— Что, правда? — хохотнул Максвелл. — Вы приехали отдыхать в горы, но не были на склонах? Чед, они что, тебя одного кидают? — Я не люблю сугробы, — отозвалась Сэм. — У меня итоговая работа в процессе написания, — пожал плечами Алек. — А меня Чед с собой не берет, — произнесла Оливия. — Потому что ты не умеешь кататься, — отозвался парень, обернувшись к подруге и глядя на нее сквозь ячейки перегородки. — в последний раз, когда я пытался тебя научить, ты снесла пожилую леди на лыжах. Леди, которая каталась значительно лучше тебя в свои преклонные шестьдесят пять. — Вот, — фыркнула Оливия. — он каждый раз припоминает мне ту оплошность и делает вид, что это моя вина. — А чья еще? — вскинул брови Чед. — А кто меня отпустил? — возмутилась Ли. — А кто кричал, что она Трэвис Райс? — с тяжелым вопросил Чед. Максвелл хохотнул. Ему не хватало компании людей своего возраста. В Рейджерсе, где он так старательно пытался продвинуться по службе, жили в основном зрелые люди со своими детьми, которые в скором времени должны будут сесть на самолет и улететь за горизонт к лучшей жизни. Порой Максвеллу нужна была компания, чтобы пропустить по стаканчику или просто поговорить. Каждый сезон он встречает лишь пару тройку людей своего возраста, приехавших отдохнуть, и каждый раз они уезжают домой, оставляя его вновь в одиночестве. Максвелл не жаловался, но все чаще задумывался о смене места жительства. — К слову о криках, — произнесла Сэм, переведя взгляд с Оливии на Чеда. Если что-то она и уяснила за время их общения, так это то, что вмешиваться в их споры точно не стоит. — что тебе сказала Анна? — Максвеллу нельзя говорить с нами о расследовании, — отозвался Чед недовольно, словно это он был помощником шерифа и вел дело. — Тут и говорить-то не о чем, — хмыкнул Максвелл, пожав плечами. — девушка категорически отказывалась разговаривать со мной вчера. А сегодня она должна прийти в офис шерифа, чтобы зафиксировать свои травмы и дать показания, так что говорить ей придется уже с шефом. — Бедная Анна. — вздохнула Оливия, кинув выразительный взгляд на Сэм. — У полиции нет подозреваемых? Максвелл кинул внимательный взгляд через зеркало на девушку. Блондинка смотрела на него широко распахнутыми голубыми глазами и выглядела столь невинно и безобидно, что будь перед ним подозреваемая, то у помощника шерифа сформировалось бы стойкое предубеждение в ее адрес. Однако молодой человек был немного, но знаком с Оливией. И за столь короткий срок общения он уже понял, что любопытство этой девушки может соперничать лишь с раздражительностью Саманты. — У полиции нет оснований, чтобы рассматривать этот случай как похищение. — отозвался Максвелл. — По крайней мере, до показаний Анны. О, а вот и ваш музей. Компания перевела взгляд на правую сторону улицы, где возвышался двухэтажный особняк насыщенного красного цвета с высокой, причудливой формы сероватой крышей. Музей выглядел небольшим, но утопленный в стене портик и классические архитектурные орнаменты придавали музею непередаваемый шарм. Взгляд Саманты зацепился за чередование переплетенных прямых линий, меандров, располагающихся горизонтально и вертикально по карнизу здания. Однако, большее внимание стоило бы уделить окнам, которые архитекторы бы несомненно назвали палладианскими. Окно состояло из трёх проемов: большого центрального, завершающегося полукруглой аркой, формирующей своеобразный антаблемент, и двух боковых малых проемов, отделённых от центрального колонками. — Ну ничего себе, — выдохнул Алек. — Красивый, да? — с отчетливой гордостью в голосе отозвался Максвелл. — Наш музей спроектировал один архитектор, доставленный в эти места во время войны. Его