– Слышь, – копирует его Эрик, – это ты топай, а то твой вечер закончится плачевно. – С хера ли? – Потому что ты клеишься к моей девушке, понял?– Ответ Громова еще больше ввергает меня в шок. – Не надо, – жалобно протягиваю, наблюдая, как он сжимаются его кулаки, – он просто пьяный и не соображает, что делает. –Пусть сначала этот алкаш свалит в закат, – Эрик стоит на своем. – Ты за базаром-то следи, – не сдается его оппонент. – Я тебя ушатаю в две секунды. – Ну-ну, – хмыкает мой «парень». – Ты сам напросился… Я много раз видела такие ситуации со стороны. Как бы, такие споры в клубах не редкость. Потому что когда много алкоголя, то всегда это ведет к не очень хорошим последствиям. Вечно кто-то решает померяться силой и не важно, что стало причиной. Но никогда не думала, что стану участницей этого. В долю секунды все вокруг меняется. Между Эриком и тем типом завязывается драка. Крики, шум, меня толкают из стороны в сторону. Тут же непонятно откуда, будто из воздуха, материализовались его друзья. Кто-то из толпы решил встать на сторону пьяного парня. И пошло-поехало… Глава 12. Эрик Голова трещит и раскалывается на две части. И это вовсе не из-за похмелья. Я тянусь к ране на затылке и… – Не трогай, – возникает Зара в поле моего зрения, – там хоть и повязка поверх швов, но лучше пока то место не тревожить. – Долго я пробыл в отключке? – морщусь. – Часа полтора, не больше.– Девушка обхватывает себя руками, явно нервничая. – Врачи сказали, что сотрясения нет. Но рана была достаточно глубокая, так что… целых семь швов. Зашили аккуратно, но сам понимаешь, шрам останется. Неделю нужно будет приезжать на обработку и контроль заживление раны. – Зашибись, – закрываю глаза на минуту, – у меня во вторник билеты в Турцию и мне надо быть там на заключении важной сделки. – Пусть полетит кто-то другой, – Зара начинает наворачивать круги по палате.– У тебя есть два друга, которые имеют такие же полномочия, как и у тебя. – Издеваешься? – приоткрываю один глаз. – Славик найдет тысячу предлогов, чтобы не лететь, потому что до ужасов боится садиться в самолет. Если он и путешествует, то только поездом или на машине. Сама понимаешь, в таком темпе, он до Турции доберется к Новому Году. Плюс его нынешняя благоверная одного его не отпустит. А отправлять их вдвоем куда-либо я не собираюсь. Для них это будет не работа, а отпуск. Где она не будет вылазить из его кошелька, а он из ее трусов. – А Игорь Сергеевич? – Гарик отличный человек и товарищ, но нет, не в этот раз. – Почему? – Потому что он сейчас не в лучшей форме в связи с расставанием со своей девушкой. Думаешь, кто меня вызвонил в этот клуб? Кто сидел и распустил нюни? Кто в итоге нажрался, потому что ему нашли замену? Я лишний раз убеждаюсь, что вы, девушки, несете одни только беды. Я не то, чтобы нарочно, но снова касаюсь повязки и ловлю взгляд Зары. И он затравленный. – И я тому самое верное подтверждение, – тихо произносит она, останавливаясь в моих ногах. – Спасибо тебе, конечно, что заступился. Но сделал ты это зря. Надо было просто пройти мимо или вообще меня не замечать. Сейчас бы либо продолжал успокаивать друга, либо спать в своей мягкой постели. А не лежать на больничной койке с зашитой головой. – А ты думаешь, тебя бы кто-то еще защитил? Да всем было плевать на то, что он тебя домогался. – Я бы как-нибудь отбилась. – Стоит на своем Зара. – В конце концов, рядом была Ира. – Поверь, такое пьяное быдло, кроме грубой силы ничего не понимает. А вы такой отпор дать не смогли бы. Все ваши крики, запугивания лишь раззадорили его, понимаешь? Зар, я не прошу, чтобы ты тут кланялась в благодарностях. Что случилось, то случилось. – Нет, – возражает она в ответ, – я так не смогу. Чтобы ты не говорил сейчас, я все равно чувствую, что теперь обязана тебе. А я не хочу быть таковой. Я не люблю быть кому-то должной или зависеть от кого-либо. – Это я уже понял после посиделок с твоей родней. – А вот эту тему лучше не поднимай. – Не буду. Я же понимаю, что являюсь последним человеком на земле, с кем бы ты ее захотела обсудить. – Тянусь за стаканом с водой. – Настолько же, насколько и ты вряд ли поделишься со мной своими мыслями и переживаниями. – Зара подходит с столику и берет стакан в свои руки, а затем подносит его мне. – Ну, раз мы в кои-то веки согласны с выше сказанным, – делаю глоток, – будь добра, позови врача. – Начинает болеть голова? – сквозь ее напускной пофигизм прорываются нотки беспокойства. – Нет, я хочу выписаться. – Но тебе нельзя. – Кто сказал? Сейчас напишу отказ от госпитализации и все, расходимся по домам. Кстати, загранпаспорт есть? – Есть, – подозрительно смотрит она на меня. – А что? – А то, что тебе нужно забронировать билет и на себя. В Турцию мы летим вместе. – Нет. – Качает она головой. – Да. – Нет. – Зара, во-первых, ты моя помощница и мне нужно будет, чтобы ты оперативно подготавливала все документы, согласовывала множество нюансов и побегала, выполняя мои поручения. Во-вторых, мне нужно, чтобы кто-то все-таки обрабатывал рану. У меня нет на затылке глаз, да и руки так не выворачиваются. Так что, мне трудно это признавать, но в этом деле я немного беспомощен. И в-третьих, если тебе станет от этого легче, то воспринимай это как отработка за твое