— Алло? — Рамирес, — начала она, — как дела? — Черт, Блэк. Сколько сейчас времени? — Почти час. — Надеюсь, что-то хорошее, — пробормотал он. — Мне снился потрясающий сон. Я был в лодке посреди ясного синего океана. Ко мне пришла русалка и мы занялись делом. — Вау, — произнесла Эйвери, понимая, что сейчас она не в том настроении, чтобы слушать, как он описывает свои сексуальные мечты. — У меня есть отличная зацепка, — продолжила она. — Art for Life. Там работает человек по имени Джон Ланг. О нем есть запись в полиции. Обе девушки ходили на занятия в эту студию. Возможно, это наш парень. — Я думал, Финли уже закрыл твое дело, — пошутил Рамирес. — Он сказал, что вчера подстрелил настоящего серийного убийцу. — Финли не найдет маньяка в коробке из под хлопьев. Рамирес рассмеялся. — Он ведь действительно псих. Я слышал о старике, хранившем трупы в подвале собственного дома. Это дико. Я могу только предполагать о причастности некоторых лиц. Но никогда не знаешь наверняка. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше. Я действительно хочу скорее выбраться отсюда и вернуться к работе. — Знаю, но тебе стоит отдохнуть. — Да-да, на самом деле, тут не так уж плохо, — произнес он. — У меня отдельная палата, хорошая кровать, оплачиваемый больничный и вполне приличное питание. Я беспокоюсь лишь о тебе. Имею в виду Финли. Ты чем-то насолила кэпу. — Не знаю, я пока присматриваюсь. Если убрать фанатизм, расизм и весь этот мат, то он не такой уж и плохой. И мне бы хотелось начать понимать его. Смех тут же прервал разговор. — Эйвери, это слишком, — застонал Рамирес. — Надо быть осторожнее. Швы меня убивают. Да, он жесткий парень. Ирландец с юга. Он входил в состав D-Boy, ты знала? Они чуть не убили его, когда он перешел на нашу сторону. Видела его тату? Они по всему телу. — Нет, случай пока не представился. Рамирес фыркнул. — Слушай, Эйвери, спасибо за звонок. Я немного устал, поэтому буду отключаться. Удачи с новой зацепкой. Я буду молиться за тебя. Эйвери взяла пиво и пошла на балкон. По лунному небу были разбросаны быстро плывущие облака. Она сделала большой глоток. «Я возьму тебя», — подумала она. Глава двадцать вторая Эйвери выпила две таблетки, чтобы уснуть этой ночью и завела будильник на 7:00. Art for Life открывается в 9:00, но она хотела подготовиться. В 6:45 она проснулась сама, слегка не выспавшись, но уже вне себя от ожидания. Она оделась в свой обычный стиль, лишь поменяв цвета: в коричневые брюки и синюю рубашку на пуговицах. Эйвери считала, что синий — успокаивающий цвет, а ей сегодня требовалась именно спокойная обстановка. Она повесила рацию на пояс, а пистолет засунула в кобуру. Значок был прикреплен к пряжке. Она посмотрела на зеркало. По мнению большинства людей, Эйвери все еще выглядела проигравшей. Но все недостатки, которые видела она сама, это лишь несколько новых морщин, беспокойство в глазах и слабые волосы от постоянного осветления. Надув губы и слегка пританцовывая, Эйвери улыбнулась своему отражению. «Вот та девушка, которую я знаю», — подумала она. Рано утром движение на Кембридж-стрит было слабым. Эйвери купила кофе и рогалик, а затем припарковалась чуть ниже, на противоположной от студии стороне. Ожидание было самой раздражающей частью ее работы и Эйвери приступила к нему. Неожиданно Джон Ланг появился в зеркале заднего вида ближе к 8:30. Он был худым и высоким, не совсем подходящим для маньяка на снимках. Все же пока это был единственный подозреваемый, а его походка напоминала Эйвери убийцу: то, как он переставлял ноги и двигал бедрами. Достигнув офиса, Ланг открыл дверь. Эйвери вышла из машины. — Прошу прощения, — крикнула она через дорогу, — могу я поговорить с вами? У Ланга было неприятное лицо, редеющие светлые волосы и противные очки. Он сморщился на мгновенье, когда взглянул на Эйвери, затем зашел внутрь. — Эй, — закричала Эйвери. — Полиция. Она показала значок. На лице Джона Ланга отразились удивление и беспокойство. Он неуверенно выглянул из окна. На противоположной стороне улицы два человека с кофе наблюдали, как Эйвери бежит в студию. Смирившись, Ланг взял себя в руки и открыл дверь. — Магазин пока закрыт, — произнес он. — Меня не интересует покупка картин. — Чем я могу помочь, офицер? — Я хотела бы поговорить с вами о Синди Дженкинс и Табите Митчелл. На его лице мелькнула озадаченность. — Не припоминаю эти имена. — Вы уверены? Потому что обе девушка брали занятия в этой студии, а теперь они мертвы. Может вы хотели бы пересмотреть свое заявление? Я могу войти? Во время затянувшейся паузы, Ланг оглядел студию, посмотрел на компьютер, а затем снова на улицу. — Да, — ответил он, — но только на минутку. Я очень занят. В студии было прохладно, видимо, на кондиционерах был настроен таймер, который включал их до прихода посетителей. Ланг бросил сумку на стол, сел в большое черное вращающееся кресло и повернулся к Эйвери. Ей присесть он не предложил. В комнате было несколько мягких кресел, но она продолжала стоять. — Синди Дженкинс и Табита Митчелл, — сказала она. — Я же ответил, что не знаю их. — Они занимались здесь. — Тут много кто занимается. Могу я приступить в своим делам? — Почему вы не проверите их в базе данных? Он покраснел. — Эти файлы обычно удаляются, — ответил он. — Серьезно? Вы не храните имена и адреса клиентов, чтобы рассылать им флаеры и другую рекламу? Сложно в это поверить. — Мы храним адреса и имена, — сказал Джон, — но документы, которые мы использовали при их поступлении в классы, уничтожены, поэтому я не могу уделить вам время. — Вы лжете, — произнесла она. — Вы в чем-то меня обвиняете? — спросил он. — Вы совершали преступление? — Точно нет. Он не убедил ее. Что-то в его речи, во взгляде и в том, что он отказался включать компьютер, было не так. — Как долго вы работаете здесь? — спросила она. — Пять лет.