряд. Было предельно ясно, что ореол значительности этому месту придавали семейная история и моя странная фиксация на ней. Но случайному прохожему – по крайней мере, так я думала вначале – место показалось бы вполне заурядным. Но в мотеле «Вечерняя заря» не было ничего заурядного. Ступив на гравийную дорожку, я осмотрелась. Здание в форме буквы L, двери номеров выходят на пешеходную дорожку под открытым небом. Уже совсем стемнело, и желто-голубая вывеска зазывно помигивала: «КАБЕЛЬНОЕ ТВ! СВОБОДНЫЕ НОМЕРА!» На парковке стояла одна-единственная машина, старенькая «тойота терцел», припаркованная в дальнем углу. Других автомобилей перед мотелем не было – вообще ни малейшего признака жизни. Хизер вылезла из машины вслед за мной, и некоторое время мы просто стояли вдвоем в полной тишине. На дороге за нашими спинами не было никакого движения. Позади мотеля виднелись деревья во мраке, высоко в небе сиял полумесяц. Застегнув молнию до самого горла, я разглядывала это место, не в силах даже пошевелиться. Вдоль пешеходной дорожки шел ряд фонарей, излучавших таинственный свет; в окнах номеров отражалась только пустота. Очевидно, это здание когда-то строили, чтобы принимать временных гостей, но теперь в нем ощущалось такое пронзительное одиночество, что на мгновение мне почудилось, что я стою на кладбище. Или посреди какого-нибудь безлюдного исландского пейзажа. Судя по молчанию стоявшей рядом Хизер, она чувствовала нечто подобное. Свое пончо она оставила дома и надела вместо него черный пуховик, больше напоминавший парку. Моя соседка по квартире все время мерзла. – И совсем даже не страшно, – негромко заметила Хизер. – Ни чуточки. Я нашла взглядом входную дверь, за которой горел свет. Теоретически, кто-то должен был там находиться, но, похоже, мне не очень-то и хотелось это проверять. – Давай осмотримся, – предложила я. Мы обошли здание кругом, попутно разглядывая закрытые двери в номера и крытые переходы. Последние оказались совсем старыми, а на дверях по-прежнему были ручки с замочными скважинами; за прошедшие тридцать лет мотель практически не изменился. Позади здания обнаружился пустой бассейн, обтянутый по периметру ветхой сеткой. Здесь было темнее, чем с противоположной стороны, но даже без дополнительного освещения я могла с уверенностью сказать, что бассейн простоял огороженным уже не один сезон. Бетонные края потрескались и раскрошились, а внутри скопились сухие листья и грязь. Нет, этот бассейн уже лет десять как закрыт и вряд ли теперь когда-нибудь откроется. Я попыталась совладать с ужасом, унять мурашки, ползшие по позвоночнику, и практически заставила себя переключиться на Вив. Если бы ты и впрямь собралась исчезнуть, то куда бы ты пошла? Самый очевидный ответ – шоссе. Вив оставила машину на парковке, но, возможно, кто-то просто затолкал ее в свою машину и уехал. Если так оно и было, то передо мной вставал целый ряд вопросов. Как именно неизвестный преступник это провернул? Была ли Вив в тот момент без сознания? В газетах ничего не говорилось о следах крови или борьбы. Может, ее каким-то образом выманили из мотеля? Под предлогом какой-то неотложной ситуации или срочной помощи, которую могла оказать только она? А если так, то планировал ли незнакомец похитить именно Вив или же сделал это по внезапному наитию? Отойдя от бассейна, я побрела назад к парадной стороне мотеля. Жаль, что я не приехала сюда днем – могла бы более внимательно осмотреть территорию. Скорее всего, днем это место не произвело бы на меня такого странного и жуткого впечатления. На самом деле мне повезло, что «Вечерняя заря» почти не изменилась с 1982 года. Если бы мотель снесли и застроили здесь все гигантскими коробками торговых центров, я бы не смогла отследить возможный маршрут передвижений Вив. Может, она не уезжала на машине? Может, убежала? – Хизер? – позвала я. – А что здесь в окрестностях? Если бы кто-то попытался уйти пешком. – Дай подумать. – Хизер, оказывается, все это время шла позади меня не отставая. – По-моему, одни леса. Чуть подальше за мотелем, кажется, есть ферма. Но нужно пройти много миль, прежде чем