Перерождение было для него очень трудным. После того, как они менялись, они переставали принадлежать ему. Они продвигались далее, чтобы стать жертвами для Высших сил, кирпичиками храма их возможного возращения. Все, что оставалось у него — их фотографии и воспоминания от многообещающей любви, которая резко прерывалась, всегда. Он стоял на берегу реки Чарльз и наблюдал за играющими волнами. Наступила ночь, а именно в это время суток, перед тем, как начать действовать, он всегда занимался самоанализом. Позади, по Мемориал-Драйв, шла с друзьями Табита Митчелл, они направлялись в бар «Muddy Charles». Он знал, что они пробудут там не менее двух часов, прежде чем разойдутся и Табита в одиночестве направится домой. Звезд на темном небе практически не было видно. Он заметил одну, потом другую и задумался. Что если Высшие силы находились на этих звездах? Или может являлись самим небом, вселенной? Словно ответ, он увидел образ: черная тень пыталась поглотить все небо. Он спокойно, выжидающе посмотрел на лицо. Не было сказано ни слова, все стало ясно. Около девяти часов убийца направился обратно к бару и стал выжидать в узком переулке между заведением, которое находилось в большом здании Морсс-Холл с белыми колоннами, и Фэйрчайлд Билдинг. Это место плохо освещалось, но рядом гуляло множество людей. Она появилась в девять тридцать пять. Табита попрощалась с друзьями возле выхода и в конце лестницы они разошлись. Двое друзей направились в их квартиру на Амхерст-стрит, а она свернула направо. По привычке она пошла через проулок. Несмотря на наличие людей вокруг, убийца был вдохновлен предстоящей актерской игрой. Он сделал вид, что уже подвыпил, и направился к Табите. В его ладони находилась самодельная игла-плунжер, прикрепленная серебряными кольцами к пальцам. Быстро нагнав ее, он одновременно произвел укол в шею и схватил ее так, чтобы она не смогла двигаться, притянув поближе. — Эй, Табита! — сказал он приятным, громким, фальшивым британским акцентом и добавил, чтобы снизить ее бдительность, — Шелли и Боб сказали мне, что ты будешь тут. Давай мириться, ок? Я больше не хочу ссор. Мы принадлежим друг другу. Давай присядем и поговорим. Сначала Табита задергалась, пытаясь высвободиться из рук нападавшего, но быстродействующий наркотик привел к тому, что горло онемело. Через несколько секунд все имена перепутались в голове. Понимая, что это сказалось на скорости ее движений и мыслей, она с надеждой подумала, что это розыгрыш ее соседок. Он очень осторожно держал ее, обхватив рукой за спину, чтобы не дать упасть. Второй рукой, в которой он держал иглу, положив ее в карман брюк, он дотронулся до ее щеки. В таком положении и при разговоре, действительно создавалось впечатление, что это просто пара в ссоре, которая пытается помириться. — Ты снова пьяна? — спросил он. — Почему ты всегда начинаешь пить, когда я ухожу? Иди сюда. Давай присядем и поговорим. Сначала люди, проходящие мимо убийцы и Табиты по газону, понимали, что что-то идет не так: ее неестественные движения говорили сами за себя. Некоторые даже останавливались удостовериться, что все хорошо, но убийца так натурально придерживал ее, что после небольшого сомнения, они убеждались, что Табита просто является пьяной студенткой, которой помогает друг или любовник. Она пыталась шевелить ногами. Руками она обхватила его, совсем не агрессивно, скорее, как во сне, будто разгоняя облака. Осторожно, даже с любовью, убийца подвел ее к стене, усадил и погладил по волосам. Даже самые настороженные и внимательные прохожие в этот момент решили, что все хорошо и продолжили свой путь. — Вместе мы будем счастливы, — прошептал убийца. Он нежно поцеловал ее в щеку. Возбуждение, которое он ощутил, было даже сильнее, чем с Синди. Он всматривался в темное небо, ища облик Высших сил и, как ни странно, увидел неодобрительный взгляд. — Ладно, — побледнел убийца. Крепким объятием он прижал Табиту к себе. Он ощутил ее запах, сжал ее руки и ноги. Из ее уст раздался еле заметный стон, но он понимал, что это мимолетно. Наркотики отключат ее мозг не менее, чем через двадцать минут. Прямо за ними два мальчика играли в Фрисби-гольф. Группа буйных первокурсников распевала песни. Машины мчались по берегу реки Чарльз. Прямо среди людей убийца взял Табиту и закинул на плечо, чтобы отнести к машине. Ее ноги болтались у него за спиной, а руки он держал на груди. В таком положении он добежал до своего авто, припаркованного на Мемориал-Драйв. — Давай! — закричал он с акцентом. — Обхвати меня ногами! Ты заставляешь меня делать всю работу. Помоги мне хоть немного! Пожалуйста! Он продолжил разговор в синем минивэне, положив ее на машину, открыв пассажирскую дверь и аккуратно усадив ее внутрь. Какое-то время он оставался на корточках возле двери, не только для того, чтобы изобразить обеспокоенного парня, но и чтобы рассмотреть ее черты, как поднимается и опускается ее грудь и помечтать, как он делал это множество раз, каково будет поцеловать ее по-настоящему, каково будет заняться с ней любовью. Высшие силы недовольно что-то проворчали из своего места и убийца со вздохом закрыл пассажирскую дверь, сел на место водителя и уехал. Глава тринадцатая Ранним солнечным утром среды Эйвери вошла в офис, чтобы проверить почту и посмотреть, появились ли