Не успеваю опомниться, как уверенным шагом уже пересекаю коридор ее этажа. Еще больше прихожу в смятение, когда дверь внезапно открывается и Зара сама оказывается в моих объятиях. Вот только перепуганные глаза и пижама с симпсонами явно не свидетельствуют о том, что она хотела меня соблазнить. – Что случилось? – почему-то шепчу. – Там гром. – Тоже шепотом отзывается девушка. – И молния. А меня капец как пугает такая погода. – И что ты делаешь в таком случае? – подавляю странное ликование по поводу того, что не один такой, кто так же реагирует на непогоду. – Обычно поднимаюсь к Ирке, – отвечает Зара,– она живет в том же подъезде, но выше. Мы пьем чай, смотрим какой-нибудь фильм и вот так засыпаем. Но мы не дома… – Куда же ты тогда летела? – К тебе, – без запинки говорит она и опускает взгляд на мои руки, которые до сих пор обнимают ее. Я тут же отпускаю ее и делаю полшага назад, восстанавливая дистанцию между нами. – Ты, конечно, не Ирка, – нервно хихикает Зара, – но здесь, ты – единственный, кого я хоть как-то знаю. Понимаю, это звучит нагло. – Да нет, все в порядке. – Да? – неуверенно смотрит на она меня. – Да я только чаю хотела предложить попить и потом снова вернусь к себе. – Ты можешь остаться со мной, – прикусываю язык . – Я хотел сказать, что мы спокойно разместимся в моем номере. Он все-таки больше твоего и помимо кровати там есть еще два диванчика. Так что мы друг друга не стесним. – Ладно, – протягивает девушка, – я только Сплюша возьму с собой. Подожди меня, я быстро. Не успеваю переспросить о том, кто такой этот Сплюш. Как Зара снова появляется в коридоре, сжимая среднего размера акулу в руках. Судя по ее потрепанности, акула явно куплена очень давно и значит… – Не ломай мозг, – говорит Зара, будто читая мои мысли, – Сплюшу уже восемь лет и он всегда путешествует со мной. –А… – А поместился он в багаж благодаря тому, что какой-то гениальный человек придумал вакуумные пакеты. – Зара заходит следом за мной в лифт и с нежностью поглаживает акулу по голове. – Дядя подарил мне его и сказал, что это мой талисман, который будет отпугивать все плохое. А еще он помогает мне бороться с кошмарами. Так что не вздумай язвить по поводу этого, Громов. Все чего-то боятся и всем нужен волшебный маячок в этой пугающей тьме. Только кто-то спокойно может в этом признаться, а кто-то до последнего корчит из себя героя. И если я до этого действительно хотел посмеяться над фактом того, взрослая девушка спит с мягкой игрушкой. То после ее слов просто закрыл рот. В чем-то Зара снова оказалась права. – Проходи, – открываю свою дверь и пропускаю ее первой. – Ого, – выдыхает она, оказываясь внутри, – впечатляющие размеры. Но, если ты приезжаешь сюда без семьи или хотя бы второй половины, то апартаменты кажутся огромными для одного человека. Тут сразу на тебя начинает давить одиночество. – Я слишком занят, чтобы обращать на это внимание, – включаю чайник и ставлю чашки на столешницу. – Это днем ты занят, – слышится ее голос из спальни, – а ночью? Разве к тебе не приходят никакие мысли? – А ночью я предпочитаю спать и давать своему мозгу отдых. – Я не поверю, что ты никогда не лежал и не крутился, будучи не в состоянии уснуть. Потому что то мысли, то воспоминания, то важные идеи не давали тебе заснуть. – Нет, – качаю головой. – И ты никогда не гуглил посреди ночи хорошее ли зрение у паука, раз у него столько глаз? Или как дышит страус, когда прячет голову в песок? – Зара снова оказывается передо мной и прищуривается. – И в голове никогда не играла надоедливая песня, которую ты услышал по радио и она мешала тебе заснуть? – Нет. – Врешь. – Нет, – достаю какие-то турецкие сладости и две пачки чая. – Ты какой будешь? – Черный. – Быстро отвечает она и взбирается на барный стул у стойки. –А сны тебе хотя бы снятся? Они черно-белые или цветные, как у нормальных людей? – Зар, мне все больше это напоминает допрос. Чего ты хочешь? – Заливаю кипятком пакетик и ставлю дымящуюся чашку перед девушкой. – Я просто пытаюсь понять, как ты так выживаешь в этом мире? Есть ли у тебя