«Возможно, это не такая уж плохая идея», – подумала она. – Кажется, мне понравится жить с тобой, – запыханно произнес Рамирес, улыбаясь. Он наклонился и поцеловал ее в плечо. – Аналогично, – ответила она. – Чувствую, что мне пора кое-чем с тобой поделиться. – Чем же? – Я никогда не был женат, но был близок к этому. Я также никогда не обсуждал это, но и прекрасно знаю тебя. Раз мы зашли так далеко, тебе стоит знать эту часть моего прошлого. – Ладно, – ответила она. – Мы познакомились в колледже, еще на первом курсе. С первого дня она стала для меня всем. Я не скакал по койкам, чем обычно занимаются парни в общежитиях. Четыре года в колледже, два после, большую часть которых я провел в академии. Я купил кольцо и все, что требовалось. Я безумно нервничал, понимаешь? Я таскал эту проклятую штуковину с собой целых шесть недель и не мог заставить себя сделать предложение. Как оказалось, не зря. Как-то я приехал домой чуть раньше, надеясь удивить ее. Я думал сделать это после приятного ужина. Эйвери изо всех сил старалась, но так и не смогла представить себе Рамиреса, опустившегося на одно колено. «Слишком уязвим, – подумала она. – Тогда он был совершенно другим человеком». – Думаю, что понимаю, к чему ты клонишь, – ответила Блэк. – Не обязательно заканчивать, если не хочешь. – Ах, да все в порядке, – произнес он. – На самом деле я очень давно не говорил об этом. Что-то вроде словесного поноса. – Да, поняла, – сказала Блэк, понимая, что сама еще не рассказала свою историю неудачного брака. «Это должно скоро произойти. Я не могу вечно держать все в себе… Особенно, учитывая, что теперь мы живем вместе». – Итак, я заваливаюсь в квартиру, немного нервничая, потому что это, возможно, та самая ночь. И… не поверишь, я услышал все даже раньше, чем увидел. Думаешь то, что я услышал, не сподвигло меня заглянуть? Я должен был увидеть все своими глазами. Глупо, да? В общем, я прошел в спальню и понял, что звук идет из душа. Дверь была приоткрыта. В принципе, у нас была одна из тех симпатичных стеклянных ширм. И я все увидел. Увидел голую задницу этого урода, когда он брал ее сзади. И ей действительно нравилось. Правда нравилось. Я сорвался. Я тихо открыл дверь так, что парень даже не мог знать о происходящем, пока я не схватил его за плечо и не дернул. Я ударил его и, когда он грохнулся прямо в душ, оттолкнул девушку в сторону. Я промок насквозь, но это того стоило. Не стану лгать. Она разняла нас, пока я не успел нанести ему такой ущерб, что меня посадили бы. Уверен, что сломал ему нос. Скорее всего, вывихнул и челюсть. – А как она среагировала? – спросила Эйвери. – Без понятия, – пожал он плечами. – Я развернулся и ушел. С тех пор мы ни разу не общались. – Вообще? – Она потылась дозвониться, но я не отвечал, – покачал Рамирес головой. – Я вернул кольцо в магазин и использовал деньги на первоначальный взнос для новой машины. На самом деле, эта машину у меня до сих пор, – усмехнулся он, хотя ничего смешного в этом не было. «Печальная история, – подумала Блэк. – Но объясняет многое». – Спасибо, что рассказал, – произнесла она вслух. – Судя по всему, мы еще очень многого не знаем друг о друге. Даже не уверена, привлекает все это или настораживает. – Думаю, и то, и другое, – ответил он. – Боже… это должно быть сильно угнетает. – Не особо, – сказал Рамирес. – Тяжелее от осознания того, что я мог убить этого парня, если бы она не оттолкнула меня. – Тем не менее. Ужасно, что тебе пришлось пройти через такое. Он пожал плечами, наклонился и мягко поцеловал ее в губы. Когда он отстранился и заглянул ей в глаза, Бог свидетель, у нее в животе запархали бабочки. «Может сейчас и есть то самое время, когда стоит все рассказать ему, – подумала она. – Все о Джеке и о том, как мой эгоизм и одержимость карьерой разрушили семью». Эйвери собрала всю волю в кулак и подготовилась говорить, но была прервана телефонным звонком. Чувствуя себя немного глупой от того, что все еще стоит полностью обнаженная посреди кухни, она подошла к дивану и взяла телефон. – Это О’Мэлли, – произнесла она. – Что не так с начальниками, которые звонят сразу после секса? – спросил он. – Могло быть и хуже, – ответила Блэк. – Мог позвонить в процессе. Сев на диван и накинув на себя одеяло, она приняла вызов: – Добрый вечер, капитан О’Мэлли. Что случилось? – Случилось третье тело, – раздался в трубке голос. – И это… Боже, ты должна сама увидеть. