Эйвери поблагодарила его и какое-то время наблюдала за тем, как он уходит. Затем она повернулась к палате и заглянула внутрь. Медсестра жестом пригласила ее и, когда они встретились на входе, обнадеживающе улыбнулась ей. – Привет, детка, – сказала Блэк. – Привет, мам... На этом разговор прервался. Нижняя губа Роуз задрожала и она заплакала. Всхлипывания переросли в более глубокие и затянутые рыдания, исходившие от самого сердца. Она протянула трясущуюся руку матери и та была неимоверно счастлива увидеть подобный жест. Эйвери подошла к дочери и осторожно обняла ее. – Все в порядке, милая, – произнесла она. – Все хорошо. Прости меня. Я должна была быть рядом. Ты должна была знать, что я всегда с тобой, вне зависимости от того, что... – Нет, – оборвала ее Роуз. – Это ты прости меня, мам. Я вела себя глупо и эгоистично, пытаясь ненавидеть тебя изо всех сил. Мне нужно было обвинить тебя во всем и... Слова застряли в горле, перерастая в невнятные звуки. Эйвери тоже начала тихонько всхлипывать. Практически десять минут две женщины оплакивали общее горе, пытаясь найти способ продолжить отношения, и поняв, что все это время ответы были прямо перед ними. * * * Медсестры все время сновали туда-сюда, немного напоминая пчел, работавших вокруг улья. Из того, что удалось выяснить Эйвери, все складывалось как нельзя лучше. Их позитивный настрой, по всей видимости, сказался и на Роуз. Уже через час после совместных рыданий, она смогла разложить все по полочкам. Дочь вежливо улыбалась сотрудникам больницы и спокойно смотрела в глаза матери без слез. Незадолго до полудня, Блэк уселась на край кровати и взяла Роуз за руку. Она решилась пойти на это и честно поговорить с дочерью. – Знаешь, врач сказал мне, что это был своеобразный призыв о помощи, – сказала она. – Как думаешь? – Надеюсь, что нет, – ответила Роуз. – Я... Я не знаю. Я думала об этом несколько раз с момента смерти папы. Но это всегда было просто фигней, уходом от реальности. Боже... Ты же знаешь меня, мам. Суицид – это такая глупость. Бедная маленькая девочка не смогла справиться со своими проблемами. И для полноты картины я еще умудрилась выбрать таблетки. Жесть. Ведь все могло быть намного хуже. Могла перерезать вены в ванной, засунуть дуло пистолета в рот... – Прекрати, – остановила ее Эйвери, представляя себе каждый эпизод. – Извини. Но ты знаешь, о чем я. Мам... Господи, прости меня. Я не знаю, чем думала в этот момент. – Зато я знаю, – ответила Блэк. – Ты считала, что твой отец погиб из-за того, что убийца, за которым гонялась твоя мать, добрался до него. Ты считала, что твоя мама всегда выбирает карьеру, что и привело к случившемуся. И самое дерьмо заключается в том, что я не могу отрицать это. – Нет, это не так. Не совсем так. В последние несколько месяцев бывали такие дни, когда я скучала по тебе не меньше, чем по отцу. А это намного сложнее, поскольку ты еще здесь, понимаешь? Я просто... Я не знаю, что происходит, мам. Я бы очень хотела... За ними зажужжал телефон Эйвери. Она отключила звонок еще прошлой ночью и так и не включила его. Он издавал вибрации, оповещая о входящем вызове. Блэк полностью проигнорировала его, но Роуз посмотрела на стул. – Все в порядке, мам. Я знаю, что ты вряд ли поверишь в это, но мне нравится, что ты так привержена своей работе. Это очень важно. Я это понимаю и уважаю. Ты на самом деле крута. Просто я ревную. И я в курсе, что ты вернулась на работу. Уже видела фрагмент новостей, где ты бежала в участок. Судя по всему, у тебя новый напарник? Конечно же, не настолько симпатичный как Рамирес. – Это правда. Извини, Роуз. Я должна была позвонить. Должна была выслушать твое мнение. Но... Работа это единственная вещь, которую я умею делать. Я должна была вернуться, чтобы понять, могу ли я восстановить свою жизнь хотя бы до того момента, пока он не умер. – Я понимаю, мам. Все хорошо. Правда. Я понимаю. – Учти... Я не хочу, чтобы тебе даже в голову приходило, что я могу поставить тебя на второй план. – Мам... Я не слепая. Я прекрасно видела, как ты старалась исправить наши отношения. Ты несколько раз пыталась, а я просто обрубала это на корню. Я вела себя, как маленькая наивная девочка, обиженная на тебя за разрыв с отцом. Я никогда не ощущала себя на заднем плане из-за твоей работы, несмотря на то, что говорила. – Ты просто замечательный ребенок, – ответила Эйвери. – А ты достаточно дерьмовый детектив, – сказала Роуз, кивая в сторону стула, где лежал ее телефон. – Ответь на звонок. Судя по новостям, ты работаешь над каким-то не самым приятным случаем. – Ты гораздо важнее, Роуз. – Да, это мы уже выяснили, – произнесла дочь, целуя Эйвери в щеку. – Теперь иди и найди этого козла. Останови его, чтобы он не убил кого-то еще. Они обменялись взглядами. Ничего особенного сказано не было, но все было предельно ясно. «Иди, останови убийцу... Не опускай руки. Отец