Себастьян быстро следует за мной. Когда он подходит ко мне, я говорю: — Посмотри на этот великолепный венок. Я никогда не думала, что необычные, нетрадиционные для Рождества цвета в сочетании с другими захватывают дух. Он скептически смотрит на венок. — Как бы ты озаглавила статью об этом, пытаясь продать что-то нетрадиционное? Я сразу же открываю рот, чтобы начать описание, как вдруг понимаю, это именно то, о чем Себастьян просил меня в тот день на лодке. Он хотел, чтобы я выразила словами, как вижу закат. Вот почему его глаза были закрыты, когда я оглянулась на него, закончив описание. Он не мог видеть цвета и хотел, чтобы я описала их ему, чтобы он смог представить в своём воображении. В груди тупая боль. Я не могу даже вообразить, каково это, когда цвет полностью вытеснен из моей повседневной жизни. Схватив мужчину за руку, тащу его подальше от толпы, ближе к венку. — Кто бы мог подумать, что фиолетовый символизирует Рождество? Это яркий, дерзкий и нетрадиционный цвет, но пара сверкающих фиолетовых огней, жёлтых в центре, лавандовые незабудки и несколько веточек белой гипсофилы вместе на голубом еловом венке с бирюзовым оттенком напомнят вам, почему фиолетовый считается цветом королевской семьи. Символическое сочетание цвета и цветов делают этот венок идеальным рождественским украшением. Себастьян усмехается и качает головой. — Я продан. Может быть, тебе стоит написать все маркетинговые образцы для «Блэк Секьюрити». Я хихикаю, чтобы скрыть, насколько его комментарий льстит мне, и продолжаю пробираться мимо людей, пока не натыкаюсь на место, где продают шарфы различных оттенков и текстур. Как только я начинаю водить пальцами по шелковистому бирюзовому шарфу, потому что его оттенок напоминает мне цвет глаз Себастьяна в момент страсти, он тихо говорит: — Моя мама любила Рождество. Когда я был маленьким, мы могли позволить себе только пару маленьких подарков, несмотря на это, мама часами украшала искусственное дерево, которое она где-то брала. Каждый год мама напевала рождественские мелодии и вешала дурацкие украшения, которые меня заставляли делать в школе. Тогда мне приходилось помогать распутывать гирлянды. Я всегда это ненавидел. — Почему? Звучит как весёлое, счастливое время в твоей жизни. Пока Себастьян говорил о своей маме, то наблюдал за людьми вокруг нас, но теперь он обращает свой взгляд на меня. — Из-за этой проклятой огромной ели мои подарки выглядели жалкими. Он кажется таким недовольным, что я качаю головой. — Размер никогда не имеет значения. Уверена, она дорожила каждым подарком. Короткая улыбка кривит его губы, и далёкое воспоминание отражается в глазах Себастьяна. — Она всегда придавала большое значение тому, что я ей дарил. Когда я подарил ей ожерелье с фальшивым сапфиром, она вела себя так, будто это самый дорогой в мире бриллиант, — он отмахивается от прошлого. — Я просто чувствовал, что этого никогда не было достаточно. В последний год я ничего не смог ей достать. Счета продолжали накапливаться. Так что я купил искусственный камень у уличного торговца за последние несколько баксов. Я был готов на все, чтобы отвлечь ее от боли. Моё сердце болит за него, но мне удаётся говорить ровным голосом. — Это сработало? — Мама врала, как чемпионка. Сказала, что мой камень творит чудеса, — он фыркает и отводит взгляд. — Но ты знаешь, чем закончилась ее история. Стоит ли говорить, что я не верю в сказки. — И все же ты подарил мне радугу. — Тот факт, что у него осталось достаточно надежды, чтобы помочь мне после того, что он пережил со своей мамой, многое говорит о характере Себастьяна, понимает он это или нет. Когда его взгляд возвращается ко мне, полный тепла, я качаю головой и цыкаю. — Надежда, Себастьян. Ты дал мне надежду. Он касается моей челюсти и проводит пальцем от губы до подбородка. — Теперь твоя очередь, рыженькая. Его комментарий может означать очень многое. Он просит меня согласиться на секс? Или он хочет, чтобы я дала ему настоящую надежду? В моей голове продолжает звучать мольба Мины о помощи ее брату. Я могу хотя бы сосредоточиться на этом. Но как я могу заставить его открыться другим способом, если он отказывается делиться чем-то таким простым, как неспособность видеть цвет? Глядя на шарфы у меня появляется идея. Прочистив горло, я прошу его подержать мою чашку. Как только он берет ее, я хватаю изумрудный шарф и ярко-жёлтый, затем протягиваю их перед ним. — Кэс очень сложно угодить. Как ты думаешь, какой цвет будет лучше смотреться на ней? Себастьян небрежно опускает взгляд на шарфы и приподнимает плечи. —Тот, что лучше смотрится с темными волосами. Умно. Я ухмыляюсь, что ему удаётся так легко ответить на мой вопрос. С другой стороны, у него было несколько лет, чтобы усовершенствовать свои ответы. Может, если я покажу ему, что он не один, никто не идеален. — Моя соседка путешествует по всему миру. Поэтому заполучить что-то уникальное для неё — непростая задача. — Когда кладу шарфы, я рада, что продавец занят другими клиентами. Взяв солнцезащитные очки, надеваю их на нос. — И вот почему один возмутительно дорогой подарок, который она привезла мне из Парижа, оказался на ее лице, а не на моем. Он улыбается, когда я