МКЭТ: Ну то есть, она — квинтэссенция романтики. МИСТЕР РЕДДИТ: Ты мне вечно будешь припоминать?! МКЭТ: Я просто дразню тебя. Безжалостное поддразнивание стало для меня рефлексом. Навык, который я развила на своей работе. МИСТЕР РЕДДИТ: Звучит как чрезвычайно профессиональная среда. Какие у тебя коллеги? МКЭТ: У меня есть только один. И он такой же плох, как и я. МИСТЕР РЕДДИТ: В смысле? Я колеблюсь, потому что обычно мы держимся подальше от личных подробностей, но он рассказал о своей работе, и это напряжение в отношениях с Джонатаном болезненно скапливается внутри меня. Даже если я чуть-чуть откручу пробку, чуть-чуть ослаблю давление, думаю, я почувствую себя лучше. МКЭТ: Мы недружелюбны в остальное время года, но декабрь — наш худший месяц. Он терпеть не может праздники. Я их обожаю. Это выводит наш антагонизм на совершенно новый уровень. Минуту ответа нет. Затем он, наконец, пишет: МИСТЕР РЕДДИТ: Не испорчу ли я свои шансы, если признаю, что сам не очень-то люблю праздники? Я медленно выдыхаю, переживая своё первое разочарование, когда мечты, которым я предавалась — мы с Мистером Реддитом рассматриваем витрины, любуемся «Зимней страной чудес» в оранжерее, пока вокруг нас падает снег, катаемся на коньках на катке в центре города, держась за руки — рассеиваются. Но он имеет полное право не радоваться. Как сказал Элай, для некоторых людей праздники просто не кажутся праздничными, и это справедливо. «Он сказал это, чтобы ты подумала о том, чтобы проявить немного сострадания к Джонатану, — напоминает мне ангел на моём плече. — Как у тебя с этим дела?» Дьявол с другой стороны от меня тянется к выдвижной ручке своих вил, а крылья ангела на этот раз расправляются, готовые к атаке и полёту. «Не испорчу ли я свои шансы?» Я размышляю над этими словами. Означают ли они то, что я думаю? Я заставляю себя быть храброй и печатаю: МКЭТ: Конечно, нет. Но о каких «шансах» ты говоришь? На мгновение повисает пауза, затем он начинает печатать. МИСТЕР РЕДДИТ: Я хочу быть твоим другом, МКЭТ, не только онлайн, но и лично — это само собой разумеется. И когда я разговариваю с тобой, я могу думать лишь о том, что я также хочу чертовски большего, но я пытался остановить себя от этого. Есть сотня вещей, которые могут тебе не понравиться во мне в реальной жизни. Я не хотел обнадёживать себя. Я всё ещё боюсь. Я испытываю облегчение от того, что он чувствовал то же, что и я. МКЭТ: Я тоже думаю об этом. Беспокоюсь, что я тебе не понравлюсь, как только ты увидишь, насколько реальная я могу отличаться от онлайн-версии. В чате тишина, никаких оповещений о вводе текста, никаких весёлых сигналов о сообщении. Он думает. Мы оба думаем. МИСТЕР РЕДДИТ: Итак… это может прозвучать экстремально, может, немного грубо, но выслушай меня — что, если мы перестанем разговаривать, пока не встретимся? Дадим себе немного времени, чтобы пересмотреть наши ожидания, отделить людей, которыми мы были за экраном, от людей, которых мы встретим в реальной жизни? Моё нутро сжимается. Я думаю о том, как сильно мне будет не хватать разговоров с ним, какими пустыми будут мои вечера. Но, пока я обдумываю это, в его словах появляется немало смысла. Если мы отстранимся друг от друга, это будет новое начало. Шанс встретиться с чистого листа. И я могу использовать это время, чтобы сосредоточиться исключительно на работе и надрать задницу Джонатану Фросту в плане продаж. Как бы сильно это меня ни расстраивало, я думаю, Мистер Реддит дело говорит. Крепко прижимая Пряничку к себе, чтобы утешиться, я слышу её сонное, полусонное мяуканье. МКЭТ: Я думаю, это умно. Будет странно не разговаривать. МИСТЕР РЕДДИТ: Да. Я буду скучать. МКЭТ: Я тоже. Но в конце концов это того стоит. Как разбитое сердце Марианны. МИСТЕР РЕДДИТ: СПОЙЛЕРЫ, КЭТВУД! Я фыркаю от смеха, радуясь, что есть повод улыбнуться, а не грустить. После звукового сигнала появляется ещё одно сообщение от него. МИСТЕР РЕДДИТ: Скоро я отправлю сообщение с некоторыми идеями о том, где и когда встретиться, и ты сможешь сказать мне, что звучит заманчиво. Так пойдёт? МКЭТ: Идеально. МИСТЕР РЕДДИТ: Хорошо. Береги себя, МКЭТ. И спи хорошо. Спойлер: я сплю ни разу не хорошо. Глава 6 Плейлист: She & Him — Winter Wonderland Я чувствую себя ходячим мертвецом. Эту неделю я почти не спала. Потому что каждый вечер я боюсь взять в руки любовный роман — аудио или печатный — почитать себе перед сном и рискнуть увидеть ещё один