до чего-нибудь добраться. – А если идти по дороге? – Если в ту сторону, – Хизер махнула рукой, указывая направление, – то там заправка. Но, опять же, идти надо около мили. Плюс я не уверена, что в восемьдесят втором заправку уже открыли. А там, – теперь Хизер кивнула в сторону Фелла, откуда мы только что приехали, – не доезжая двух миль до Куперсвилла, будет съезд, а за ним несколько старых домов и супермаркет на окраине города. – Интересно, а можно где-то раздобыть карту восемьдесят второго года? – Наверное, в городской библиотеке, – предположила Хизер, а потом вдруг добавила: – В том бассейне, кстати, кто-то умер. Я резко развернулась к ней: – Что? – Ну а что. – Ее бледные щеки раскраснелись от прохладного ветра, светлые волосы растрепались под заколкой. – Сама подумай, Карли. Готова поспорить на тысячу долларов. Кто-то умер, а потом они вычистили бассейн и огородили его сеткой, чтобы никто туда больше не спускался. Я сжала губы и задумалась: – Может, они огородили его потому, что не хотели пускать туда посетителей? В смысле, вообще никого. – Ну да, конечно, – тут же парировала Хизер. – У них потому и посетителей нет, что в бассейне кто-то умер! Я открыла было рот, чтобы возразить, но в этот самый момент откуда-то сзади раздался голос: – Эй! Вам чем-нибудь помочь? Мы как по команде развернулись и увидели возле входной двери мужчину. Он наблюдал за нами, но ближе не подходил, даже не шагнул на тротуар, тянувшийся вдоль здания. На мужчину сзади падал свет, поэтому разглядеть мы смогли только его фигуру: высокий, мускулистый и, кажется, совсем не старый. – Простите! – крикнула я. – Мы просто гуляем! Мужчина тревожно переступил с ноги на ногу. – Это не самая лучшая идея, – сказал он. – К старому бассейну ходить не разрешается. – Ясно, – ответила я, стараясь сохранять дружелюбие. Затем шагнула к нему навстречу, и Хизер двинулась следом. Подойдя ближе, мы разглядели его получше: около тридцати, на голове – короткий темный ежик. Одет в белую футболку, фирменный жилет из полиэстра и темные брюки. На жилете слева виднелась желтая надпись: «Вечерняя заря». – Вам нужен номер? – спросил мужчина. – Нет, – ответила я. – Извините, нам просто было любопытно. Ответ явно его озадачил: – Любопытно что? – Мне нравятся старые мотели, – объявила я с чувством. – Такие, знаете, середины века. По-моему, они прикольные. Это что-то вроде хобби. Мы ступили на тротуар. Мужчина внимательно оглядел сначала меня, потом мою спутницу. – Никогда не слышал, чтобы у людей были такие увлечения, – заметил он. Глядя на его униформу, я чувствовала, что мое любопытство только разрастается. Ведь именно здесь Вив работала накануне своего исчезновения. Скорее всего, она когда-то стояла у этой самой двери. Интересно, изменились ли жилеты с восемьдесят второго года? Казалось, что тетя совсем рядом, заглядывает мне через плечо – точно так же, как и раньше, в квартире С, что она сейчас близко-близко – и лишь тонкая временная завеса разделяет нас. А в Фелле она почти не ощущалась. – Можно взглянуть на ваш офис? – спросила я. Мужчина совсем растерялся, но Хизер вежливо ему улыбнулась, и он пожал плечами: – Почему бы и нет. Офис оказался старым, с темно-коричневыми стенами и широкой, тяжелой стойкой ресепшена. Я с трепетом стала разглядывать обстановку: большой стационарный телефон с пластиковыми кнопками в несколько рядов, журнал в кожаном переплете, куда постояльцы от руки вписывали собственные имена, потрепанное офисное кресло, пальто на крючке в углу. У стола стоял обогреватель с пожелтевшим проводом, судя по виду готовый вот-вот загореться. – Боже, да что с этим местом такое? – пробормотала я себе под нос. – Что вы сказали? – переспросил мужчина. – Ничего, простите, – ответила я с улыбкой. – Давно вы тут работаете? – Да уже несколько месяцев, наверное. От моего вопроса мужчина немного стушевался, и взгляд его застыл, словно он потерял к нам всякий интерес. – И как вам? – Да как-то не очень. – Он с опаской оглянулся по сторонам, будто кто-то мог его услышать, а потом добавил извиняющимся тоном: – Нормально. Но посетителей совсем немного.