— Спасибо за организацию, мистер Дэнверс. Я с нетерпением жду великого подписания. Повернувшись, чтобы взглянуть на стол для раздачи автографов, находящийся на возвышении в центре магазина, он говорит: — Ваша помощница прибыла рано, принесла книги, которые я заказал в последнюю минуту. У неё все готово. Длинные, идеально завитые, темные волосы Кайлы рассыпаны по плечам для максимальной привлекательности, это создаёт поразительный контраст с ее облегающим синим платьем. Когда она поднимает глаза от стопки книг и машет, ее большая грудь подпрыгивает, я улыбаюсь. Я не могу винить ее за то, что она идеальна для комиксов. Она убедилась в прибытии книг и была отличным помощником все время нашего сотрудничества. — Я должна убедиться, что ее босс знает, насколько отлично она выполняет работу, — говорю я, кивая в знак согласия. Я машу огромной толпе читателей, выстроившихся слева от помоста, и кричу: — Вы готовы быть внезапно ошеломлены? — Когда они оглушительно приветствуют меня, я улыбаюсь и направляюсь к возвышению. Как только я сажусь, Себастьян встаёт позади меня, но мистер Дэнверс выдвигает другой стул. — Читатели тоже захотят ваш автограф, мистер Уайт. Когда Себастьян смотрит на меня, я смеюсь и протягиваю ему ручку. — Ваши поклонники ждут, мистер Уайт. Как только он садится и подписывает книгу первого читателя, вперёд выходит репортёр с рыжеватыми волосами: — Мистер Уайт. Почему вы решили официально вступить в ряды семьи Блейк шесть месяцев назад? Джек Блейк скончался более трёх лет назад. Почему вы передумали? Себастьян поднимает взгляд, его голубые глаза холодны, как сталь. — Это мероприятие — раздача автографов в поддержку книги «Внезапный удар». Если вы здесь не для того, чтобы расспросить мисс Лон о ее книге, мне придётся попросить вас уйти. В то время как другие репортёры наклоняются со своими микрофонами с жадными взглядами на лицах, первый парень, по-видимому, не знает, с каким человеком он имеет дело, иначе он бы прислушался к предупреждению Себастьяна. Вместо этого он подходит к столу, держа микрофон поближе. — Все думают, что вы на самом деле сын Адама Блейка, а не Джека. Хотите прокомментировать? Читатели начинают гудеть, но от вопроса репортёра толпа громко коллективно вздыхает, затем они начинают хихикать и шептаться. Себастьян хватает верхнюю часть микрофона и одним поворотом ломает его. — Ты закончил. Как только он встаёт во весь свой впечатляющий, высокий рост, парень отступает на пару шагов, широко раскрыв глаза, осматривая свой повреждённый микрофон. Кивнув в сторону двери, Себастьян говорит трём мужчинам в деловых костюмах, которые, должно быть, вошли после того, как я села: — Проводите этих молодых людей. Они мешают. Двое высоких мужчин выходят вперёд. Их темные брови опущены, когда они начинают отдавать приказы, чтобы команда новостей ушла. Затем третий, блондин с плечами полузащитника, кружится сзади, не давая никому из команды смешаться с группой поклонников. Мистер Дэнверс с тревогой смотрит на Себастьяна. — Прошу прощения, мистер Уайт. Я думал, они пришли на автограф-сессию, иначе заставил бы их уехать, едва они приехали этим утром. — Все в порядке, мистер Дэнверс, — я машу рукой, чтобы успокоить очевидное беспокойство мужчины. — Мистер Уайт относится к своей работе очень серьёзно. Я поворачиваюсь и подзываю высокую худую женщину, прижимающую к себе экземпляр «Внезапного удара». Она стоит на нижней ступеньке, ее глаза широко раскрыты от восхищения и страха, она моргает, смотря на Себастьяна за шикарными очками. В ту же секунду, когда она ставит передо мной книгу, вытаскивает одну из палочек для еды из своих заколотых черных волос и быстро раскрывает ее, чтобы показать ручку, в то же время она говорит приглушенным голосом: — Вы не преувеличивали о том, насколько он горяч, не так ли? Я медленно поворачиваюсь в сторону Себастьяна. Он вернулся на своё место и смотрит на меня, высоко подняв одну чёрную бровь. Когда на его лице проскальзывает улыбка и гнев исчезает из его глаз, словно он самый спокойный