— Мне нравится музыка, — призналась я. Он слегка прищурился и, выпустив мои пальцы, приподнялся на локте. Мне показалось, что Вандор собирается встать, но он лишь взял с тумбочки мобильный и, посмотрев на дисплей, отложил обратно. Не знаю, имела ли я право спрашивать… Мои права были вообще не очень мне понятны, но постоянно молчать… — Эта комната… с пианино… — нерешительно заговорила я. Вандор на меня не смотрел, даже не повернулся, однако слышал безусловно. – Что это за комната? Задав вопрос, я умолкла. Не знала, какой ждать от него реакции. С другой стороны, это просто вопрос, на который он, если не захочет, не станет отвечать. Судя по тому, что в комнате царила тишина, он действительно не хотел. Моя нерешительность и волнение перешли в лёгкое разочарование. Понятно. Не моего ума дело. Смирившись, я перевернулась на живот и вытянулась на постели. Шторы были задвинуты плотно, и в спальне царил полумрак. Почти тут же на спину мне опустилась ладонь, и два пальца, чуть надавливая, прошлись по позвоночнику до самого копчика. — Это комната моей матери, — услышала я и тут же повернула к Вандору голову. — Матери? – глупо переспросила я. – А почему… почему она… другая? Не такая, как весь дом? Он снова смотрел на меня пристально и задумчиво, как бы невзначай лаская мои позвонки. Я же понимала, что задаю вопросы, задавать которые не следует. Комната его матери… Только где тогда его мать, если комната выглядит вырванным из прошлого клочком памяти? — Не важно, — проговорил он так, что я поняла – тема закрыта. По крайней мере, на сегодня. Я заставила себя угомониться. Запихнула поглубже желание узнать о нём больше, о его прошлом и выдохнула. Уголки его рта дрогнули в едва наметившейся улыбке, и он проговорил с лёгким смешком: — Вот думаю, трахнуть тебя или нет? И что я должна ему сказать?! Сердце у меня бухнуло, кровь залила не только щёки, но и шею с грудью. Мне показалось, что порозовели даже плечи. Он же, заметив это, ухмыльнулся. — Если займусь тобой сейчас, опоздаю на важную встречу. – Ладонь замерла, а после он тронул мой подбородок и приподнял голову. – А если не займусь… Он тронул мою нижнюю губу, и рот его снова искривила усмешка. В следующий миг он подмял меня под себя: горячий, тяжёлый и готовый подчинять. Член его, огромный и твёрдый, упёрся в меня. Я нервно выдохнула. Сейчас, когда он не был слишком резким и грубым, и я не чувствовала волнами захлёстывающего меня отчаянного страха, происходящее не казалось столь ужасным. Боже… это вообще не казалось мне ужасным! Я ощущала, как внутри мне становится тепло, как тянет живот, бёдра, а грудь начинает тихонько ныть. Разум подавал бесконечные сигналы о том, что подобного быть не должно, но ведомое инстинктами тело откликалось. Разум… Я понимала, что не должна терять себя, должна оставить себе хоть что-то от самой себя. Этот мужчина: беспринципный, властный, жестокий, не ценящий жизней подобных мне, вовсе не тот, на кого бы мне стоило реагировать вот так, но… Он – мой хозяин. И выбора у меня нет. Так может быть, оно и к лучшему? В конце концов, по моей просьбе он забрал из питомника Стэллу, а потом не отдал её… И сейчас… Я прикрыла глаза, ощутив на груди его влажный жадный рот. Втянув сосок, он прихватил его зубами – не сильно, но так, что я ощутила смешанную с невозможным удовольствием боль. — Господи, Вандор… — застонала я, выгибаясь ему навстречу, и запустила пальцы в волосы. Он снова прикусил, обвёл языком, а после несколько раз коснулся самым кончиком. Отстранился и подул на влажную кожу. Я провела по его плечам, скользнула по груди и, распахнув глаза, уставилась на него снизу вверх. Взгляд его горел желанием, и он не скрывал этого. Тело было напряжённым – каждый его мускул, каждая черта лица. Скулы обрисовались сильнее, прядь чёрных волос упала на висок. Дотянувшись, я провела по ней пальцами, и кадык на его горле дёрнулся. Я, как и в первые минуты после пробуждения, тронула его щетинистую щёку, проскользила до скулы и к подбородку, к губам. Обвела контур. Никогда бы не подумала, что мужчина способен возбуждать одним только взглядом… Но именно возбуждение я и чувствовала: я касалась его, и это будило во мне нечто новое, неведанное. Ощущение собственной силы. От подбородка мои пальцы тронулись ниже – к горлу и замерли на ключицах. — Можно я буду сверху? – спросила я шёпотом, зачарованная