Его дыхание учащается, грудь тяжело вздымается у меня за спиной. — Черт, я так хочу тебя, Талия. Скажи мне, чего ты на самом деле хочешь. Мои руки уже вцепились в его брюки. — Ты, я хочу тебя. Сейчас. Кряхтя, он отпускает мое тело, чтобы стянуть штаны. Я стону, когда он кладет руку мне на живот и подталкивает к себе. Слегка приподняв меня, его член толкается в мой вход сзади. Он тяжело дышит, его мускулистое тело напряжено позади меня. — Чего ты ждешь? — я задыхаюсь, почти в бреду, чувствуя, как его толщина растягивает мое тело, берет меня, клеймит меня своим. Стоя рядом со мной, он обхватывает мои бедра обеими руками. Я чувствую едва сдерживаемую силу, когда он хрипит: — Контролируй, Талия. И до меня, наконец, доходит, о чем он говорит. Засунув руки в наручники, я хватаю верхнюю часть его мускулистой задницы и выгибаю спину, одновременно подтягивая его вперед, требуя: — Трахни меня, Себастьян. Себастьян глубоко внутри меня, издавая гортанный стон. Я вздрагиваю от ощущений, которые вызывает новое положение, и ощущения шелковой подкладки куртки, трущейся о мои твердые соски. Застонав, я впиваюсь ногтями в его тугие ягодицы, приказывая ему толкаться сильнее. Он покусывает мою шею, и мое тело вздрагивает от следующего движения его бедер. — Мне чертовски нравится быть внутри тебя, — его голос хриплый, когда он крепко сжимает мое бедро, в то время как его другая рука скользит по моему клитору. — Каждый раз… — Именно там, где я хочу, чтобы ты был, — говорю я, задыхаясь, а затем дрожу всем телом, когда он сжимает чувствительный кусочек кожи между пальцами с достаточной силой, чтобы я почувствовала боль. Прикусив губу, я напрягаю мышцы вокруг него, поднимая нас обоих «выше». Он вздрагивает, затем отстраняется и снова берет меня, издавая грубый рык. Я чувствую, как он кончает, и иду вместе с ним, крича, когда мое тело дрожит сквозь мощные волны эйфории, обрушивающиеся на меня. Я полностью отдаюсь властным рукам и сильным объятиям Себастьяна, купаясь в его поддержке и любви. Глава 21. Себастьян Я ставлю машину на стоянку, и напряжение в груди спадает, когда я вижу, как рыжие волосы Талии развеваются на ветру, когда она садится на корточки, чтобы положить цветы на могилу. Она, наверное, разозлится, что я отследил ее телефон, но мне все равно. Ее безопасность важнее. Несмотря на то, что она вернулась к своей работе в «Трибуне» и занята работой над следующей книгой, вы могли бы подумать, что знание того, что Хейс умер, а Пейдж была арестована за преследование, решило бы мои проблемы, но часть меня не может не беспокоиться за Талию. Я потираю подбородок, ухмыляясь. Может быть, это то, что любовь делает с тобой. Это заставляет тебя думать о ситуациях, которых никогда не было раньше. Я подготовленный парень, так что, бля, да, я всегда буду присматривать за Талией. Для собственного спокойствия. Но я понимаю, почему она не сказала мне, куда идет. Я уверен, что она не хочет, чтобы кто—то был рядом, пока она наедине со своей матерью. Насколько мне известно, она никогда не была на могиле матери. Это первый раз. Надеюсь, ей поможет. У нас с Талией все было великолепно последние пару недель, но печаль, которую я иногда вижу в ее глазах, когда она не знает, что я смотрю, разрывает изнутри. Все, чего я хочу, это сделать ее счастливой, и никогда не видеть этой печали. Но я ничего не могу поделать с ее тетей. Это будет решать Талия, хочет ли она позволить ей вернуться в свою жизнь. Лично я хотел бы, чтобы она была как можно дальше от Талии. Как и Изабель. Я бы предпочел вышвырнуть мачеху из нашей жизни. Мой предыдущий разговор с Изабель до того, как я приехал сюда, все еще гложет меня. Ей не понравилось, что я прерывал ее массаж, но это было намеренно. Я хотел, чтобы она была уязвимой. — Что ты здесь делаешь? — завопила Изабель, хватая полотенце, чтобы прикрыть голую задницу. — Простите, сэр, но вам нельзя здесь находиться, — сказал мне молодой массажист, повернувшись и подняв руки. — Убирайся, — приказал я низким тоном. Он напрягся, сжав губы. — Я собираюсь обратиться к руководству. Я холодно улыбнулся. — Ты смотришь на него. Я только что выкупил это место. А теперь убирайся. Мне нужно поговорить с твоим клиентом. Изабелла фыркнула от досады, что он, не сказав больше ни слова, закрыл за собой дверь, оставив ее голой и всю в масле под парой маленьких полотенец. Я придвинул стул, расстегнул пиджак и сел прямо перед ней, лицом к лицу. Приподнявшись на локтях, чтобы убедиться, что она выше меня, женщина сложила полотенце, чтобы покрыть свою грудь, и прищурилась. — Я