вздыхаю, направляя очки так, чтобы они смотрели мне прямо в лицо. — Да, — я вздыхаю, убирая очки обратно на стол. — Одно ухо немного выше другого. Засунув руки в карманы штанов, Себастьян делает шаг вперёд и говорит хриплым низким голосом. — Во всяком случае, я предпочитаю каждое из них. Волнение закручивается в моем животе, при мысли о том, как он кусал мочки моего уха в прошлом. Каждый раз, когда мы были вместе, он не оставлял и части меня не заклеймённой в той или иной форме. Как я позволила ему так легко отвлечь меня от моей текущей цели? Мысленно встряхнувшись, я начинаю подбирать еще два шарфа, надеясь заставить его разговориться. Но громкий хлопающий звук заставляет его уронить чашку и схватить меня за талию, защищая своим телом. Моё сердце бешено колотится от беспокойства. Я вглядываюсь Себастьяну в лицо, потом через плечо, когда трёхлетний мальчик начинает бесконтрольно плакать. Я вздыхаю с облегчением, когда его мать утешает ребёнка над крекером, который он только что уронил, взяв игрушечный приз, который упал вместе с конфетти на землю. Себастьян кряхтит и выпрямляется, когда рядом с нами звучит скрипучий голос. — Идеально подходит для уединения с леди, да? — складки от морщин вокруг глаз продавца углубляются, когда он разворачивает тонкий чёрный шарф над нашими головами. Мы с Себастьяном стоим нос к носу и, по какой-то причине, когда он смотрит на продавца через прозрачную ткань, он улыбается впервые за утро. Беря шелковистую ткань, говорит человеку: — Мы возьмём его. Как только он покупает шарф, Себастьян опускает шёлк вокруг моей шеи, одна сторона его рта приподнята в соблазнительной полуулыбке. — За воспоминания. Он вспоминает или просит сделать новые? — Спасибо, Себастьян, — говорю я слишком взвинченная, чтобы озвучить вопрос вслух. Схватив концы шарфа, он смотрит вниз и свободно завязывает его вокруг моей шеи, его движения становятся быстрыми. — Нам нужно возвращаться. Мне не нравится, насколько ты здесь беззащитна. Как ему удаётся возбуждать и раздражать меня одновременно? Это талант, в котором человек преуспевает, даже не пытаясь. Я выдыхаю от разочарования и киваю. — Мне только нужно купить пару вещей, и будет по-твоему. После того как я выбираю органические духи для моей тёти, пару серёжек для Кэс и дополнительный маленький серебряный браслет с крошечным сердцем для Джози, Себастьян быстро провожает меня с рынка. Когда мы сворачиваем на улицу отеля, он говорит: — У меня есть кое-что, что мне нужно сделать завтра днём, запланированное давно. Поскольку ты знаешь мою сестру, надеюсь, ты не против пойти со мной. Так я смогу присматривать за тобой. Это займёт не больше часа. — Ты говоришь о крестинах Джози, верно? Мина меня тоже пригласила. Браслет — подарок для Джози. Я буду счастлива пойти с тобой, — я стараюсь говорить небрежным тоном, хотя и удивлена, что Себастьяну, по-видимому, не сказали, что я буду крестной Джози. Он смотрит в мою сторону, его взгляд насторожен. — Я и не знал, что вы с сестрой так близки. Так как Мина не сказала ему, может, лучше исполнить ее желание и позволить ей сказать ему в церкви. — Она пригласила меня. Разве это проблема? Он переключает своё внимание на отель. — Нет. Мы прибываем в отель с достаточным запасом времени, чтобы оставить мои покупки и отправиться на автограф-сессию. Когда я проскальзываю в машину, которая ждала нас возле здания, я все еще далека от того, чтобы выяснить, как заставить его открыться. Во всяком случае, когда он приказывает водителю отвезти нас в книжный магазин, кажется, что он полностью закрылся. Три фургона с теленовостями выстраиваются у книжного на углу Вестсайда, когда мы подъезжаем. — Похоже, сегодня ты получишь дополнительную огласку, — говорит Себастьян, крепко поджимая губы, прежде чем открыть дверь. Сделав глубокий вдох, я позволяю ему взять меня за руку и провести через главный вход книжного магазина. Съёмочные группы новостей быстро следуют за нами внутрь, и я делаю все возможное, чтобы игнорировать их суетливость с оборудованием позади нас, когда владелец магазина, Джейсон Дэнверс, подходит, чтобы поприветствовать нас. Застёгивая твидовый пиджак, он хватает меня за руку и поднимает густые седые брови над очками в чёрной оправе, глядя на сопровождающих нас людей. — Не могу сказать, что мне грустно видеть дополнительную рекламу вашей автограф-сессии, мисс Лон, — ухмыляясь, он останавливается и бросает короткий взгляд на Себастьяна, — и вас тоже, мистер Уайт. Когда Себастьян отводит раздражённый взгляд от журналистов, чтобы посмотреть на владельца, внимание мистера Дэнверса переключается между нами. — Слух о вашей автограф-сессии распространился. После того как мисс Лон попала в «Нью-Йорк Таймс», мне пришлось заказать больше книг, чтобы хватило людям, которые позвонили в последнюю минуту, надеясь, что они смогут получить подписанный экземпляр «Внезапного удара» сегодня. Себастьян быстро кивает, затем коротко говорит: — Извините, я на минутку. Когда он уходит, набирая номер, мистер Дэнверс хихикает. — Человек немногословный, понимаю. — Похлопав меня по руке, он продолжает, — поздравляю с попаданием в топ-список, мисс Лон. «Внезапный удар» — захватывающая книга.