сильно ранило во время боевых действий, и командование приняло решение перевести его на лечение в горы. Он жил здесь несколько лет, пока не закончилась война, и в благодарность за доброту и гостеприимство спроектировал музей, в котором могла бы уместиться вся его история. — Потрясающе, — выдохнула Саманта, искренне пожалев, что ее фотоаппарат остался в отеле. — Передавайте привет Энди. — кивнул Максвелл. — Увидимся вечером. Компания, выскользнув из салона внедорожника, замерла перед музеем, разглядывая необычные окна. Сэм пристально всматривалась в орнамент, украшавший здание, невольно сравнивая его с особняком одного известного обеспеченного человека, который жил в Англии несколько веков назад. Безусловно, масштабами музеи не мог тягаться, но по красоте — вполне. — Сэм, ты идешь? — крикнула Оливия, обернувшись. Только тогда Саманта заметила, что ее друзья ушли вперед, а она все продолжает смотреть на окна. Девушка поспешила догнать компанию. В небольшом круглом холле музея, несмотря на поздний час, было пусто и темно. Лишь несколько ламп на стенах, выполненных из панелей темного, крепкого дерева, неярко горели, отбрасывая на пол причудливые тени. В музее царила тишина, прерываемая лишь ровным движением стрелок в настенных часах. — Может, у них выходной? — негромко предположил Чед, оглядывая широкую винтовую лестницу, застеленную ковром, которая уходила в сторону второго этажа. — Максвелл бы предупредил, — произнес Алек, пожав плечами. Он звучал неуверенно, откровенно сомневаясь в собственных словах. — Можем, мы тогда… — вскинув брови, предложил Чед, недвусмысленно указав пальцем на дверь за их спиной. — Вот еще, — хмыкнула Оливия и, набрав воздуха в легкие, крикнула: — Здесь есть кто? — Хорошо, что мы не в пещерах, — произнес Чед. — иначе летучие мыши снесли бы нам головы. На втором этаже раздался звонкий звук разбитого стекла. Казалось, упало что-то по-настоящему массивное, что заставило содрогнуться здание, а друзей вжать головы в плечи. Следом, почти секунда в секунду, раздались чьи-то шустрые шаги. Друзья замерли, переглянувшись. Неожиданно на лестнице показалась чья-то голова с удивленными зелеными глазами. — Да ладно?! — произнес молодой паренек, подскочив и шустро спустившись на первый этаж. Это оказался высокий худощавый парень, лет двадцати, одетый в теплые спортивные штаны, ботинки и футболку с длинными рукавом. Он был загорелым, с широкой, счастливой улыбкой и очками, которые делали его глаза еще больше и выразительнее. — Люди! — воскликнул он, подбегая к компании и сотрясая руку Чеду, оказавшемся к нему ближе всех. — Как же я рад вас видеть! Ну наконец-то, а! Хоть кто-то! Проходите, проходите скорее. Может быть, чай? Какао? Кофе? — Нет, нет, спасибо. — бормотал Чед, растерявшийся от такого теплого приема. Он озадаченно поглядывал на свою ладонь, находящуюся в плену молодого человека, не зная, как бы тактично забрать руку и не показаться неприветливым человеком. Тут ему на глаза попалась Оливия, которая с широкой улыбкой глядела на него. Недолго думая, Чед обхватил девушку за плечи и подтащил к себе поближе, словно прикрываясь ей перед пареньком. — Очень, очень хорошо, что вы пришли. — произнес он, не уловив маневра Чед и действительно переключившись на блондинку. Подхватив девушку под локоть, он развернул ее в сторону коридора, где виднелся первый зал. — Меня зовут Энди, я экскурсовод, заведующий, охранник и все прочие этого музея. Сами понимаете, город небольшой, присматривать за сим оплотом культуры некому, а я все равно учился на культурологии, так что… Ну да что это я, в самом-то деле. Вы ведь не меня узнавать приехали, а осматривать картины и…Так