его потемневшим взглядом. Мне правда хотелось этого. Хотелось склониться к нему, хотелось хоть на несколько мгновений стать лидером, пусть лидерство это было всего лишь иллюзией. Во мне есть сила… При моих словах во взгляде его словно бы полыхнуло пламя. Поёрзав, я попыталась приподняться, чуть толкнула его в плечо, и он тут же перехватил мою руку, сжал пальцы в кулачок и ловко, так, что я только и успела ахнуть, усадил меня на себя. Стремительность эта вызвала у меня испуг, и в первую секунду я, совершенно растерянная переменой, сидела неподвижно, словно каменное изваяние. Но ладони его, заскользившие по моим бёдрам, заставили меня прийти в себя. Уперевшись ладонями в грудь Вандора, я несмело склонилась над ним, и сама прижалась губами к губам. Чувства внутри хаотично смешались: осознание неправильности, испуг, интерес, понимание собственной, пусть и очень условной власти и желание. Господи, я действительно чувствовала желание... Тронула губы Вандора языком и сразу ощутила его отклик. Одна его ладонь легла на мой затылок, и он прижал меня к себе, врываясь языком в мой рот. И снова этот жар, заставляющий груди ныть желанием прикосновений… С каждым мигом поцелуй становился откровеннее. Я не понимала, целую ли я его или он меня – второе, наверное, было вернее. Волосы мои падали ему на лицо, на плечи, на грудь, а языки сплетались. Подхватив под ягодицами, он приподнял меня, и усадил на себя. — Вот так… — прорычал он мне в губы и подался вперёд бёдрами. – Давай… Хотела быть сверху? – Вандор снова подался ко мне, и я, ведомая одними инстинктами, приподнялась. Опустилась и снова приподнялась, пытаясь подстроиться под его ритм. Ладонь его прошлась по моему боку и накрыла грудь, а следом к ней присоединилась вторая. Я закрыла глаза и выдохнула. Вверх-вниз, вверх-вниз… Его бёдра навстречу моим, резкие, глубокие толчки, вырывающие из моего нутра шумные выдохи и короткие всхлипы. Вверх-вниз, вверх-вниз. Его член врезался в меня, пальцы были жёсткими и беспощадными. Он жадно, сильно сжимал мои груди, покручивал соски, и сипло стонал от удовольствия. Я чувствовала, как намокла моя кожа. Волосы прилипли ко лбу, а дыхание стало неровным. Уже не понимая, где находятся его руки – на груди ли, на моём животе или бёдрах, я раскачивалась в первобытном ритме и понимала, что наслаждаюсь этим. Вверх и снова до упора на него. Глубоко, так, чтобы чувствовать его, и чтобы он чувствовал меня. — Милана… Мила… — рычал он, кутая буквы моего имени бархатом. – Да… Склонившись, я слизала бисеринки пота с его кожи. Горячий… Боже, что же я делаю? Прикусила, царапнула и прильнула губами, целуя его – крепкого и сильного, подчиняющегося мне в этот самый миг. Вся я пульсировала, пылала. Огненные змейки закручивались во мне, готовые вот-вот распрямиться и охватить всё моё существо. Его пальцы, впивающиеся в мои ягодицы, вынуждающие меня двигаться быстрее и быстрее, резче и резче… И тут клубок внутри меня стал невыносимым. Тело напряглось, а из горла вырвался вскрик. Меня тряхнуло, и я, запрокинув голову, вскрикнула ещё раз. — Вот так, девочка, — простонал Вандор и вогнал в меня член с такой силой, что я всхлипнула. – Вот так... — Моя дрожь передалась ему, он запульсировал во мне, наполнил меня своим желанием. – Милана… Не знаю, как я оказалась прижатой к его груди. Меня трясло, сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, дыхание напрочь сбилось. Щекой я чувствовала его жар, его влажную от испарины кожу. И в груди так же бешено, как и у меня – тук-тук-тук… Оказывается, у него всё-таки есть сердце. И оно бьётся. Гулко и сильно. А если так… может быть, в моей жизни действительно может быть ещё что-то хорошее? И пусть он навсегда останется для меня хозяином, может быть, у меня правда получится стать важной для него, нужной ему? 15.2 Весь день я провела у бассейна. Перед тем, как уехать на встречу, Вандор вручил перевязанную бантом коробочку и в ответ на мой вопросительный взгляд проговорил: — Можешь выйти во двор и поплескаться. Жарко на улице. — Во двор? – переспросила я. – То есть, мне можно выйти одной из дома? Ответил он не сразу, словно бы проверял на прочность мою выдержку, но в конце концов всё-таки сказал: — Да. Только без глупостей. В коробочке был купальник. Маленький купальник-бикини кораллового цвета. Даже не знаю, скрывал ли он что-нибудь или подчёркивал. Честно