– Надо приходить сюда почаще. Про ланч забудь. А вот поздний обед – это то, что надо. Я покачала головой: – Ты меня удивляешь и утомляешь. Я бы не смогла как ты. – Привыкнешь. Так жить веселее и интереснее. – Она поставила бокал на стол, покрутила, держа за ножку, покусала губу и спросила: – Знаю, моя работа не в твоем стиле, но чем ты собираешься сейчас заняться? Я напряглась. – Ты приехала в Чикаго из-за его работы и, насколько мне известно, вела колонку в онлайновом журнале, но что теперь? Ты уже давненько ничего не писала. Мне и в голову не приходило, что она проверяет. – Я подписывалась на твою колонку. Но никаких извещений не получаю. – Сиа подалась вперед. – Я не пытаюсь подталкивать тебя в спину, но тебе нельзя сдавать. Набрала ход – держи. Ты хорошо сделала, что уехала оттуда. Вести колонку тоже хорошее дело. Продолжишь? Собираюсь ли я вернуться к колонке? Снова писать? От одной лишь мысли об этом потяжелело в груди. Я покачала головой, выдохнула. Я читала, ходила гулять и в кино. Все, что я делала, я делала, чтобы прочистить голову, а это подразумевало отказ от писательства. – Не знаю. Может быть. Спешить некуда. Переезд – дело серьезное. Я уже чувствую себя так, словно предала Лайама. – О… – Сиа выпрямила спину. – Извини. Я не всегда смотрю на это с твоей точки зрения. Знаю, переезд – не шутка. Ты не обязана писать. Но я думаю, тебе пойдет на пользу, даже если ты сделаешь что-то просто для себя самой. Ты права. Спешить некуда. – Она помолчала, потом посмотрела мне в глаза. – При всем при том, Лайам был по-настоящему отличный парень. И любил тебя больше всего на свете. Я уверена, он гордился бы тем, что ты движешься вперед. У меня перехватило горло. Слезы подступили к глазам, и я, пряча их, опустила голову. – Спасибо. – Голос прозвучал незнакомо, хрипло. При одном лишь упоминании о нем и мысли, что я могла как-то предать его, внутри возникло жжение. Дыра в груди, открывшаяся со смертью Лайама, так и не закрылась. С усилием подавив стон, я быстро, быстрее, чем нужно, сделала несколько глотков. Да к черту. Залпом допив вино, я поставила бокал на стол и увидела на лице Сиа глуповатую улыбку. – Так-то. Вот эту Эддисон я люблю. Давай напьемся сегодня! Я выжала из себя улыбку. – Звучит неплохо. Помахав официанту и попросив еще пару бокалов, Сиа снова повернулась ко мне. Второй бокал пошел легче первого, третий тоже. Перед четвертым я взяла паузу и отдала должное еде, которая оказалась восхитительно вкусной, хотя, возможно, вкус ее улучшило выпитое. Сам ресторан заиграл новыми, приятными красками. Я даже подумала, что и сама могу полюбить поздний обед. Уходящий день был трудным. Но полезным. Пришло время расслабиться, снять напряжение, что мы и сделали. Через два часа, когда нам положили в коробки еду и выдали две бутылки вина, в зал вошла группа мужчин. Они появились неожиданно и направились в конец зала. И сразу же как будто сменилось время года. То напряжение, которое я ощутила в самом начале, снова напомнило о себе. И не только мне, но и всем сидевшим в зале, даже Сиа. Наблюдая за незнакомцами, я услышала, как она едва слышно охнула. Компания была исключительно мужская, все высокие, за шесть футов, широкоплечие, накачанные, как бойцы MMA, и с крепкими, волевыми подбородками. Внимание к себе они притягивали не только внешностью, но и манерой держаться, твердостью, уверенностью и сплоченностью. Казалось, они объединены какой-то одной целью и идут к ней, не уклоняясь, напрямик. Никто из них не улыбнулся. Никто не смотрел по сторонам, но ресторан явно был им знаком. Хостесс и официант замерли, но к гостям не подошли. Похоже, к появлению этой компании здесь уже привыкли. Они не прошли мимо нашей кабинки – мы были слишком далеко в углу, – но сначала направились прямо к нам, а потом свернули влево. Наблюдая за ними, я заметила, что парень в середине отличается от остальных. Он был поразительно хорош собой – темные, почти черные, коротко подстриженные волосы; точеные скулы и подбородок; темные, не такие, как у остальных, глаза. У его товарищей глаза были как будто