Эйвери казалось, что она погрузилась в какой-то кошмар. – Я поверить не могу, что мы говорим об этом, – произнесла она. – Мы с Роуз сегодня провели замечательный день и планируем повторить это завтра. – Ты уверена? – спросил Джек. – А что будет, если тебя вызовут? Что будет, если тебе придется все отменить? Что тогда? – Тогда и посмотрим. Джек рассмеялся таким неприятным, несчастным, знающим результат смехом. – Это именно то, о чем я говорю, – подчеркнул он. – Прислушайся к себе. Уже сейчас ты видишь вероятность отмены. Быть родителем означает, что ты придешь туда вне зависимости от обстоятельств. Когда Роуз болеет, я ухожу с работы. Когда она в депрессии, я сажусь рядом, беру ее за руку и говорю с ней. Ты не можешь быть матерью на пол ставки. – Моя жизнь не так уж и проста, – закричала Эйвери. – Прости, что у меня нет стабильной работы, где я могу просто сидеть за столом, рисовать картинки и отвечать на звонки. Я не могу просто уйти, когда мне это надо. Если убийца гуляет на свободе, я должна найти его. – А когда ты была адвокатом? У тебя и тогда не находилось времени на дочь. – Если я правильно помню, – кипела Эйвери, – у тебя тогда вообще не было работы. Только я оплачивала счета. Все счета. Я очень извиняюсь, что не могла просто уйти с работы, когда мне этого хотелось, чтобы стать идеальной мамочкой. Как ты вообще смеешь говорить мне это? – прошипела она. Джек откинулся на спинку и покачал головой. – Ты совсем не изменилась, – сказал он. – Я представлял тебя иначе. Роуз клялась, что ты изменилась, но это не так. Ты все еще замужем за своей работой также, как и всегда. А это означает, что в один прекрасный день, может сегодня, а может завтра, но ты снова дашь Роуз споткнуться и упасть, а я очень устал исправлять твои ошибки. – Ты не должен ничего исправлять за меня, Джек. Мы давно покончили с этим. – Я говорю о Роуз, – ответил он. – Не о себе, о Роуз. Эйвери встала и высказала ему прямо в лицо: – Роуз уже большая девочка. Она способна позаботиться о себе. На ее лице расстянулась угрожающая улыбка. Блэк выпрямилась. – Увидимся на пикнике, – добавила она и вышла. – В двенадцать, – выкрикнул он. – Ровно! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ «Черт! – думала Эйвери. – Это было большой глупостью встретиться с Джеком после такого дня. Глупо думать, что что-то изменилось и вы сможете снова стать семьей. Дура!» Начался мелкий дождь. Будучи злой, как черт, все, о чем Эйвери могла сейчас думать, это то, как поступил Джек «Он никогда не хотел просто встретиться и поговорить со мной. Все, чего он хотел, это прочитать очередную лекцию. Почему нельзя сделать это по телефону? Почему ты не поняла это сразу? Черт! Ошибка. Это была очередная ошибка. Сколько еще ты их допустила?» Тут она снова подумала о деле. Нагое тело Венмеер, расположенное на лодке. Кучка подруг и бывших работников. Десото. Рэндалл. Профессор астрономии. Она запрыгнула в машину и набрала Рамиреса. Вместо ответа раздался голос автоответчика и Эйвери оставила сообщение. – Привет, Дэн, – сказала она. – Просто интересно проверил ли ты оставшиеся имена, которые получил от подруг Венмеер? На кого-нибудь было дело? Хоть что-нибудь откопал? Дай мне знать. «Почему он не ответил?» – подумала она. Эйвери сидела в машине, слушая звуки проливного дождя. «Рамирес и не должен тебе ничего говорить, – размышляла она.