– Что говорит твоя интуиция? – спросил капитан. – То же, что и Вы. В дополнение могу добавить лишь то, что судя по загадочному письму, у убийцы имеется определенная четкая цель. Также все указывает на вероятность того, что парень страдает психическим отклонением. Когда воруют женщин наподобии этих жертв для секса или иного насилия, это обуславливается глубокой физической потребностью. Но то, как систематически он очищает и бреет их, говорит, что убийца, возможно… – Просто псих? – перебил Тагарт. – Я собиралась сказать страдает навязчивым состоянием вины, страха или отвращения, – кивнула Эйвери, слегка поморщившись. – Возможно, он крадет их именно для секса, но затем пугается. Тагарт пожал плечами, будто ему действительно было неинтересно или он перестал слушать. – Еще что-то? – снова спросил О’Мэлли. – Да. Учитывая столь короткий срок между обнаружением тел и такой методичный подход, – устало продолжила она, – могу гарантировать, что это не последняя находка. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Засчет позднего часа, людей на совещание в А1 собралось намного меньше. Эйвери была абсолютно непротив. По факту, так ей нравилось куда больше. В 1:10 она уселась во главе стола с явно напряженным Коннелли слева от нее. Рядом с ним находился О’Мэлли, а затем следовали Финли и Рамирес. В здании в это время трудилось еще несколько судмедэкспертов, но они проводили анализы в лаборатории, работая совместно с парнями из Кембриджа и надеясь найти хоть что-то, что сможет дать подсказку в текущем расследовании. Кусочек информации по последней жертве им удалось получить из отпечатков пальцев. Девушку звали Софи Ленц. Она была девятнадцатилетней студенткой второго курса колледжа Эмерсон. Пара офицеров уже выехала, чтобы сообщить соседке Софи о смерти подруги. Согласно информации из колледжа, родители девушки проживали в Нью-Йорке, переехав туда сразу после поступления дочери в Эмерсон. Эйвери испытала небольшое облегчение от того, что ей не придется сообщать им о произошедшей трагедии. Текущее собрание не являлось совещанием как таковым, поскольку новой информации для продолжения расследования пока не было. Блэк понимала, что на самом деле они просто ждали результатов судебно-медицинской экспертизы. В любом случае, повторение уже изученной информации, а также поддержание ясности ума, не было лишним. – Мне кажется, для нашего убийцы это нечто вроде искусства в самом чистом виде, – произнесла она. – Эпиляция, приведение тела в порядок, отсутствие украшений. На руках Софи Ленц явно присутствовали кольца, что видно по отпечаткам на пальцах. – Но, если это искусство, – сказал О’Мэлли, – то я не вижу смысла создавать его ради последующего уничтожения. – Возможно, смерть и является его частью, – предположила Блэк. – Тот факт, что обе девушки были достаточно симпатичными, обнаженными, не имели никаких признаков изнасилования и других следов борьбы, заставляет меня обратиться к абсолютно иной части дела. Он крадет женщин не ради сексуальных утех. Для него они значат нечто большее. Здесь просматривается уважение. Либо оно, либо, как я сказала еще у водохранилища, чувство вины. Он мог избавиться от жертв именно из-за этого чувства. Вина и отвращение – единственные движущие факторы, которые приходят мне в голову, когда я пытаюсь понять, что могло заставить человека похитить этих красивых девушек, а затем избавиться от них после такой тщательной работы. Секс его не интересует и, кажется, он даже испытывает некое отвращение к нему. Коннелли записал что-то на блокноте. – Первая была из Бостонского университета, а эта жертва из Кембриджа, – произнес он. – Получается, что парень не собирается орудовать в одном конкретном районе. – А