говоря, я запуталась. Во всём: в происходящем, в поступках Вандора, в его словах и в первую очередь – в себе. Поговорить бы хоть с кем-нибудь… Порой мысли и сомнения, высказанные вслух, обретают куда большую ясность, чем в тот момент, когда они беспокойными птицами бьются в голове. Стэлла… Наверное, мне стоило рассказать ей о своих опасениях, о том, что я чувствую. Пусть её видение многих вещей разнится с моим, она – единственный человек, которому я могу довериться. Вот только Стэлла оказалась настолько занята, что поговорить нам не удалось. Застала я её в тот момент, когда она драила пол в холле первого этажа. — Тебе идёт этот цвет, — только и сказала она, запястьем вытирая лоб. Выдохнула и снова взялась за пол. — Этим что, больше заняться некому? – возмутилась я, глядя на её мокрые руки. — В этом доме полно горничных! — Лучше так, Мил, — тихо заговорила она, — чем под табуном. – Посмотрев на меня, она чуть заметно улыбнулась. – Ты красавица. Подрумянишься, будешь… — Как кусок отбивной, — закончила я с издёвкой, и она потихоньку засмеялась. Пожалуй, я впервые слышала её смех… В итоге разговора у нас так не получилось. Вышедший управляющий глянул на Стэллу так, что та, подмигнув мне, поспешила вернуться к мытью полов. Не знаю, откуда в ней столько моральных сил и стойкости. Я бы точно так не смогла. Делать мне ничего не оставалось, и я, взяв книгу, отправилась к бассейну. На улице и правда стояла жара, раскалённое солнце висело в небе ярким диском. Встав у края бассейна, я с наслаждением потянулась. Вода была прозрачной, и сквозь её толщу виднелось выложенное бирюзовой плиткой дно. Чуть поодаль стоял ряд шезлонгов – один на солнце и два – под зонтиком. Подумав, я присела на бортик и опустила ноги в воду. Тепло и прохладно одновременно… Вдалеке щебетали птицы, солнечные лучи бликами играли на водяной глади. Из-за угла дома, неся поднос в руках, вышла одна из горничных и, подойдя к шезлонгам, выставила на стол блюдо с фруктами и большой стакан с чем-то, напоминающим холодный чай. Закончив, она приблизилась ко мне и отрапортовала: — Господин Вандор приказал принести, когда Вы выйдете к бассейну. Я недовольно кивнула, и мадама чопорно пошла в обратную сторону. Вообще-то, у меня есть собственная горничная! Какого она драит холл, тогда как эта… Проводив женщину взглядом я заставила себя успокоиться. Мне хотелось, чтобы Стэлла составила мне компанию, да и несправедливость я всегда переносила очень плохо. Но она права – лучше уж так, чем то, что могло случиться. Стоило мне подумать об этом, мысли снова вернулись к Вандору. Фрукты, чай… Что это, если не проявление заботы обо мне? Неспешно вытащив ноги из воды, я встала и подошла к столику. Отщипнула виноградину от ветки и положила в рот. На язык тут же брызнул сладкий сок, и я едва не застонала от удовольствия. В детском доме фруктов мы почти не видели – еда была очень однообразной и, как правило, безвкусной. Макароны с курицей, говяжья печень с гречкой, похожие на разваренную бумагу рыбные котлеты с картофельным пюре… Как же я ненавидела эти котлеты! При мысли о них меня передёрнуло. Взяв стакан, я присела на край шезлонга и уставилась на воду. Кожу мою щекотнул лёгкий порыв игривого ветерка, и я подставила ему лицо. Как же хорошо… Пожалуй, так хорошо мне давно уже не было. Разве что в детстве, когда одна из нянечек взяла в меня в парк аттракционов вместе со своими детьми. А ещё… Я снова отщипнула виноградину. Были же у меня хорошие дни. Были… Вот только в памяти они почему-то не оставили никакого следа. Разве что дни, проведённые с Матвеем. Но, как ни странно, найти среди них особенно яркие я не могла. А ведь были у нас и походы в кафе, и гулять мы ходили. Даже в кино как-то… Вандор Как ни пытался я разделаться с делами побыстрее, домой вернуться удалось лишь ближе к вечеру. Солнце ещё светило, но на улице было уже не столь жарко. После утомительного дня хотелось освежиться, и по приезду домой я собирался принять прохладный душ. — Милана в доме? – как бы между прочим осведомился я у вышедшей мне навстречу горничной. Одна из них обязательно встречала меня после работы, чтобы осведомиться, оставлять ли на кухне ужин. — Нет, господин Вандор, — проговорила та. – Она весь день провела возле бассейна и всё ещё там. Кивнув, я направился было к лестнице, но передумал и, пройдя через кухню, открыл