как, говорите, вас зовут? Компания оказалась в круглом помещении, где вдоль стен были выставлены экспонаты, помещенные под стекло. На самих стенах висели картины, карты и некоторые исторические материалы, выцветшие и потемневшие от времени. В центре помещения располагалась крупная модель гор с несколькими городками у подножия. В одной из таких гор, в разрезе, была продемонстрирована шахта с мелкой детализацией. — Очень, очень приятно познакомиться, Энди. — произнесла Оливия, с восторгом глядя на экскурсовода. — Меня зовут Оливия, а это — Чед, Саманта и Алек. — Так что же вас привело в Рейджерс? — поинтересовался Энди, который, придирчиво оглядев компанию, все же осознал, что никто никуда не уходит и отпустил локоть Оливии. — Мы приехали в Моунтинскай, — отозвался Чед, рассматривая карту, размещённую на стене. Она была старой и, очевидно, сейчас не составляла практической пользы, потому как на ней не был отмечен ни аэропорт, ни Моунтинскай. — А-а, так вы туристы-экстремалы, — понятливо закивал Энди. — здорово, здорово. Моунтинскай — прекрасное место для активного отдыха, должен признать. На месте курорта раньше располагалось поселение шахтеров, прибывших туда для освоения новых территорий, а затем, во время войны, там был создан город, где укрывались семьи обеспеченных людей и деятели искусства. Среди них был Энтони Пратт. Слышали о нем? Очень, очень талантливый человек. — Он был одним из первых переселенцев? — вопросила Саманта, с интересом рассматривая гравюру заката. — Нет, что вы! — фыркнул Энди. — Переселенцы появились здесь задолго до начала войны. Скажем, лет за тридцать, хотя в некоторых источниках указываются и более ранние годы. По официальным данным, сюда прибыло около семи семей, а уже следом за ними и все остальные. Их фотографии вы можете посмотреть во-от здесь. Компания замерла вокруг фотографий, вывешенных на стене. Там были различные кадры: закаты, рассветы в горах, черно-белые улыбчивые мужчины с кирками, молодой паренек, сидящий в тележке, юная девушка с букетом моркови в руках. Десятки кадров из жизней людей, живших здесь задолго до них. Оливия оббежала взглядом кадры, невольно улыбнувшись в ответ на улыбки этих людей. Все эти фотографии были прекрасны и интересны с исторической точки зрения, однако одна из них, висящая в правом нижнем углу, особенно привлекла внимание девушки. Та, сама не понимая почему, подошла поближе к ним и пристально посмотрела. На ней были запечатлены девушка и мужчина, державшиеся за руки на фоне невысокого домика. Они не улыбались, напротив, выглядели на удивление собрано и воодушевленно, словно хотели продемонстрировать, какая сложная миссия им предстоит. Оливия не понимала, почему лицо девушки кажется ей таким знакомым. — В горах около Моунтинскай были созданы шахты, — продолжил рассказывать Энди. — там добывали различные ценные ископаемые, даже золото. Собственно, поэтому сюда и были направлены люди сразу после первых переселенцев. Сами понимаете, когда стало очевидно, что в местных горах так много ценных ископаемых, поток желающих заработать резко увеличился. Тогда поселение расширилось, были построены первые большие дома, которые через некоторое время заняли семьи обеспеченных людей, скрывающиеся в горах от ужасов войны. — Почему шахты сейчас не используются? — вопросила Саманта. — Во время войны велась усиленная работа, — пожал плечами Энди. — были выкопаны почти все запасы угля и даже золота. Долгое время после войны шахтеры ничего не находили, и правительство пришло к выводу, что не рационально тратить ресурсы на опустевшее месторождение. Многие шахтеры просто уехали в другие места, а те, кто остались, не пожелали продолжать