— Финли! Отчет! — Тело у коронера, — ответил он спокойнее и медленнее. — Место преступления огорожено. Они нашли несколько ворсинок, судя по всему, таких же, как и на Дженкинс: волосы кота, мазки растительного вещества на одежде. Последние несколько часов я искал взаимосвязь, как ты и просила. Разные специальности: экономика и бухгалтерский учет. Одна первокурсница, вторая выпускница. Разные сообщества, никак семейных связей, вообще. Бла-бла-бла. Поговорил с Рамиресом. По его словам, родители Синди сообщили, что она в прошлом семестре посещала художественный класс в Кембридже. Местечко называется «Art for Life», находится на пересечении Кембридж-стрит и Седьмой авеню. Позвонил друзьям Табиты, жду их ответа. «Художник, — подумала Эйвери. — Он сказал, что наш убийца — художник». — Кто там преподает? — спросила она. — Кто владелец студии? — Каким боком я должен знать это? У меня что, десять рук? — прорычал он. — Ты дала мне сотню заданий. Я понятия не имею кто преподает в этом долбанном классе. Я сказал, что жду информацию. Она закрыла глаза: — Хорошо, спасибо. — Ты собираешься приехать и помочь мне или как? — спросил Финли. — Мне нужно свести кое-какие факты воедино, — ответила она. — У тебя есть адрес Синди? И Табиты? Я хочу заскочить к ним в общежития и посмотреть, что там есть. — Я уже был у Табиты. Обычная девчачья комната. Странная одежда и глупые постеры. Ничего особенного. — Позволь мне самой судить об этом. * * * Синди жила в доме, расположенном недалеко от здания Каппа-Каппа-Гаммы и от квартиры ее парня. Двухэтажное белое здание с синей отделкой в стиле Тюдоров размещало двух жильцов. Синди арендовала первый этаж. На втором этаже жила другая выпускница Гарварда. Эйвери позвонила перед приездом, чтобы удостовериться, что сотрудники Гарварда впустят ее внутрь. Запасные ключи хранились под камнем у главного входа. Воздух в квартире Синди был спертым. Она состояла из четырех помещений: гостиной, спальни, комнаты для гостей, из которой она сделала кабинет, и кухни. На стенах висело несколько картин современного искусства. Кабинет был заполнен множеством библиотечных книг, а также кучей романов в мягких обложках. На столе были разложены газеты. Эйвери проверила бумаги: медицинские счета, учебные материалы, приглашения на собеседования, резюме. Все было аккуратно разложено по порядку. Эйвери сделала заметки в телефоне: медицинская клиника, куда обращалась Синди, учителя, с которыми она занималась, места, куда она ходила на собеседования и ее работодатель — бухгалтерская фирма Devante. Письмо о приеме ее на должность младшего бухгалтера в их фирму горделиво лежало на столе. Не было никаких упоминаний о художественном классе, не считая нарисованной картины в рамке на стене, которая имела подпись Синди. На картине была изображена ваза с фруктами. Эйвери перевернула картину. На задней части стоял штемпель: Art for Life, их адрес и логотип в виде руки, изображающей палитру красок. Эйвери вернула все на места так, как было до ее прихода, вышла на улицу и села в машину. Она также позвонила в МИТ, чтобы попасть в комнату Табиты. Помощник декана сказал, что обо всем позаботится. Как только Эйвери положила трубку, телефон зазвонил. — Это Джонс, — раздался ямайский акцент. — Поделись со мной чем-нибудь хорошим, — сказала Эйвери. — Тут ничего нет, коттедж пуст. — Чем, черт возьми, ты весь день занимался? — Исследованием, — ответил Джонс. — Расследую дело. Чтобы добраться сюда, понадобилось время. Также надо было получить ключи. Плюс ко всему, Томпсон хотел сесть за руль, а у него вечные проблемы с навигацией. GPS просто свел нас с ума. Но, — признался он, делая следующий глоток пива, — мы все же добрались и проверили это место. Пусто. Ты уверена, что паренек оставался тут? — Вы просто потратили день впустую, — сказала Эйвери. — Ты не слушаешь, Блэк! Мы усердно трудились. — Две девушки мертвы, — сказала Эйвери. — Или вы уже забыли об этом? У нас на свободе серийный