мертвые. Как у тех, кто принимает приказы. Он же эти самые приказы отдавал. Он был вожаком, лидером. Исходившие от него властность и уверенность ощущались даже на расстоянии, а в окружавшей ауре доминировала опасность. Никаких внешних, видимых подтверждений тому, что говорило чутье, я не обнаружила, но в точности первого впечатления не сомневалась. Другие были явно за шесть футов ростом, этот же парень выглядел чуточку ниже – на шесть футов и, может быть, один дюйм. В его движениях присутствовала грация, которой не было у остальных. Подтянутый, гибкий, широкоплечий, с узкой талией, он вместе с тем не казался худым. И даже в походке ощущались легкость, скрытность и чувственность, присущие крадущемуся хищнику. Я облизала губы и тут же, поймав себя на этом, отвела глаза. Достигнув конца зала, группа не прошла через ведущую в кухню дверь, а повернула влево, и только тогда я увидела ступеньки, которых не заметила раньше. Восемь парней поднялись наверх, двое остались внизу, заняв позицию спиной к лестнице, со сложенными на груди руками. Сторожевые псы. Как оказалось, под действие магических чар попала не я одна. Если хостесс и швейцар вернулись тихо и незаметно к своей работе, то Сиа так и сидела с открытым ртом, вытаращившись в пустоту. Приводить ее в чувство я не стала, поскольку мне самой потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Впервые после смерти Лайама мужчина произвел на меня столь сильное впечатление. При одной лишь мысли о нем на меня словно высыпали ведерко ледяной крошки. – Эддисон, – произнесла наконец Сиа, выходя из транса, но продолжая смотреть в конец зала, где у невидимой лестницы застыли двое парней. – Ну и ну… Ты это видела? Я осторожно прокашлялась. – Ты о чем? – Тот парень. – Сиа подалась вперед. – Он шикарный! Полный отпад! Образ того, о ком она говорила, промелькнул перед глазами, и я ощутила глубоко внутри себя пламя иного свойства. – Пожалуй. Да, – с трудом признала я. – Но, знаешь, было в нем что-то пугающее. – Не согласна. – Сиа коротко качнула головой. – Он абсолютно сногсшибательный. Забудь своего прораба. Выкинь из головы. Я желаю знать, кто такой этот парень и как мне стать его женой. Я рассмеялась, причем мне даже не пришлось делать над собой усилие. В этом заявлении моя подруга предстала в своем истинном виде, явила свою настоящую натуру. У нее появился новый проект, и этим проектом была не я. К счастью. Насчет дальнейшего я не сомневалась: Сиа узнает, кто он такой, и выполнит обещанное или, в самом крайнем случае, закрутит жаркий роман. – Нет, серьезно. – Она помахала перед собой ладошкой. – Я впервые его увидела, хотя в этом зале знаю едва ли не всех. Кто ж это такой? – Понятия не имею. – Скорее всего. – Сиа взглянула на меня и нахмурилась. – О-о, малышка. А ты разрумянилась. Вино согрело, а? Я кивнула, хотя румянец объяснялся не только вином. – Да. Давай-ка уходить, ладно? Сиа рассмеялась и выскользнула из кабинки. Я последовала за ней, и мы зашагали к моему новому дому, унося с собой коробки с едой и пакет с двумя бутылками вина. Тот, кто связался бы с нами, сильно бы пожалел. Наши трясущиеся коленки несли смерть. К счастью, в какой-то момент Сиа снова положила руку мне на плечи, после чего меня качало уже не так сильно. Заодно она передала коробки с едой, оставив себе только вино, и опустила голову на мое плечо. В таком вот виде мы и вторглись в мои апартаменты, и только тогда я вспомнила, что понятия не имею, где что находится. Глава 4 Следующий месяц я прожила как в сказке. Каждое утро я просыпалась под шум городской жизни, проносящихся под окнами машин и спешащих по тротуарам пешеходов. От вида за окном неизменно захватывало дух. А еще здесь было тихо. Беспокоило лишь присутствие соседей внизу и вверху, но, как оказалось, беспокоиться было не о чем. Ничего такого, что подтверждало бы само их существование, я даже не услышала. Правда, одного из них – точнее, одну – я все же видела два-три раза, когда ходила в спортзал. Это была женщина лет тридцати с небольшим, которая, как только я приходила позаниматься на беговой дорожке, хватала