—Все будет хорошо, —говорю я, перебивая Себастьяна. — Таким образом, ты сможешьзаняться СМИ, а люди Себастьяна смогут сосредоточиться на безопасности.— Я улыбаюсь, когда Себастьян крепко сжимает челюсть. Ему это не нравится, но он знает, что я права. —Похоже на план, —говорит Джаред, потирая руки. —Я объявлю, что ты не хочешь тратить время на интервью в средствах массовой информации, чтобы больше пообщаться один на один сосвоими читателями. Не волнуйся, я превращу это в позитивный пиар для тебя. * * * br/br/br/br/ —У тебя ровно тридцать минут, —говорит Себастьян с порога между нашими комнатами. —Ты можешь быть еще более властным? —я бормочу, снимая туфли и одновременно открывая чемодан. Себастьян натягивает свитер через голову, растрёпывая волосы. —Нам не пришлось бы торопиться, если бы младший член Лиги плюща не вытащил тебя перед камерами на нашем пути с последней сессии. Я опускаюсь на колени и роюсь в чемодане в поисках второй туфли нюдового цвета. —Он просто пытался завершить тур на позитивной ноте. —А что случилось с «никаких вопросов и ответов»? (прим.: речь о том, что не должно было быть никаких разговоров репортёров с Талией) Себастьян так раздражён, что я ставлю туфли на кровать и встаю лицом к нему. —Так вот почему…. —мой комментарий застревает у меня в горле. Вид его мускулистой груди и аппетитного пресса, когда он пожимает плечами, на мгновение оглушает меня. Боже, какой он красивый. Когда он смотрит на меня и улыбается, я выпрямляю спину и поднимаю подбородок. —Почему ты споришь со мной, когда у нас так мало времени? Себастьян открывает рот, потом закрывает. Прежде чем закрыть за собой дверь, он говорит: —Теперь у тебя есть двадцать восемь минут. Раздражённо вздохнув, я быстро хватаю своё платье. Я люблю его прямые линии, узкую талию и приталенную юбку на пару дюймов выше колен. Но больше всего мне нравится его универсальность. Если я ношу жемчуг и нюдовые лодочки с ним, внешний вид ультра классический. Поменять жемчуг на блестящие, болтающиеся серьги и черныелодочки с шипами, и платье превращается из классического в сексуальное. Разгладивскладки на юбке, я надеваю пару классических жемчужных серёжек, затем беру косметичку и направляюсь в ванную. После того, как я поправляю волосы и делаю макияж, пытаюсь застегнуть платье. Одним из недостатков платья является его скрытая задняя молния. Крошечный язычок замка трудно найти и застегнуть самостоятельно. Я могу дотянуть его до лифчика, но Касс обычно помогает застегнуть дальше. Мой телефон вибрирует на стойке, пока я изворачиваюсь. Было бы смешно, если бы время не шло. Я мгновенно отвечаю, посмеиваясь в трубку. —Эй, Касс, ты мне сейчас очень пригодишься. Ты забыла упаковать себя, когда упаковывала моё платье. —И подумать только, я могла бы стоять вRegent и быть твоей личной горничной, вместо того чтобы сидеть на веранде и пить кофе,—говорит она, хихикая. —Вообще-то, я больше не в Regent. Я переехала в Королевский гранд из-за пожара в своей комнате. —О, черт! Я не знала. Ты в порядке? —Я в порядке, Касс. Себастьян хорошо обо мне заботится. —Ну, я действительно рада, что ты в порядке, но подожди... действительно хорошо о тебе заботится? —намекая, говорит она. Я хихикаю. —Не так, как ты думаешь. Он отличный охранник. —А что случилось с твоей внутренней шлюхой? Скривив губы в полуулыбке, я провожу расчёской по волосам. —Очевидно, я не обладаю твоими навыками, чтобы использовать мою внутреннюю шлюху. —О, Талия. Касс,разочарование так и слышится в ее голосе, что я вздыхаю. —Я знаю. У меня просто не получается. —Вот я и знаю, в чем твоя ошибка. Ты просто слишком много думаешь. Ты должна научиться отключать свой мозг, девочка. Пожалуйста, ради меня, просто проведи с ним ночь. И если ничего не получится, и он разобьёт тебе сердце, я обещаю тусоваться с тобой, смотреть дурацкие фильмы и есть ведра мороженого, пока мы не разоримся. Я даже куплю тебе солнце побольше, если хочешь. Я не могу удержаться от смеха. Она действительно лучшая. Позволяя моему смеху утихнуть, я вздыхаю. —Не могу — Нет, можешь! Все, ради чего ты когда-либо работала—участие в журналистской программе в начале колледжа, твоя работа в «Трибьюн», дважды. Разорение этой шайки торговцев людьми в Хитром Лисе, написание двух книг в то время, когда ты обычно пишешь одну...