работу. Условия тяжелые, работа сложная, а прибыли никакой. Вот и было решено организовать здесь курорт. — То есть, завод, который здесь строят, не сможет поживиться за счет шахт? — вопросил Алек. — Уверяю вас, — хмыкнул Энди. — нет. Я искренне недоумеваю, почему покупатель вообще позарился на эти места. Производство находится очень далеко, все поставки будут осуществляться затратно, через аэроперевозки, да еще и проблемы с местным населением, не желающим допускать здесь строительство. Определенно, строить здесь завод не прибыльно. — А кто вообще этот загадочный покупатель? — вопросила Оливия. — Я слышала, что он анонимный, но, возможно, у вас есть версии? — Вероятнее всего, какой-то мечтатель и идеалист. — вздохнул Энди. — Любой другой человек принял бы во внимание все то, что я перечислил, и отменил бы сделку. Но да ладно, вернемся к выставке. Здесь вы можете видеть минералы, которые… *** Вечером того же дня друзья сидели в кафе на углу улицы, откуда открывался захватывающий дух вид на отвесную гору Рейджерс, где в низине, если хорошенько приглядеться, можно было увидеть огни Моунтинскай. Оливия, откинувшись на руку Чеда, расположившуюся на спинке ее стула, лениво тянула какао, не сводя глаз с высоких, темных, массивных гор, выглядящих в сумерках гигантами. — Этот парень, — поигрывая трубочкой в молочном коктейле, неожиданно произнесла Саманта словно ни к кому не обращаясь, хитро взглянув в сторону Оливии. — довольно милый, да? Он так в тебя вцепился, буквально ни на шаг не отходил. — Да-а, так рвался…кхм… показать тебе экспонаты. — подхватил Алек, на секунду даже оторвавшись от пиццы. — Сразу разглядел в тебе ценителя культуры. Сэм и Алек переглянулись и, не сдерживаясь, засмеялись в голос, довольны собственным остроумием. На их лицах застыл такой восторг от своей шутки, что Чед всерьез начал беспокоиться за их чувство юмора. Концепция «сам пошутил — сам посмеялся» была ему далека. — Думаю, к нему и правда нечасто заходят. — отозвалась Оливия, укоризненно взглянув на друзей. Ее рука потянулась к чипсам лежавшим на столе с явным намерением кинуть их в кого-то. — Должно быть, люди не любят слушать о первых поселенцах. — Зато ты была в восторге, да? — хмыкнула Сэм, широко улыбнувшись. — Так внимательно смотрела на фотографии. — Лицо одной девушки на них показалось мне очень знакомым, — пожала плечами блондинка, нахмурив брови. — только не могу вспомнить, где ее видела. — Может быть, она призрак? — предположил Алек, не скрывая сарказма в своем голосе. В свое время он часто издевался над Оливией за ее увлечение криптозоологией и другими лженауками, которые он, в силу своего характера и некоторого снобизма, считал такой же чушью, как и веганские сосиски. — Очень смешно, — наклонив голову к плечу, ехидно отозвалась Оливия. — но правда ведь. Она выглядела так знакомо. — Может быть, эти фотографии использовали для одной из тех брошюр, которые ты читала стопками? — произнес Чед, — Или в рекламном ролике. — Возможно. — пожала плечами Оливия, отмахнувшись от мыслей по этому поводу. — Кстати, я вчера изучила подноготную Анны, если вам все еще кажется это интереснее, чем обсуждать Энди. — Очень интересно. — саркастично кивнул Чед, стерев с лица улыбку и убрав руку со спинки стула Оливии. — Я надеялся, что вы бросите эту идею. — Да ладно тебе, это просто для общего развития. — махнула рукой Сэм, подавшись вперед. — Так что ты нашла? — Почти ничего, — отозвалась Оливия, разведя руками. — Анна абсолютно чиста, о ней нет почти никакой информации. По большей части все, что я нашла — касается ее семьи: деда, погибших в авиакатастрофе родителей, даже предков, живущих сто лет назад.