человек в мире, я фыркаю и открываю книгу на нужной странице. — Ни капельки. — Вы незаконнорождённый сын Адама Блейка? Общественность имеет право знать, кто однажды может встать во главе «Блейк Индастриз», — кричит репортёр рядом с одним из людей Себастьяна, сдерживающих толпу, пока мы садимся в машину. Себастьян захлопывает дверь машины и говорит водителю, чтобы тот ехал. Он был в порядке до конца автограф-сессии, но как только мы вышли на улицу к еще большей толпе репортёров, по его каменному выражению лица было заметно, что он зол. — Хочешь поговорить об этом? — я обращаюсь к его стоическому профилю. Его ледяной взгляд устремлён на меня. — Ты хочешь, чтобы я соблазнил тебя сейчас или позже? — Ты пытаешься сбить меня с толку, — я сужаю глаза и поднимаю подбородок. — Это не сработает. Не в этот раз. Прежде чем я заканчиваю предложение, Себастьян наклоняется надо мной, толкая меня плашмя на спину. — Кто сказал, что я несерьёзен? — говорит он опасно спокойным голосом, проводя пальцем от моей челюсти до шеи, затем по изгибу декольте прямо над блузкой. Как только он касается верхней пуговицы моей блузки, я хватаю его за руку. — Почему тебе так трудно поделиться со мной? Он издаёт низкий высокомерный смех. — Дорогая, я пытался поделиться с тобой в течение нескольких дней, но ты не хотела принимать меня в себя. — Грубость тоже не сработает, — говорю я и начинаю отталкивать его. Он сжимает мои руки и прижимает их к кожаному сиденью по обе стороны от моей головы, его грудь сминает мою, когда он говорит возбуждённо у моего уха: — Тебе нравится, когда я грублю, маленькая Рэд. Очень, очень сильно. Моё тело мгновенно реагирует на его удивительный запах и тепло. Я вся дрожу от его намёков. — Поделись со мной, Себастьян. Чем-нибудь. Чем угодно, — говорю я, прижавшись к его подбородку. Он сжимает мои руки и прижимает нос к моей шее, глубоко вдыхая. Грохочущий стон вырывается из его горла, прежде чем он поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я не могу перестать хотеть тебя, — боль в его голосе ощущается, словно нож у меня в животе. — Ты хочешь этого? — Нет, — быстрый рывок головой. — Тогда я ничего не понимаю… — Ты просила меня что-нибудь тебе рассказать. Ты готова? Я быстро киваю, задаваясь вопросом, связано ли его настроение с появлением репортёров и засадой. Себастьян снова наклоняется и кусает меня за мочку уха. Когда моё тело напрягается, и жар распространяется по моей коже волнами явного желания, он медленное выдыхает у моего уха и говорит: — Ты переезжаешь в другой номер, когда мы вернёмся. Когда он быстро выпрямляется и тянет меня к себе, я отрываю руки и хмурюсь. Эта холодная и горячая тактика отвлекает меня от любопытства: — Я не переезжаю, — раздражаюсь я, поправляя пиджак и блузку. — Это не обсуждается, — хрипло говорит он, переводя взгляд на мои руки, когда я проверяю, застёгнута ли моя блузка. — Ты живёшь по соседству. Все будет хорошо. — Ты переезжаешь, — говорит он строгим тоном. Скрестив руки на груди, я смотрю в окно. Так тяжело заставить его открыться. Черт, он как Форт Нокс. Почему у меня такое чувство, что внутри его разума так же темно, как в этом закрытом, непроницаемом хранилище? Когда машина поворачивает, яркий луч позднего полуденного солнца светит прямо мне в глаза. Я вздрагиваю, когда головная боль от недостатка сна начинает пульсировать в висках. Отлично. Как раз то, что мне нужно. Центральное Издательство Мидтауна назначили час коктейлей для их авторов, чтобы пообщаться с разными сотрудниками в бальном зале сегодня вечером. Когда мы с Себастьяном входим в вестибюль отеля, он останавливается у стойки регистрации. — Кажется, у вас для меня посылка. — Как только служащий вручает ему конверт, она поворачивается ко мне. — Это вам оставили сегодня утром, мисс Лон. — Передав мне белый конверт, она уходит, чтобы помочь кому-то зарегистрироваться. Себастьян забирает у меня конверт, прежде чем я успеваю его открыть. Я хмуро смотрю на него и протягиваю руку. — Это предназначалось мне. — Ты ждала чего-нибудь?