заднюю дверь. Честно говоря, не думал, что она проторчит у воды до вечера… Дорвалась, называется. Мысли о девчонке преследовали меня целый день. На утренней встрече вместо того, чтобы вслушиваться в слова давнего партнёра, пришедшего с просьбой взять на пару месяцев к себе в компанию его сына, я думал о её колышущихся перед моим носом грудях с твёрдыми сосками и блестящих глазах. Странное сочетание наивности, робости и откровенной сексуальности… А как прекрасна она была в момент оргазма! Не знаю, заметил ли что-нибудь мой собеседник… Определённой договорённости мы в итоге достигли и условились продолжить разговор завтра, в более непринуждённой обстановке. К обеду я так закрутился, что в какой-то момент мысли о минувшей ночи отступили на дальний план, но, стоило мне понять, что Милана всё ещё находится у бассейна… Остановившись метрах в десяти от бассейна, я стал наблюдать. Девчонка барахталась на мелководье. Она то подпрыгивала, выныривая из воды по пояс, то приседала и делала какие-то невразумительные взмахи руками, разбрызгивая вокруг себя переливающиеся брызги. Волосы её были собраны в высокий хвост на макушке, но всё равно вымокли напрочь. В паху мгновенно потяжелело. Ещё бы! Если уж у меня мгновенно встаёт на неё, даже если она одета, то тут… Расстёгивая на ходу пуговицы рубашки, я двинулся к бассейну. Мила, увлечённая вознёй, меня не замечала, я же продолжал рассматривать её. Остановился у края, скинул рубашку на плитку и принялся расстёгивать ремень брюк. Кожа её была мокрой, купальник прилип к телу и не скрывал, а лишь подчёркивал грудь и ягодицы. И на кой чёрт вообще придумали подобные штучки?! Коралловый цвет на нежной девичьей коже… Да тут у мёртвого член до носа подскочит, не то что у нормального мужика! Эти округлые бёдра, изящные руки, а груди… Прикрытые лишь двумя маленькими яркими треугольниками ткани, выглядели они чертовски вызывающе. Девчонка находилась на противоположном краю бассейна, и разглядеть я не мог, но не сомневался – соски у неё были твёрдыми. Раздевшись наголо, я нырнул в воду прямо с борта и, не выныривая на поверхность, преодолел большую часть разделяющего нас расстояния. Вынырнул и поймал устремлённый на меня взгляд. Судя по тому, какой испуганной она выглядела, я застал её врасплох. — Мне кажется, компания тебе не повредит, — хмыкнул я уголком рта и неспешно поплыл к Милане. Она, опустив руки вдоль тела, стояла по пояс в воде и неотрывно смотрела на меня. Щёки её порозовели – то ли успела немного подрумяниться на солнышке, то ли как всегда покраснела от смущения. Мне нравилось, как она краснеет… Мать её, проще было сказать, что в ней мне не нравилось! Подплыв, я встал с ней рядом. Опустил взгляд к груди и с трудом сдержался от того, чтобы сглотнуть: соски её действительно топорщились, да так, что это было хорошо видно через ткань. Мерцающие в лучах заходящего солнца водяные брызги на её веснушчатых плечах походили на россыпь бриллиантов… Я ощутил дикий прилив желания. Член, и без того твёрдый, затвердел ещё сильнее, нервы скрутило. Милана опустила взгляд к моей груди, мимолётно пробежалась ниже. Губы её приоткрылись, из груди вырвался тихий выдох, а щёки стали совсем пунцовыми. Поняла, малышка? — А ну, иди сюда, — ухватил её за локоть и подтянул к себе. Она впечаталась мне в грудь, шире распахнула глаза. Я же почувствовал себя пацаном. Что-то было в этом вечере такое… дурманящее, пьяное… Отбросив все мысли, обхватил девчонку за бёдра и приподнял. — Вандор! – взвизгнула она и как ненормальная вцепилась мне в плечи. – Вандор, отпусти меня! Естественно, отпускать я её не собирался и вместо этого потащил на глубину. Если уж и развязывать эти милые бантики, то точно не там, где вода едва прикрывает яйца. Стоило нам зайти чуть глубже, Милана начала вырываться, а когда я перехватил её и подкинул выше, обхватила меня за шею. — Я плавать не умею! – горячо выпалила она, прижимаясь ко мне грудью. Ах, вот оно что! Если она думала, что её слова меня остановят, то сильно заблуждалась. Сделав вид, что вовсе не слышал, что она сказала, я, помогая себе одной рукой, погрёб на глубину. Милана изо всех сил дёрнулась обратно, но я успел ухватить её. Вернее… поймать за верёвочку на спине. Она снова завизжала. Вцепилась в верх купальника и в тот же момент едва не ушла под воду с головой. Я поймал её за талию и поволок дальше.