убийца, а вы разгуливаете по берегу озера. Возвращайтесь к кембриджским камерам видеонаблюдения. И на этот раз, — резко произнесла она, — мне нужен детальный отчет на столе к завтрашнему дню. Я хочу знать как конкретно вы потратили каждый час. Ясно? — Ой, да ладно тебе, Блэк! Я тебя умоляю, — воскликнул Джонс. — Это ненормальная работа. Невозможно отследить маршрут километр за километром. Просто невозможно. Мне потребуется около десяти человек. — Возьми Томпсона. — Томпсона? — рассмеялся Джонс. — Да он хуже Финли. — Запомни, — подчеркнула Эйвери. — Завтра днем подробный отчет на моем столе. Убедись, что Томпсон все понял. Напортачите и я позвоню Коннелли. Она повесила трубку. «Как я могу сделать хоть что-нибудь в убойном, если половина моей команды даже не уважает меня?» — раздраженно подумала она. К тому времени, как она добралась до следующего пункта, на улице было уже темно. Табита жила в самом центре территории МИТа в непосредственной близости от Вассар-стрит. Ее соседка, маленькая серая девушка с длинными черными волосами, в очках и с прыщами, открыла им дверь. Квартира была просторной: гостиная, две спальни и открытая кухня. — Привет, — сказала девушка. — Вы должно быть Эйвери? — Да, спасибо, что впустила. — Ее комната там, — указала она. Девушка сразу стала какой-то строгой и в то же время несчастной. — Вы были подругами? — поинтересовалась Эйвери. — Я бы так не сказала, — ответила девушка, уходя. — Табита была популярна. Комната Табиты находилась в полном беспорядке. В шкафу больше не было места, чтобы втиснуть хоть какие-то бумаги. Быстрый осмотр позволил разыскать все, начиная от рецептов, и заканчивая резюме и вонючей обертки из-под фастфуда. Наиболее интересным было лишь количество картин, развешанных по стенам. Казалось, все они были нарисованы самой Табитой: ферма, МИТ на горизонте, ваза с фруктами. Эйвери взглянула на обратную сторону одной из картин. Штемпель гласил: Art for Life. Глава двадцатая У Молли Грин была тяжелая ночь. Она сдула с лица прядь светлых волос, вытерла лоб и попыталась закатать рукава. — Люк и Джиджет! — крикнула она. — С меня достаточно! Дом, в котором она подрабатывала няней неполный рабочий день, был большим и пустым. Она стояла в чересчур огромной гостиной на первом этаже и рыскала за диваном. Повернувшись лицом к стеклянным раздвижным дверям, которые вели на заднее крыльцо, она зажмурила глаза от света ламп и подумала: «Лучше бы им быть внутри». На кухне, в шкафах и в ванной внизу никого не было. Небольшая гостевая комната также была пуста. — Я серьезно, — позвала она. — Вам уже пора находиться в кроватях. Она протопала вверх по лестнице на высоких каблуках, в черной кожаной юбке и короткой майке, в которых она собиралась пойти на вечеринку сегодня ночью. — Лучше бы вам уже быть там! Естественно, и Люк, и Джиджет уже лежали под одеялами, хихикая, как сумасшедшие, и довольные, что им в очередной раз удалось перехитрить ее. Дети спали в одной комнате на раздельных кроватях. Между частями комнаты Джиджет и Люка чувствовался поразительный контраст. Ее уголок был окрашен в розовый цвет. Все было сложено очень аккуратно и по порядку. Игрушки находились на своих местах, а одежда — в ящиках. Сторона Люка была темно-синей. Его игрушки валялись на полу, одежда была повсюду, стены испачканы грязью и разрисованы маркерами. — Теперь я вижу, — произнесла Молли. — Вы заставили меня оббежать весь дом, а затем сделали вид, будто мило спали все это время. Хорошая попытка. Одеяла были сброшены и началась борьба за ее внимание. — Почитай мне книгу, Молли. — Не выключай свет в коридоре, — попросил Люк. — Ваши родители убьют меня, если обнаружат, что вы еще не спите, когда вернутся домой. Вы обязаны лечь в постель. Никаких книг. Я оставлю свет в коридоре включенным. Ясно? Если я вдруг замечу, что вы снова бродите по дому или пытаетесь надурить меня, я настучу родителям. Вы догадываетесь, что произойдет дальше. — Нет, нет, — заплакала Джиджет.