ты отлично поработала. Почему ты ждёшь, что кто-то, вроде Себастьяна, будет другим? В ее словах есть смысл. Себастьян—это совсем не просто. Но он также непредсказуемый человек, а не цель, которую нужно достичь. Я выдыхаю и улыбаюсь. —Я буду иметь это в виду. Я скучаю по тебе. Когда ты вернёшься домой? —Через несколько дней. —Не могу дождаться, когда ты вернёшься. Мы откроем бутылку вина, и я расскажу тебе обо всех гастролях, а ты расскажешь мне, как блестяще прошла твоя съёмка. —Отлично. До скорой встречи. О, Талия? —Да? —Сойди с небес. Любой достойный победы должен стоить того, чтобы потерять своё сердце в первую очередь. Она всегда заставляет меня улыбаться. —Еще один журнальный совет? —Нет. Это стопроцентный подлинный кассицизм. Добро пожаловать. Теперь иди, пусть этот работяга позаботится о твоей молнии. Я предлагаю вниз, а не вверх. Хихикая, я прощаюсь с ней, прежде чем она успеет дать мне еще один совет по отношениям. Закинув руки за плечо, я пытаюсь потянуть молнию до конца. Когда я слышу, как Себастьян входит в мою комнату, я разочарованно выдыхаю и выхожу из ванной. —Эй, как ты думаешь, ты можешь помочь мне застегнутьмоё… черт! Да, я сказала это вслух, в стиле Касс, но последнее, что я ожидала увидеть, это Себастьян в парадном костюме синего цвета, его белая фуражка с чёрной накладкой и золотой отделкой, заправленная под руку. Есть причина, по которой женщины пускают слюни на мужчин в форме, но Себастьян, стоящий в моей комнате, его темные волосы идеально причёсаны, яркие голубые глаза пронзают меня, его широкие плечи в костюме темно-синего цвета, всё это просто совершенно жестоко. Как я должна сопротивляться этому? Себастьян криво улыбается. —Мина настаивала на белом костюме. Я настаивал на простом костюме. Мы сошлись на военной форме. Моя сестра сказала, что выполнение обязанностей крестного отца заслуживает костюма. В глубине души я знала, что Мина выбрала Себастьяна для такой важной роли в жизни Джози, но услышав, как он это говорит, я осознала. Что он почувствует, когда узнает, что я собираюсь стать крестной Джози? Ему станет неудобно? Я начинаю говорить ему, но взгляд его глаз, когда он кладёт шляпу на стол, останавливает меня. Это говорит намного больше. Я смотрю, как он поправляет идеально завязанный галстук, и понимаю, почему он выглядит напряжённым и нервным. Он чувствует себя не в своей тарелке. Почему? И тут меня осеняет.… Теперь, когда он гражданский, он не верит, что заслуживает носить форму. Зная, как он ушёл из флота, я не могу позволить ему так думать, поэтому подхожу к Себастьяну и кладу руку на его грудь. Проведя ладонью по его плечу, я улыбаюсь. —Ты выглядишь фантастически. Я согласна с Миной. Он идеально подходит для крестин.— Я ухмыляюсь и прикасаюсь к позолоченной пуговице орла на его темно-синем двубортном пиджаке, затем прикасаюсь к его галстуку. —Не говоря уже о том, что эти золотые полосы на твоих рукавах заставят всех дам упасть в обморок. В церкви, не меньше. Себастьян обхватывает меня за талию, выражение его лица становитсясерьёзным. —Есть только одна женщина, которую я хочу заставить «упасть в обморок», но она слишком занята, говоря «нет», в то время как ее тело говорит другоекаждый раз, когда я касаюсь ее. Моё сердце бешено колотится, а грудь набухает, когда его большие руки обнимают меня за талию. Я сглатываю и начинаю говорить, но он быстро поворачивает меня, затем отводит волосы в сторону, словно ничего до этого и не говорил. —Упрямая молния, да? Пытаясь восстановить самообладание, я глубоко вдыхаю и киваю, убирая волосы, чтобы они не мешали ему. —Если тебе не сложно. Он начинает застёгивать молнию, потом останавливается и тепло целуетмою шею. Мурашки моментально разбегаются по моей коже, я выдыхаю, резко вдыхаю, он застёгивает до конца. Прежде чем я успеваю отойти, он скользит подушечками пальцев по моим рукам чуть ниже рукавов платья. Проводит по коже вслед за мурашками, его голос хриплый. —Каждый раз, когда я прикасаюсь к ней. Глава 16. Талия Я удивляюсь, когда Себастьян открывает переднюю пассажирскую дверь для меня, но затем водитель выходит, и Себастьян скользит за руль черного Мерседеса. Он ничего не говорит мне всю дорогу. Могу сказать, он о чем-то думает, поэтому я не вмешиваюсь в его мысли.