какие-то новые зацепки. Беспокойный разговор с Джорджем подтвердил лишь одно: он сошел с ума. Мог ли он быть убийцей? Эйвери предполагала, что мог, но ей все равно оставалось проверить еще множество мелочей. Остался последний подозреваемый — парень Синди Дженкинс, Уинстон Грейвс. Грейвс был гарвардским чемпионом по фехтованию из элитной семьи. Его отец владел сетью супермаркетов, а мать работала ведущей на канале QVC. По всем параметрам он являлся примерным студентом и спортсменом, который вряд ли бы проработал хоть день в своей жизни, но все равно получал лучшие оценки и представлял свою страну на Олимпийских играх. Вряд ли это мог быть он, но все же она решила проверить. — Эй, Блэк, — позвал капитан, — давай, заходи. Финли Столс сидел перед столом капитана с таким видом, будто являлся вором, которого сейчас поймают с поличным. Несмотря на краткосрочное проявление товарищеского духа за день до этого, Эйвери не хотела иметь с ним ничего общего. Она считала, что этот измотанный коп, которого обычно привлекали ко всем убийствам подряд, был ужасно ленивым, подлым и не заслуживающим доверия. Также у него был настолько сильный и быстрый акцент, что было практически невозможно разобрать половину из того, что он говорил. — Как дела, кэп? О’Мэлли был одет в темно-синюю рубашку с длинными рукавами и коричневые брюки. На лице виднелась щетина и, казалось, он не выспался. — Кажется, Томпсон нащупал верный путь, — сказал он. — Сегодня утром мы получили звонок от Шейли Файн, матери нашего предполагаемого преступника. Она сообщила, что заняла ему немного денег на аренду коттеджа в Куинси-Бей на месяц. Вот адрес, — добавил он, протягивая ей лист бумаги. — Возможно, это то самое место, которое мы ищем. Съезди сейчас и проверь. Если это оно, то днем я встречусь с боссом, чтобы назначить пресс-конференцию. Эйвери посмотрела на адрес, раздумывая. Юго-восток. Рядом с водой. Далековато от места похищения и автомобильных дорог. Человек Джонса сообщил, что убийца уехал из переулка в Кембридже в обратном направлении. Да и Томпсон говорил, что машина двигалась на север. — Конечно, — ответила она. — Я съезжу туда днем. — Что с тобой? Ты пьяна? — недовольно спросил он. — Я только что дал тебе потенциальный адрес нашего убийцы и ты говоришь мне, что подождешь до обеда? — Томпсон и Джонс вчера потратили большую часть дня, отслеживая маршрут. Из парка минивэн уехал на север, а из аллеи — на запад. Он ни разу не отклонялся на юг. Я не говорю, что Файн не наш клиент, я просто размышляю. — Послушай, Блэк. Ты можешь думать, о чем хочешь. Хочешь проверить других подозреваемых? Не вопрос. Но только после того, как проверишь коттедж. Ты слышишь меня? Насколько я понимаю, дело закрыто. Я хочу, чтобы эту папку уже обвязали красной лентой. Лучше постарайся не опозорить меня перед боссом. — Конечно, — ответила она. — Без проблем. — Что-то твое «конечно» звучит, как «я сделаю ровно так, как хочу», — сказал О’Мэлли. — Слушай, Эйвери, я знаю, что ты умна. Именно поэтому тебя и повысили. И я знаю, что у тебя отличная интуиция. Но сейчас мне нужно закрыть это дело. Что если я не прав? Отлично. Брось мне в лицо любые доказательства. Но сейчас? У нас есть отличный подозреваемый и я хочу, чтобы ты проверила его. — Я поняла, — ответила она. — Хорошо, — произнес он. — Теперь забирай своего нового напарника и убирайтесь отсюда. — Финли? — Да, — сказал он, — какие-то проблемы? — Серьезно? — Что не так? — начал капитан. — Думала, я дам тебе хорошего копа? Твой первый напарник был убит. Второй сейчас лежит в больнице. Финли подходит, как никто другой. Он решает проблему со всех сторон. Сработает хорошо? Отлично. Если его убьют? Ничего страшного. На худой конец, я смогу сказать боссу, что наконец избавился от мертвого груза. — Я вообще-то здесь, — выкрикнул Финли. О’Мэлли уставился на него. — Не разочаруй меня, — резко сказал он. — Я устал от всего этого, слышишь меня, Фин? Прояви себя в этом деле и тогда, возможно, я пересмотрю свое мнение по отношению к тебе, как к полицейскому. На данный момент ты являешься лишь копом-расистом, который кочует из отдела в отдел, потому что никто не хочет увольнять тебя. Это то, чего тебе хотелось бы? Тебе нравится такое отношение? Отлично. Больше никаких скачков. Ты делаешь то, что она говорит и исправляешь свое поведение. Понял? * * * — Какая муха его укусила? — проворчал Финли, когда они вышли. Слова вылетели с такой скоростью и с таким акцентом, что для Эйвери это звучало, как «Какаму-его-сила». Ей потребовалось время, чтобы разобрать, что он сказал. Она, как минимум, на голову была выше Финли и на фоне его лягушачьих губ, пухлых щек, огромных глаз и невысокой, полной фигуры, выглядела супермоделью. Они не обмолвились ни словом по пути к машине. Белый BMW, казалось, оскорбил Финли. — Вау! — резко сказал он. — Я в нее не сяду. — Почему? — Это же девчачья машина. Эйвери запрыгнула внутрь: — Садись. Финли ощутил себя не в своей тарелке, стоя в синей патрульной форме рядом с белым кабриолетом BMW, словно котенок, попавший под ливень. — Эй, Фин, — крикнул издалека другой коп, — удачной поездки. — Ох, парень, — простонал Финли. — Это зовется кармой, — ответила Эйвери, когда Финли неохотно сел в машину и закрыл за собой дверь. — Как аукнется, так и откликнется.