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Только минула полночь, когда Эйвери припарковалась напротив Бостонской публичной библиотеки, с трудом осознавая, где она находится. Ей не верилось, что здесь, в центре города, могли бросить тело. Возле места преступления находилось всего две машины, что заставило Блэк решить, что Коннелли пытался не распространяться. Когда они с Рамиресом вышли из машины, библиотека их совершенно не интересовала. Они направились к маленькому огороженному участку земли на другой стороне улицы. Большую часть зимы этот уголок служил местом работы художника-импровизатора и, в конце концов, город оборудовал его в качестве парка ледяных скульптур. Эйвери сразу заметила О’Мэлли и Финли. Они разговаривали с каким-то высоким мужчиной, который выглядел очень расстроенным. В данный момент здесь находилось всего три человека. Подойдя с Рамиресом ближе к этой троице, Блэк быстро оглядела фигуры вокруг: ангелы, снеговики, лебеди и даже один из талисманов команды Red Sox с фирменной бейсболкой. Но впереди их ждало нечто, что не должно было там присутствовать. Это было очевидно, так как на объекте лежало одеяло, точно такое же, какое можно найти в любой патрульной машине города. Напротив трупа и стояли О’Мэлли, Финли и высокий мужчина. Что бы ни скрывало одеяло, оно была разложено всего на два с половиной фута в длину. Блэк не стала терять времени, поспешив к мужчинам. – Что у нас? – спросила она. – Загляни под одеяло, – ответил О’Мэлли. Эйвери так и поступила, даже не подготовившись. Она уже давно выучила, что даже когда ты готовишься к худшему, результат все равно будет неожиданным, поэтому не стоило предпринимать лишних действий. Она сбросила одеяло и обнаружила под ним обнаженную женщину, сидящую на тротуаре. Она была слишком бледной, а с волос прямо кусками свисал лед. Женщина сидела, сложив ногу на ногу, как ни в чем не бывало. Голубые глаза были широко раскрыты, глядя на библиотеку, расположенную на противоположной стороне улицы. Эйвери потребовалось менее пяти секунд, чтобы понять, что женщина была полностью побрита, как и предыдущие жертвы. Руки, ноги, интимная зона, в общем все, кроме волос на голове. И, подобно всем другим, она была невероятно привлекательной. Тем не менее, одно отличие все же было. Эта женщина была явно старше, лет на десять-пятнадцать. За телом были расположены две подпилинные и прибитые друг к другу деревянные стойки, поддерживающие ее позу. Между ними был установлен железный прут, висящий на одном уровне с бордюром. «Вот оно… доказательство того, что он считает свое дело искусством, – подумала Эйвери. – Может она и не покрыта льдом целиком, но подверглась его воздействию, что видно по волосам. И, выставляя ее вот так… Он буквально тычет нас носами в это. Теперь ему не придется присылать никаких писем. Это и есть его послание». Взглядом указав Рамиресу исследовать тело, она снова прикрыла его. – Как долго она здесь находится? – спросила Блэк. – Не очень, – ответил высокий мужчина дрожащим голосом. – Я ушел примерно в восемь тридцать и наткнулся на нее примерно в одиннадцать десять. – Детектив Блэк, – начал О’Мэлли, – познакомьтесь с Джонатаном Хьюзом. Он местный скульптор, который следит за этим мини-парком. Он был первым, кому мы позвонили, узнав о теле. Парочка, прогуливавшаяся из бара домой, наткнулась на него. Они хотели полюбоваться ледяными фигурами и увидели жертву. Получается, убийца воспользовался окном в три часа. – Кто-то должен был что-нибудь заметить, – произнес Рамирес. – Возможно, – ответил О’Мэлли. – Но мы не получали никаких вызовов, кроме этой парочки. – Мы знаем, кто жертва? – уточнила Эйвери. – Да. Мистер Хьюз сообщил нам. Женщина под одеялом – Кэролин Роджерс, вице-президент Бостонского исторического общества, иногда подрабатывающая моделью. – Иногда? – переспросила Блэк. – Она снималась в рекламе, печаталась в газетах, участвовала в клипе какого-то музыканта, играющего в стиле кантри. Куча людей знает ее, соответственно, это общественный деятель. Поэтому я бы очень хотел докопаться до истины до того, как СМИ все разнюхает. Эйвери снова оглядела миниатюрный парк скульптур и заметила, что тело не просматривалось с улицы. С другой стороны, библиотека на другой стороне улицы подкинула ей идею. Напротив также располагась старая церковь, великолепная архитектура которой заставила ее мозг работать быстрее. – Финли, ты можешь уточнить, с кем нам стоит поговорить, чтобы получить доступ к камерам видеонаблюдения библиотеки и церкви? Тебе придется разозлить парочку людей, звоня так поздно, но нам нужно просмотреть записи в ближайший час. – Не понимаю, как кто-то мог сделать подобное, чтобы никто ничего не заметил, – произнес Джонатан Хьюз. «Холодная погода означает огромные пальто и меховые шапки, – подумала Эйвери. – Это идеальная маскировка...» – Это парк ледяных скульптур и тут холодно, – сказала она вслух. – Если кто-то и заметил человека, разгуливающего тут с огромной ношей, даже достаточно большой, чтобы являться человеческим телом, не уверена, что он принял бы это за нечто подозрительное. Узнаем больше, если удастся раздобыть съемки с камер видеонаблюдения библиотеки. – Я возьмусь, – ответил Финли, доставая телефон. Эйвери вздохнула и оглянулась на маленький участок ледяного сада. В это время суток в воскресенье было практически невозможно пронести тело так, чтобы этого никто не заметил. «Убийца смел. Он мужественен в каком-то болезненном понимании этого слова. Если не поймать его в ближайшее время, это будет печально». Конечно, прохожие могли и не понять, что убийца нес тело, но кто-то же за целых три часа должен был увидеть хоть что-то. А сейчас их единственной надеждой были камеры видеонаблюдения библиотеки. Рассматривать прекрасные скульптуры, среди которых найдено тело, было немного жутко. Наконец, Эйвери задрожала от холода и вздохнула.