аристократический эротический сон с Джонатаном Фростом в главной роли. А потом я часами лежу в постели, уставившись в потолок, потому что когда я отклоняюсь от своего распорядка, мой сон становится дерьмовым. Печально. Я не могу поддаться. Никаких любовных романов на ночь, никаких непристойных фантазий о герцоге и синем чулке с Джонатаном Фростом и вашей покорной слугой в главных ролях. Не только потому, что я не хочу фантазировать о Джонатане Фросте, но и потому, что это неразумно, когда я делаю всё возможное, чтобы расправиться с этим придурком, а также считаю дни до встречи с Мистером Реддитом, мужчиной, который раньше играл главную роль в моих мечтах, пока Джонатан Придурок Фрост не протиснулся внутрь, как напористый, декадентски сексуальный, помешанный на куннилингусе любовник, который… «Прекрати, мозг! Прекрати!» Я схожу с ума. Я не высыпаюсь и страдаю, скучаю по Мистеру Реддиту и злюсь на мистера Фроста. Я потратила первую неделю нашей сделки на то, чтобы надрывать задницу на работе, работая на износ, и у меня даже нет максимальных продаж, которые отразили бы результат. Джонатан был прав, этот триллер разлетелся с полок магазина. И не только этот триллер — он продавал всевозможные слэшеры как горячие пирожки. Вот вам и праздничное настроение. Кто покупает жестокие романы с худшими человеческими порывами в это время года, посвящённое миру на земле и доброй воле ко всем и вся? Я не могу зацикливаться на этом, иначе начну по-настоящему злиться. Я должна сосредоточиться на позитиве. Да, я не высыпаюсь и продаю слишком мало, и нет, я не ожидала такого краха на прошлой неделе, но эти страдания не будут длиться вечно. Одна изнурительная неделя позади, осталось всего две. И сегодня у меня есть Элай, который вернёт меня в нужное русло с моими продажами. — Я говорила тебе, что ты спаситель, Элайджа? — Всего разок. Или двадцать, — говорит он, плечом открывая дверь кофейни и придерживая её для меня. Мы дрожим, когда выходим на улицу, прижимая к себе горячие стаканы, чтобы защититься от холодного воздуха. — И я склонен согласиться с тобой, учитывая, что я уже заходил и читал книги о Хануке всего несколько недель назад. Кстати, ты сегодня не вдавалась в подробности о сегодняшнем мероприятии. Каков план? Я потягиваю своё горячее какао и избегаю его взгляда. — О, ну того немножко. Этого немножко… Элай замедляет шаги и останавливается на тротуаре. — Габриэлла София Ди Натале, что ты наделала? — Возможно, я дала объявление о том, что наш приглашённый чтец — всеми любимый местный детский психотерапевт, и что его книга «Раскрась свои чувства» сегодня представлена в книжном магазине, и что, возможно, вероятно, он подпишет купленные экземпляры, и сахарное печенье тоже имеется — не волнуйся, у меня есть влажные салфетки, но именно поэтому я заставила тебя взять сменную одежду, просто на всякий случай… прости, я знаю, что я худший друг на свете, — я хватаю ртом воздух после того, как выпаливаю это на одном долгом, пропитанном чувством вины выдохе. Элай пристально смотрит на меня. — Ты навязываешь мне в мой выходной не только наевшихся сахара детей, но и родителей, которые думают, что я ходячая бесплатная консультация. — Я обещаю, Джонатан выгонит всех, кто окажется придурком. А я предварительно заставлю их извиниться и купить три экземпляра твоей книги. Нулевая терпимость к придуркам. Элай сердито смотрит на меня. Я выпячиваю нижнюю губу и смотрю на него большими грустными щенячьими глазами. — Прости, ладно? Я уже отчаялась. Вздохнув, он берёт меня за руку и возобновляет нашу прогулку по тротуару. — Я прощаю тебя, но только если ты окажешь мне ответную услугу. — Всё, что угодно, — опрометчиво отвечаю я ему. Он улыбается мне, хлопая длинными каштановыми ресницами: — Пойдём со мной на хоккейный матч Люка сегодня вечером. — Сегодня вечером? — ною я. — Будет так поздно. И так холодно. — Ты любишь холод. — Я люблю снег, — поправляю я его. Элай приподнимает бровь. — Ты забыла ту часть, где ты продала меня, чтобы увеличить свои продажи, а потом пообещала загладить свою вину? — Эм. Возможно? — Габби. Мне нужна моральная поддержка. Люк был так расстроен, что я никогда не прихожу ни на одну из его игр, но втайне я испытывал облегчение от того, что работа мешает, потому что я ничего не смыслю в хоккее. Мне нужно, чтобы ты научила меня основам, чтобы я не выставил себя идиотом. — Эл, он не ожидает, что ты сделаешь разбор после игры.