полотенце и бутылку с водой и поспешно удалялась. Поначалу я думала, что соседка бежит из-за меня, но однажды застала ее в самом начале сеанса, и она задержалась на целый час. Потом мы встречались еще несколько раз, но женщина как будто не замечала меня и занималась исключительно своими делами, после чего уходила. В некотором смысле такая ситуация позволяла отдохнуть и успокоиться после лавины внимания, обрушившегося на меня из-за смерти Лайама. Тогда с выражением соболезнования ко мне подходили самые разные люди, прежде всего, незнакомые соседи и коллеги мужа. Я и не представляла, как это утомительно: улыбки, выражения благодарности тем, кого видишь впервые в жизни. Эта женщина не играла. Она не знала меня и не стремилась познакомиться. Мне такое отношение нравилось. Со временем я вычислила, что по понедельникам, средам и пятницам незнакомка приходит в спортзал в одиннадцать утра, а по вторникам, четвергам и субботам – в пять пополудни, и, соответственно, перестроила свой график на другое время. После этого мы столкнулись только один раз – в вестибюле. Я выходила из лифта, она входила. Она впервые улыбнулась мне, я ответила тем же. Может быть, соседка благодарила меня за то, что я учла ее интересы. Еще одного жильца я встретила на пятой неделе жизни на новом месте. Почту доставляли около одиннадцати утра, и я взяла за правило забирать ее сразу после поступления и просматривать за чашечкой кофе у бассейна. Потом я поднималась к себе почитать книжку или отправлялась в спортзал – в зависимости от графика моей не слишком дружелюбной соседки. В моих телевизионных пристрастиях, ограничивавшихся просмотром фильмов и привычного круга программ, появился новый пункт: Си-эн-эн. Мысль о том, что жизнь проходит мимо, не давала покоя, и мне не хотелось ничего пропустить. Однако стоило лишь подумать о том, чтобы найти работу или написать что-то, как внутри просыпались и начинали клокотать эмоции. Я не хотела ни переживать их, ни даже признавать их существование и обращалась к тому, что отвлекало и позволяло забыться. Но по утрам все было не так. Утро ощущалось как новое начало, и все нежеланные чувства таились, загнанные, где-то в глубине. Таким же было и то утро. Пребывая в бодром настроении, я вскрыла письмо от риелтора. Мой дом по-прежнему значился в списке объектов на продажу. В случае необходимости мне бы позвонили или прислали е-мейл. За спиной у меня открылась дверь. Какой-то мужчина… Застигнутая врасплох, я оглянулась и зацепила локтем чашку с кофе. – О, нет. – Я торопливо наклонилась. – Сейчас. – Незнакомец быстро подошел ко мне, захватив по пути полотенце, опустился на колени и накрыл лужицу. – Извините. – Он поднял голову. Молодой. Высокий. И когда посмотрел на меня, то как будто перекинул мостик. Милый, наверное, так описала бы его Сиа. Высокий, смуглый, симпатичный. Клише подходило ему идеально. Худощавый, подтянутый, он, судя по плавкам и белой рубашке, поддерживал форму в бассейне. Не Полный Отпад, как тот парень в ресторане. Да, я все еще думаю о нем. Ни пронзительного, убийственного взгляда, ни впечатляющего телосложения. Лицо покруглее. Не такая точеная фигура. Но все равно вполне приятный. И он ждал моей реакции. – Сама виновата. – Я покачала головой и озабоченно посмотрела на испачканное полотенце. – Что делать? Сказать Дориану, что это из-за меня? На нем ведь пятна остались. Он посмотрел вниз, как будто не понял, о чем я говорю. Увидел полотенце, и плечи дрогнули от смеха. – Нет, не надо. Учитывая, какие деньги приносит дом, они вполне могут позволить себе испачканное полотенце. Его все равно выбросят. – Он швырнул полотенце на ближайший столик и протянул руку: – Джейк Паркер. Я на седьмом этаже. А вы новенькая, да? Мы обменялись рукопожатием. – Да, новенькая. Я на третьем. Эддисон… – Я хотела назвать фамилию по мужу, но неожиданно для себя самой произнесла другую: – Боумен. – Зачем я так сказала? Впрочем, заниматься самоанализом мне не хотелось. Что сделано, то сделано. – Эддисон Боумен? – Он пододвинул стул. – Вы не против? – Нет. Садитесь, пожалуйста.