умер, но ты поймала ублюдка, который сделал это. Не останавливайся и сейчас. Делай свою работу. Спасай жизни». – У нас все получится, Роуз, – произнесла Блэк, слегка взъерошив дочери волосы и поцеловав в лоб. – Да, уверена в этом, – ответила она. – И я обещаю тоже работать над этим. – Аналогично, – кивнула Эйвери. Она встала с кровати, испытывая несколько странное чувство, и взяла телефон. Позже Блэк поняла, что это было ощущение благославения со стороны Роуз, которая, по сути, болела за нее. Странное чувство... Но приятное. Пропущенный вызов был от О’Мэлли. Эйвери попыталась перезвонить, но была переведена на голосовую почту. Она набрала номер Келлэвей и та, как всегда всячески желая угодить Блэк, ответила на втором гудке. – О’Мэлли звонил мне буквально пять минут назад, – сказала Эйвери. – Ты в курсе, что происходит? – Да, – ответила Кортни. – Я сейчас еду на место происшествия. У нас еще одно убийство. И это, похоже, гораздо хуже пауков. – Где? – поинтересовалась Блэк. Она обернулась на дочь, чтобы убедиться в ее поддержке, и получила в ответ гордую улыбку. – Детектив Блэк... Не стоит. Оставайся с дочерью. Я не хочу, чтобы... – Давай адрес, – перебила она. – Я уже еду. ГЛАВА 24 Так сложилось, что больница оказалась намного ближе к месту преступления, нежели участок А1. Поэтому Эйвери приехала туда практически сразу после Келлэвей. Они с Финли стояли чуть сгорбившись из-за дождя, который только начинал идти. Блэк вышла из машины, накинула легкое пальто и присоединилась к остальным. Дом находился на узком участке у проселочной дороги, которая ответвлялась от центрального шоссе. Здания были расположены на приличном расстоянии друг от друга, разделенные лишь землей. Подобное местечко скорее можно было назвать пригородом, нежели частью Бостона. Детективы вошли в дом через частично открытую дверь, в проеме которой стоял коп. – Что нам уже известно? – спросила Эйвери. – Не знаю, как тебе, – ответила Келлэвей, – а я бы предпочла увидеть все своими глазами, предже чем описывать то, что нам сообщили. – Она права, – согласился Финли. – Бедный парень, который вызвал полицию... Из того, что я понял, он едва мог связать слова воедино. – Да, ее коллега обнаружил тело около сорока минут назад, – продолжила Кортни. – Девушка не появилась на работе, ее руководитель сильно разозлился, поскольку они не успевали закончить проект в срок, и отправил парня к ней домой, так как она не отвечала ни на звонки, ни на электронную почту. В этот момент они подошли к крыльцу и нырнули под желтую ленту, которая огораживала место преступления. Офицер, стоявший там, кивнул, словно подтверждая сказанное Келлэвей. – Верно. Этого придурка пришлось сопроводить домой. Он стал совершенно невменяемым. – Вы и есть первый приехавший сюда коп? – уточнила Эйвери. Его лицо было достаточно знакомо. Блэк неоднократно виделась с ним, но так и не познакомилась официально, хотя знала, что этого слегка полноватого парня звали Хэнкок. – Да, – ответил он. – Там полная жуть... В общем, смотрите сами. Хэнкок отступил, явно довольный тем, что смог выйти из помещения и глотнуть свежего воздуха. Войдя внутрь, Эйвери поняла, что Келлэвей не преувеличивала. Комната напоминала сцену из фильма ужасов. Во-первых, само тело лежало в огромной луже крови, которая разлилась примерно на два фута в каждую сторону. Все оно было исколото ножом, даже левая часть челюсти. Лишь мимолетно взглянув на труп, Блэк смогла насчитать семь ножевых ранений. Повсюду виднелись клоуны. Их было слишком много. Куклы, фарфоровые и картонные статуэтки, чучела... Их было минимум около тридцати и все смотрели в сторону входной двери. – Что за чертовщина? – прошептал Финли. Эйвери присела на корточки как можно ближе к телу, но все же стараясь не наступить в лужу крови. Она сразу поняла, что явно ошиблась с количеством ранений, поскольку теперь четко было видно уже десять. Бог его знает сколько еще скрывалось на обратной стороне тела. Также Блэк заметила пятно между ног, которое явно не имело отношения к порезам. – Она описалась, – прокомментировала Эйвери увиденное, указывая на пятно. – И, Боже мой, посмотри на ее глаза, – добавила Келлэвей. Блэк уже заметила, что они были широко раскрыты от ужаса. Так же как и у Альфреда Лаунбрука. Так же как и у Эбби Костелло. – У нас есть имя? – уточнила Эйвери. – Джанис Сандерс, – ответил Хэнкок, кивнув в сторону дома. – Находилась в процессе развода и, насколько я понял, работала специалистом по обработке предложений в каком-то государственном агентстве в городе. – Кто-нибудь уже общался с соседями? Прежде чем офицер успел ответить, Блэк услышала вой приближающихся сирен. Она выглянула из все еще открытой двери и увидела две полицейские машины, приближающиеся с севера, как раз со стороны шоссе. Также на глаза ей попалась еще одна машина, стоявшая поблизости. Новостной фургон.