вижу, ты уже тратишь свое наследство. — Я не трогал и копейки из отцовских денег, но ты должна знать, что нужно сделать все возможное, чтобы этого никогда не случилось. Изабель нахмурилась. — О чем ты говоришь? Я заметил, как она слегка заёрзала на столе, я провел рукой по своему галстуку, не торопясь. — Я думал, ты обрадуешься, узнав, что человек, которого я застрелил, спасая Талию, по иронии судьбы оказался тем, кого ты наняла убить меня, когда я был подростком. У нее хватило наглости задохнуться от возмущения, бриллианты сверкнули на руке, которую она прижала к груди. — Ты с ума сошел? Обвинять меня в такой ужасной вещи! Я бы никогда этого не сделала… — Прибереги свою игру для тех, кто наивно верит, что у тебя есть сердце, — отрезал я. Я наклонился вперед, мой голос был холоден. — Я запросто сверну тебе шею за то, что ты сделала с моей матерью и со мной. И ты знаешь, что у меня есть навыки, чтобы сделать это. Истинный страх мелькнул на мгновение, но быстро сменился высокомерием. — Как ты смеешь мне угрожать? Я Блейк, я могу… — Ты ни хрена не понимаешь, Изабель, так что давай проясним, как все будет. Хейс Кроуфорд признался, что ты наняла его убить меня, так что если не хочешь попасть в тюрьму за убийство, ты будете лучшей матерью для Мины и бабушкой для Джози, самой отзывчивой. Больше никакого негатива, никаких ехидных замечаний Мине, Талии, мне или кому бы то ни было еще. Если я увижу, что ты хоть немного переступаешь черту, мне придется тебя арестовать. Она покачала головой. — Ты все это выдумываешь, чтобы попытаться уничтожить меня. У тебя нет доказательств. — Достаточно того, что Хейес знал обо мне и моих связях с семьей Блейк, — заявил я. — И это все, что у тебя есть? — она надменно рассмеялась. — Мысль о том, что я придумала план убийства, смехотворна. Ты действительно бредишь, Себастьян, но чего я могу ожидать от такого куска дерьма? Я улыбнулся и встал, застегивая пиджак. — Этот кусок дерьма очень легко превратит твою жизнь в ад, не привлекая полицию. Как, по-твоему, отреагирует мой отец, когда узнает, что ты сделала? Ее лицо исказилось от гнева. — Ну, давай же. Расскажи этот бред отцу. Вы двое почти не разговариваете. Он знает, что ты меня ненавидишь. Он никогда тебе не поверит. Моя улыбка стала ледяной. — Я был не единственным в комнате, когда Хейес признался в том, что он сделал, и рассказал о твоем участии. Талия тоже. Мы с отцом работаем над восстановлением отношений, которые ты запятнала, но он обожает Талию и безоговорочно ей доверяет. Одно ее слово, и твоя жизнь в качестве Блейк закончится. Когда я начинаю уходить, ее тон становится откровенно самодовольным. — Никто тебе не поверит. Все, что у тебя есть, это слово сумасшедшего убийцы, который мертв. У тебя ничего нет на меня. Я медленно оборачиваюсь, уверенно улыбаясь. — А вот теперь ты показываешь когти. Я знал, что ты не сможешь прятать их вечно. Как быстро ты забыла, что Хейс не был тем, кого ты наняла. Ваш связной, который легко тебя опознает, все еще на свободе. Дай мне повод найти его. Ты ведь понимаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Я защищаю людей. Насколько я понимаю, моя семья нуждается в защите от тебя. — Это Блейки! Я бы никогда не причинила вреда Блейку, — сказала она, как будто это оправдывало ее действия. Я быстро тряхнул головой. — Нет, Изабель, в нашей семье только ты — не Блейк. Будь аккуратнее, или узнаешь, насколько это верно. Черт, да, я соврал ей прямо в лицо. Я знал, что Хейс убил человека, которого она наняла, но по ее внезапно настороженному выражению лица я понял, что она этого не знала. Я грязно сыграл, чтобы защитить свое. Я сделаю все, что потребуется. — Почему бы тебе просто не пойти и не разрушить все, раз уж ты, кажется, намерен это сделать, — сказала она со слезами на глазах. — Единственная причина, по которой я этого не сделал — Мина. Я не хочу отнимать у нее мать. Мои братья могли бы справиться с тем, что ты сделала, но Мина... — я сузил глаза. — Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, каково это, когда у тебя отнимают мать. Я не сделаю этого со своей младшей сестрой, если ты не заставишь меня. Так что не форсируй события. Талия поднимает глаза от могилы, прерывая мои размышления. Сначала мне кажется, что она видит меня, но потом она опускает глаза и кладет руку на надгробие. Я вижу, как шевелятся ее губы, и гадаю, что она говорит. У нее до сих пор бывают моменты, когда она держит все в себе, такие моменты, как эти. Я понимаю их, но часть меня хочет, чтобы она поделилась со мной всеми своими мыслями.