– Ты не та. По сути, ты тоже ничего ему не рассказываешь. Ты отторгаешь Дэна. Ты только что поссорилась с Джеком и все равно не перестаешь думать о деле. Черт! Да Джек прав. Ты все еще замужем за своей работой». Один из ее психотерапевтов, на самом деле, говорил то же самое: «Вы никогда не думали, что используете свою работу, чтобы сбежать от реального мира, Эйвери?» «Побег», – снова подумала она и вспомнила себя, убегающую по лесу от отца, а затем как ее избивали в приемной семье, как над ней издевались другие дети. Жизнь в колледже уже была совершенно иной, также и работа в юридической фирме. «Беззаботность, – вспомнила она. – Ты была настолько беззаботной в колледже и работая в «Seymour & Finch», будто могла делать все, что хотелось, быть любой. Все было разложено по полочкам. Ты знала, куда все идет. За исключением других участников. Джек, Роуз, все те, кто мог встать между тобой и твоими целями». Эйвери набрала Роуз. Дочь ответила после первого звонка. – Привет, мам. Рада слышать тебя. Что случилось? Эйвери наблюдала как дождевая вода отмывает стекло ее машины. – Ничего, – ответила она. – Просто хотела услышать твой голос. – Ты же не собираешься отменить завтрашнюю встречу? – Даже не думай об этом, – вновь начала закипать Эйвери. – Отлично! Тогда в полдень в Бэк-Бей-Фенс возле военного мемориала. – Я помню. – Не могу дождаться, – весело ответила Роуз. – Ладно, мне нужно идти. Мои друзья уже направились на вечеринку. До завтра. Я люблю тебя. – Я тоже тебя люблю. Поездка в сторону дома была медленной и скучной. Эйвери припарковалась и накинула свою куртку сверху так, чтобы успеть добежать до здания, не промокнув до нитки. Одним из приятных моментов этого дня была ее новая квартира. Даже с коробками и посреди ночи, это огромное яркое помещение позволило ей вздохнуть глубже. Она достала пиво из холодильника и уставилась на капли дождя, стоя за дверью балкона. Эйвери представила себе убийцу, скрывавшегося в темноте. «Чем же ты занят сегодня?» – задавалась она вопросом. Допив пиво, она доела остатки еды и приняла душ. Теплая вода смыла практически весь стресс, полученный от этого дня. Улегшись в кровать, она поставила ноутбук на колени и стала искать в интернете информацию по астрономии. «Планеты, звезды, – думала она. – Что же я упускаю?» Спустя два часа, она уже крепко спала, забыв выключить компьютер, который светил ей прямо в лицо. * Во сне Эйвери убегала от всяких монстров: Десото, Рэндалла, детей из приюта. Они сносили за собой здания и стены. Блэк была будто в замедленной съемке. Хоть она и пыталась бежать быстро, ее руки были словно тянущаяся патока, ногам, казалось, требовалась вечность, чтобы оторваться и затем вновь коснуться земли. А все эти чудовища были быстры и беспощадны. Наконец, они достигли и окружили ее. В тот момент Эйвери охватил небывалый ужас. Никто из них не подходил. Вместо это, они немного отошли назад, чтобы открыть перед ее взором новый кошмар – кого-то, стоящего в тени, с длинными черными руками, которые тянулись к ней в попытке схватить. «Ох!» – Блэк подскочила в постели. Ноутбук чуть не свалился на пол, но резким движением она в последний момент схватила его. Яркий солнечный свет падал в комнату из окон. Зазвонил телефон. Это был Дилан Коннелли. – Алло? – прошептала она, а затем откашлялась, чтобы прочистить горло. – Слушаю. – Эйвери, – сказал он мягким голосом, который никак не ассоциировался с его грубоватой личностью. – Извини, что разбудил. Я знаю, что сегодня у тебя выходной. Капитан сказал, что мы компенсируем тебе этот день позже. Сейчас мы хотим, чтобы ты подъехала к южной части парка Ледерман, к северу от моста Лонгфелло. Знаешь же, где это? – Да, – ответила она. – А что случилось? – Еще одно тело. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