тела вообще всплывают, где захотят, – прокомментировала Эйвери. – От Уотертауна до Кембриджа. Стук в дверь заставил всех замолчать. В зал вошли два всем знакомых криминалиста –ветеринар по имени Эми Рид, которая работала в зависимости от сезона, и постоянный специалист, молодой парень по имени Кристофер Полсон. Эми держала пачку бумаг и по ее лицу можно было предположить, что они что-то нарыли. – У меня для вас две новости, – произнесла она, сразу направившись к столу, не теряя ни секунды. – Во-первых, маленький фрагмент ткани, который был обнаружен на ногте… что, кстати, вообще чудо, поскольку он должен был сорваться в воде. Было так чертовски холодно, что он по факту примерз к маленькой трещинке. В любом случае… сам материал ничем не примечателен. Это просто кусочек мочалки. Однако, когда мы исследовали его, то нашли небольшое количество бытового отбеливателя и ацетона. – Самодельный хлороформ, – сказала Эйвери. – Именно, – кивнула Эми. – А что со вторым моментом? – поинтересовался Коннелли. – Тату на пояснице, – ответил Кристофер. – На ней также присутствовали следы отбеливателя. В то время, как все тело было идеально очищено, кожа вокруг татуировки слегка раздражена. Более тщательный анализ показал, что ее долго терли, будто убийца пытался стереть рисунок. – И все? – спросил Коннелли. – Да, – кивнула Эми, слегка нахмурившись. – Это все, к чему мы пришли в час ночи. Почувствовав раздражение и видя усталость Дилана, который запросто мог сейчас повести себя, как полный мудак, Эйвери взяла бумаги у Эми. – Спасибо, мисс Рид. Отличный результат. – Обращайтесь, – ответила она. Эми улыбнулась Блэк, выходя вместе с Кристофером, даже не оглянувшись на Коннелли. Когда дверь закрылась, Эйвери просмотрела распечатки криминалистов. Большая часть уже закрепилась в голове, но она не хотела упустить ничего важного. – Хлороформ, – произнесла она. – Что ж, теперь мы знаем, как он похищает своих жертв. – Да, но разве препарат может привести к смерти? – влез Финли. – В больших дозах, – ответила Блэк. – Если его проглотить, то он сработает довольно быстро и эффективно. Учитывая, что он еще и самодельный, может быть намного ядовитее. – Стоит отметить, что теория об искусстве стала куда более вероятной, – сказал Рамирес. – Он пытался удалить татуировку. Если бы ему было плевать на красоту, он бы просто вырезал ее вместе с кожей. – Но это также говорит о том, что наш убийца все же не настолько умен, – кивнула Эйвери. – Раз он решил, что сможет просто стереть тату, то его интеллект не особо развит или же он живет в каком-то разрыве с реальностью. – А что насчет льда? – спросил О’Мэлли. – Это надежная зацепка? – Я склоняюсь к тому, что да, – произнесла Блэк. – Холод делает кожу бледной, похожей на воск. А в том странном письме, которое он прислал нам, убийца фактически ссылается на лед. – Я не очень люблю обламывать, – сказал Коннелли, поднимаясь со стула и потирая глаза, – но подобная погода сохранится еще в течение нескольких недель. Если мы не сможем поймать его сейчас, то для этого мудака наступило райское времечко. Комнату наполнила тишина, которую прервал Рамирес, встав и хлопнув в ладоши. – Что ж, – произнес он, – тогда я приготовлю кофе. Эйвери оценила попытку. Конечно, сейчас было 1:30 ночи, но их работе иногда было плевать на график. Она проводила взглядом Рамиреса и вспомнила их вечерний разговор, который состоялся прямо перед вызовом на водохранилище Фреш-Понд, где было обнаружено новое тело. «Я уже столько высиживаю все это, – робко подумала она. – Настанет ли лучший момент, чем сейчас, когда мы в центре расследования, заставляющего всех побегать?» – Финли, я бы хотела лично поговорить с Коннелли и О’Мэлли. Финли взглянул на