«Новое письмо», – подумала она, просматривая его. Все присутствующие погрузились в тишину, пока Эйвери стояла и читала. Оно было короче первого экземпляра, но не менее зловещее. Она читала медленно, смакуя каждое слово: Замерзшая красота. Она тает от шрамов, нанесенных временем. Я буду продолжать, пока не добьюсь того, чтобы сердца забились вновь. Надеюсь, вы найдете меня. Мне столько нужно показать вам, стольким поделиться. О, эта искаженная улыбка. О, этот лед в моей крови, который хочет разогреться. Зима никогда не закончится, даже когда воцарит тепло. Шрамы не исчезнут также, как и красота – один из жестоких трюков Бога. Медленно Эйвери передала письмо обратно Коннелли. Он буквально вырвал его из рук: – Есть идеи, что за дерьмо он несет? – Не так быстро, – ответила она. – Его «надеюсь, вы найдете меня» слегка пугает. – Почему же? – поинтересовался он. – Потому что он хочет, чтобы мы нашли его. Это значит, что он не осознает реальной угрозы и последствий. Тоже самое с фразой «мне столько нужно показать вам, стольким поделиться». Мне это не по душе, но он явно хочет сказать, что эти два тела – не конец. Это должно заставить нас задуматься… что именно он собирается показать? Коннелли уставился на письмо и тяжело задышал, то сжимая, то разжимая кулаки. Он медленно оглядел присутствующих и по выражению его лица Эйвери поняла, что он прикладывает немало усилий, чтобы сохранять спокойствие. – Вы могли бы дать нам с Эйвери минутку? – обратился он к присутствующим. Финли, Эми и О’Мэлли спешно покинули кабинет. Она обратила внимание, что Финли бросил на нее взгляд, полный сочувствия. Как только дверь закрылась, Блэк уселась на стул перед Коннелли. Она ожидала, что в любой момент он начнет орать, но, вместо этого, голос был на удивление спокойным. Однако, она ощутила неимоверную ярость в его тоне. – Ты говорила с Рамиресом? – спросил он. – Знаешь, где он сейчас? – Нет, без понятия. – Что ж, видимо, потому, что ты решила забить на работу и заняться личными делами, он сейчас как раз общается с родителями Ленц. Он взял на себя твою обязанность. А теперь… Не хочешь поделиться, чем ты думала сегодня утром? – Честно говоря, моя дочь нуждалась во мне. И поскольку расследование пока зашло в тупик, я решила, что полтора часа, проведенные с дочерью, не сильно отразятся на работе. – И ты посчитала, что семья Ленц не даст тебе никакой важной информации? – Конечно же, это не так, – ответила Эйвери, начиная злиться. – Но я также в курсе, что Софи Ленц было всего девятнадцать, когда ее убили. Столько же лет и моей дочери. Поэтому знаешь… Я поняла, что общение с Роуз для меня приоритетно. Она нуждалась во мне… И это большая редкость. Кроме того, ты прекрасно осведомлен, что Ленцы вряд ли предоставят ценную информацию. Они жили в Нью-Йорке, пока их дочь училась в колледже. Нельзя сказать, что они были особо близки. – Смотри… В данной ситуации ничего критичного не произошло, – вздохнул Коннелли, откинувшись на спинку кресла. – У меня трое детей. Не знала? Двое учатся в колледже и еще один – выпускник средней школы. Я понимаю все. Правда понимаю. Но такие опрометчивые поступки должны прекратиться, если ты серьезно хочешь повышения до звания сержанта. Черт, да ты могла просто позвонить и сообщить, что тебе нужно отлучиться. Эйвери не собиралась извиняться. Она была уверена, что и самому Коннелли этого не требовалось. Он лишь хотел удостовериться, что она понимает, что он пытается ей донести. – Я поняла, – ответила она. – Теперь… Это письмо… Я полагаю, что его также отправили во все СМИ, как и предыдущее? – О, да. Все становится лишь хуже. Два письма… Два тела. Он выставляет нас идиотами. – От криминалистов пока нет информации по поводу старого письма? – Ничего, – ответил Дилан. – Я попросил их взглянуть на конверт, в котором оно поступило. Само письмо передам им, когда мы закончим разговор. Эйвери снова уставилась на лист с текстом, когда кто-то постучал в дверь. В проеме появилась голова Рамиреса. – Тут безопасно? – пошутил он. – Просто заходи, – сказал Коннелли. – От Ленц был толк? – Практически никакого, – ответил Рамирес. – Мать находится в состоянии полного шока. У них были напряженные