спасение. – Но ты же сказал, что тебе не нужны благодарности, – недобро вспыхивают ее глаза. – А зачем все эти пустые слова? Мне все-таки разбили об голову бутылку, так что от них мне, естественно, легче не станет. Полезны ведь не вздыхания и причитания, а действия. – Знаешь, а мне ведь на секунду показалось, что в тебе проснулось что-то по-человечески доброе. – Зара качает головой. – Жаль, что это так и осталось миражем. – Нет, Зар, это не мираж. А твоя детская наивность не смотря на уже достаточной взрослый возраст. Не надо выискивать или придумывать что-то, чего в конкретном перед тобой человеке нет. Так ты просто потом получаешь меньше разочарований. Давай время не тратить на пустую болтовню, лучше позови врача. А сама отправляйся домой и отдохни, потом собери необходимые вещи. Я скину тебе дальнейшие указания чуть позже. Девушка медленно шагает к двери и напоследок, все же оборачивается ко мне вновь: – Слушай, Эрик, я все хотела у тебя спросить кое-что. Можно? – Валяй. – А трудно вот так постоянно быть одному против всего мира? Не позволять себе расслабляться, никому не доверять и видеть везде подвох? – Как видишь, все возможно. Было бы только желание. – Это твоя мантра? – Это мой девиз по жизни. – Сажусь и опускаю ноги на пол. – И поверь, он очень действенный. Тебе бы не мешало бы намотать его на ус. – Спасибо, но обойдусь без него. Уж лучше продолжу быть наивной, но с насыщенной и взлетами, и падениями жизнью. С друзьями, семьей и просто знакомыми, которые могут как порадовать, так и огорчить. Доверяться кому-то, надеяться, мечтать, сопереживать, любить… Эрик, это не страшно. Страшнее отгораживаться от всего и ничего не чувствовать. И прежде, чем я успеваю что-то возразить, скрывается в коридоре. Оставляя меня с каким-то неприятным осадком внутри после сказанных ею слов. «Зара» – Желаете прохладительных напитков? Я отрываюсь от русско-турецкого словаря и смотрю на подошедшую стюардессу. Ну что сказать, первый класс полета совершенно отличается от эконома. Здесь нет орущих детей, которые пинают твое кресло ногами. Нет надоедливых соседей, которые либо бесконечно болтают о всякой ерунде, либо достают тормозок и начинают причавкивая его поедать. Либо все вместе взятое, причем тыча колбасой с чесноком в твое лицо. При том искренне не понимая, почему ты отказываешься разделить такую шикарную трапезу. А еще неподалеку обязательно летит бабуля божий одуваничик, которая вечно чем-то недовольна. Начиная от цен на ЖКХ и заканчивая соседкой, которая не хочет поливать цветы на клумбе под окном у соседнего подъезда. Ну и, конечно же, не забываем о храпе, который доносится попеременно из разных частей салона. Будто у храпунов есть негласный кодекс, по которому храп не должен быть прекращен ни на минут полета. Типа захрапел сам – передай другому. Странно ведь как получается. Самолет один, а ощущения такие, будто шторки разделяют его на разные царства. И только оказавшись в первом классе, я явно ощутила эту разницу. Помимо того, что здесь кресла мягче и удобней, чем кровать в моей однушке – студии. Так тут даже пахнет чем-то другим. Сначала думаешь, что это смесь элитных духов, которыми тут облит чуть ли не каждый второй человек. Но потом понимаешь, что так пахнет ни что иное, как деньги, роскошь и вседозволенность. Вот поэтому весь персонал буквально стелется перед тобой, пытаясь угодить любой прихоти. В рамках дозволенного, конечно же. И от этого как-то не по себе, так что я отрицательно качаю головой. – А вы? – стюардесса заискивающе улыбается моему соседу и как бы невзначай наклоняется еще ниже, чем положено. – Черный кофе, – Эрик даже не удостаивает ее своим вниманием, будучи полностью погруженным в изучение бумаг. Улыбка стюардессы меркнет, но она достаточно быстро берет себя в руки. Через минуту на столике возле Громова красуется изящная фарфоровая чашка и стакан воды без газа. Я молча подаю ему лекарство, которое выписал врач и снова возвращаюсь к изучению словаря. Наше общение так и не вернулось в нормальное русло. Эрик не разговаривал со мной с момента состыковки в холле аэропорта. Как и весь полет. Не знаю, может рассердился, что я умудрилась купить билет в первом классе? Да еще и рядом с ним, а не где-то там через два ряда. Но я так подприкинула и решила, что в кои-то веки, холоп в моем лице вполне может позволить на такую наглость. Иначе как бы мне контролировать прием лекарств, без которых бы его фиг отпустили из больницы? В темечко таблетки бросать? Или кричать на весь салон «Громов, доставай пилюли и выбирай красную, твоя Матрица тебя уже ожидает»? Так что, вот, мы оба молчали. И оба были этим молчанием довольны. Я даже немного опешила, когда он соизволил ко мне обратиться. Думала, что послышалось. А, нет, указывает на словарь в моих руках. И смотрит на меня, словно на недалекую. – Лебедева, в эру цифровых технологий, как минимум странно, что ты предпочла выбрать такой способ изучения языка. – И что же вас смутило, Эрик Александрович? – вкладываю закладку и закрываю книжку. – Есть программы на телефоне, переводчики онлайн, даже по фото можно перевести надписи. Так же будет быстрее. – А я вот захотела по старинке. Мне так больше нравится.– Безо всяких эмоций, даже немного вяло огрызаюсь.