мужчин, которые слегка кивнули ему в ответ. Когда он вышел, Эйвери обратила внимание, что он стал немного спокойнее. Он не слишком привык работать так поздно. Что бы не выдумали О’Мэлли с Коннелли, они все же слишком сильно давили на него. Эйвери заговорила в тот момент, когда Финли закрыл дверь. Она почувствовала, что если не сделает это сейчас, то может передумать. – Я бы хотела официально принять позицию сержанта, – сообщила она. Коннелли улыбнулся впервые за ночь, а может впервые за всю неделю. – Рад это слышать, – ответил он. – Потрясающе, – согласился О’Мэлли. – Ты придашь расследованию совершенно новый уровень. Я жду этого с нетерпением. Конечно, тебе придется сдать экзамен, но уверен, что ты с легкостью справишься с этим. – Завтра в рабочее время я запущу всю бумажную волокиту, – сказал Коннелли. – Это займет около двух недель, но можем заняться чуть позже. Серьезно, Блэк… Я рад, что ты приняла это решение. – Я тоже, – ответила Эйвери. Когда дверь в конференц-зал открылась, Эйвери надеялась увидеть Рамиреса. Ей хотелось поделиться с ним новостями как можно скорее. Но в зал вошла явно взбудораженная Эми. – Думаю, у меня есть для вас интересная новость, – сказала она, остановившись в дверном проеме. – На задней части колена Софи Ленц было обнаружено маленькое светлое пятнышко. Мы не придали ему особого значения, так как оно не больше горошины. Но пять минут назад мы получили ее медицинскую карту по электронной почте и выяснили, что две недели назад она посещала дерматолога, чтобы удалить небольшую опухоль. – И? – спросил Коннелли. – И ее удалили при помощи криохирургии, то есть с использованием жидкого азота для замораживания бородавок, опухолей и иных нарушений кожного покрова. Доктор, который занимался ею… Скажем, у него далеко не лучшая репутация. – Это уже интересно, – ответила Эйвери, взяв телефон и делая пометку. – Спасибо, Эми. Можешь прислать мне информацию по врачу? Рид подняла большой палец в знак согласия и вышла из зала. Сразу после этого вернулся Рамирес. – Кофе заваривается, – произнес он. «Нарушения кожного покрова, – думала Блэк. – Удаление при помощи льда… Может ли это представлять нечно символичное для человека, который не является доктором? Может он надеется на что-то? Вдруг убийца считает, что он спасает этих девушек, убивая и замораживая их? Так или иначе, но мысль интересная». – Как раз вовремя, – сказал О’Мэлли, улыбаясь Рамиресу. Затем он взглянул на Эйвери и добавил. – Сообщи ему, но не стоит распространяться в ближайшие дни. – Вы о чем? – спросил он и на его лице тут же расплылась тонкая улыбка. Он посмотрел на Эйвери сияющими глазами, добавив, еле сдерживая смешок, – Сержант Блэк… – И что еще важно, – сказала Эйвери, – Эми только что принесла нам первую улику. – Которую ты не сможешь проверить до утра, – прокомментировал О’Мэлли. – Слушай, я не бессердечный. Возвращайтесь домой и отметьте повышение. Но не переусердствуйте. С утра вы нужны мне свеженькие. Первым делом проверьте зацепку. – Скоро она станет сержантом, – усмехнулся Рамирес, присаживаясь. – Наверное, Вам стоит узнать ее получше. – Что ты имеешь ввиду? – спросил О’Мэлли. – Он имеет ввиду, что сейчас два часа утра и у нас только что появилась улика, – ответила Блэк. – Я просто не смогу уснуть… или же заняться чем-то еще. Ей показалось, что Рамирес слегка покраснел, пожимая плечами. К счастью, О’Мэлли и Коннелли промолчали, когда она начала перебирать бумаги по делу. Она сдержала улыбку, ощущая какой-то странный дух товарищества, то чувство, которое она довольно долго не видела в своем руководстве. Было приятно. Этого было вполне достаточно, чтобы она подумала, что приняла правильное решение, согласившись на позицию сержанта.