отношения, но это еще во времена проживания в Аризоне. Я этому не рад, но родители не знают ничего, это просто тупик. Им было немного стыдно, что они ничего не могли рассказать о своей дочери с момента ее поступления в колледж, хоть и переехали на восточное побережье вместе. – Итак, возвращаемся на круги своя, – кивнул Коннелли. – Я могу доверить вам задание? Хочу, чтобы вы попытались связать все вместе. Они переглянулись, а затем решительно кивнули. – Я начну с того, что попытаюсь откинуть все лишнее, – сказала Эйвери. – Вернусь к досье, возможно, снова съезжу к водохранилищу. – А почему не на плотину Уотертауна? – Потому что Пэтти Дирборн принесло туда течением реки. Это просто область, где обнаружено тело, а не место преступления. – Отлично, – согласился Коннелли. – Возвращайтесь к работе. И, пожалуйста, держите меня в курсе дела, каждый час. Я бы очень хотел объяснить что-то этим козлам из СМИ к концу дня, просто для того, чтобы заткнуть их. Не сказав ни слова, Эйвери и Рамирес вышли из кабинета Коннелли. Когда дверь закрылась и они отошли на приличное расстояние, Блэк приблизилась и слегка коснулась его руки. – Спасибо, что прикрыл меня с семьей Ленц. – Без проблем. Просто позвони в следующий раз. Я думал, его голова взорвется, когда он обнаружил, что ты не там. Кстати, где ты была? – С Роуз. – У нее все хорошо? – Да, она в порядке. Давай сосредоточимся на деле, ладно? – Конечно, – согласился Рамирес, явно немного расстроившись. – Я хочу побыть одна, – сказала она, будучи не до конца откровенной. – Мне нужно занять голову исключительно этим парнем и его мотивами. Когда я закончу, поедешь со мной на водохранилище Фреш-Понд? – Похоже на план. На этом они и расстались. Рамирес направился в свой кабинет, а Эйвери к лифтам. Этот убийца казался таким же, как и сам лед – холодным и скользким. Если у нее есть хоть малейший шанс пробраться в его голову и понять, кто он такой и почему так поступает, то ей понадобится помощь. Эйвери не хотела признавать, но впервые за всю свою карьеру она чувствовала себя расстерянной. Зато она прекрасно знала, кто ей поможет – Слоан Миллер, психолог А1. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Время от времени Эйвери чувствовала себя слегка виноватой за то, что пользовалась услугами Слоан. Доктор Слоан Миллер работала с офицерами, которым требовалась помощь из-за испытываемого давления и стресса на службе. Конечно же, большинство копов в А1 никогда бы не признались в том, что им нужна помощь. Именно поэтому у Эйвери никогда не возникало проблем с тем, чтобы поговорить со Слоан пару минут. Этот день ничем не отличался. Когда Эйвери вошла в кабинет Миллер, она сидела за своим столом, пила кофе и что-то читала на экране ноутбука. Слоан искренне улыбнулась, увидев Блэк. – Рискуя показаться слишком самоуверенной, – сказала она, – я все же соглашусь, что ждала тебя, правда завтра или чуть позже. – Почему? – удивилась Эйвери. – Исходя из того, как журналисты описывают эти письма. Человек, который их пишет, буквально напрашивается на прием психиатра. И раз уж сам он не придет, я подумала, что это сделаешь ты. – Я настолько предсказуема? – Это неверное слово. Я бы сказала, тебе так проще во всем разобраться. Блэк присела по другую сторону стола. Кресло было намного удобнее, чем в кабинете Коннелли. – Мне не удается понять, кто способен на это, – произнесла Эйвери, переходя сразу к делу. – Я про сами убийства. Способ не особо удивляет, но мне непонятно присутствие льда, абсолютное очищение тел… Это уравнение, которое я все никак не могу решить. Слишком много частичек головоломки, которая никак не складывается. – Разве это странно? – спросила Слоан. – Да. Я вообще не вижу ни одного мотива. – Что ж, все эти кусочки, которые ты пытаешься сложить, не обязательно являются частью одного целого. Они могут существовавать сами по себе, – начала Слоан. – Боюсь, как раз твой интеллект тебе и мешает. Ты пытаешься найти смысл в поступке, который не имеет никакой логики. Основываясь на том, что известно мне об этом расследовании и природе писем, боюсь, что логика тебе здорово помешает. – Абстрактное мышление не является моей сильной стороной, – ответила Эйвери.