хобби? Чем ты вообще интересуешься помимо работы? – Дай подумать, – усаживаюсь напротив нее, – я люблю читать. – Скукота. – Дайвинг, – продолжаю, не обращая внимание на ее кривляния, – но из-за плотного графика редко могу позволить себе выбраться куда-то. – Ну да, остается только ванная, но там сильно не поныряешь. – У тебя дурацкая манера общения, – придирчиво рассматриваю кусочек чего-то сахарного прежде чем откусить от него. – И ужасное чувство юмора. – А у тебя навязчивое желание всех поучать, – не остается она в долгу. – И ты скоро вымрешь, как мамонт от отсутствия нормального общения. – Все сказала? – Отставляю свою пустую чашку. – Чего ты нервничаешь? – Я просто устал и хочу отдохнуть. – Не правда. – Ты сомневаешься в том, что человек может захотеть спать во втором часу ночи? – Ты выглядишь чересчур раздраженным, а не сонным. – Может быть это от того, что тебя стало как-то слишком много? –Срываюсь и тут же немного жалею об этом. – Прости, я просто… – Не привык, – договаривает она с поникшим видом.– Все нормально. Это ты прости, что я взяла тебя в оборот и даже не подумала над тем, что тебе может быть тяжело. – Зара, – вздыхаю, – за это не нужно извиняться. К этому просто нужно привыкнуть. Мне. Ты-то более коммуникабельнее, чем я и более гибче в некоторых вопросах. – Да, да, – отрешенно говорит она и суетливо сползает со стула, – знаешь, гроза вроде бы заканчивается. Так что, пожалуй, вернусь я в свой номер. Спасибо за чай. – Зар. – Что? – Не уходи. – На сегодня меня действительно слишком много для тебя. К тому же, решение с ночевкой я приняла поспешно. Ты еще не готов к такому. – К чему? – следую за ней до самой спальни, где она стаскивает с постели акулу и прижимает к себе. – Бывает, что я храплю по ночам. Бывает, что разговариваю. – Она неловко усмехается. – Сама я, конечно же, этого не помню. Но по словам Ирки, зрелище то еще. – Можешь не волноваться, я крепко сплю. – Не даю ей пройти. – Так что ты меня не потревожишь. – К чему эта настойчивость? – заглядывает она в мои глаза. – Я не знаю, – честно отвечаю ей, – но мне почему-то хочется, чтобы ты сегодня была здесь. Я отдам вам с акулой свою спальню, а сам размещусь на диване. Не успеваю закончить свою мысль, как за окном снова с треском гремит гром. И мы синхронно поеживаемся. – Ладно, – кивает она, – будем считать, что это взаимопомощь. – Я не… – вовремя спохватываюсь, – хорошо, договорились. Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся по разным комнатам. Честно признаюсь, ночевка на диванах тоже происходит у меня впервые, как и все, что связано с Зарой. – Как девственник, – шепчу себе под нос, пытаясь улечься на твердом диване. И вот тут, как назло, приходит все то, о чем она говорила. И мысли, и воспоминания, и даже заразная песня на турецком, которую я сегодня слышал на ресепшене. – Да твою ж, мать, – морщусь и переворачиваюсь на другой бок. Но песня от того в голове начала играть еще громче. И очень надеялся, что у девушки в соседней комнате та же беда. Но, судя по тишине из спальни, Зара видела если не первый, то второй сон точно. Где-то в начале третьего, организм наконец-то сдался и навалилась долгожданная дремота. Но, не надолго. Глаза сами распахиваются от звука открывающейся двери и шлепанья босых ног. Затаив дыхание, чувствую, как край дивана просаживается под еще одним телом. – Ирка, блин, ты чего свалила? – сонно бормочет Зара и укладывается рядом.– Ты же знаешь, что я боюсь грома… Дальше она зевает и начинает сопеть, проваливаясь в глубокий сон. А я лежу и думаю, вот что мне с этим теперь делать? Нести ее обратно в спальню? Или разбудить, чтобы сама туда дошла? Осторожно касаюсь ее руки и дыхание само по себе сбивается. Такая кожа нежная, а еще от нее пахнет чем-то вкусным. Придвигаюсь еще ближе и полной грудью вдыхаю этот запах, зажмуриваясь. Это же нельзя назвать, домогательством, правда? Если я вот так немного с ней полежу и наслажусь странным ощущением наполненности пространства рядом с собой. Несмело обнимаю ее и прикрываю глаза. Слушая, как рядом бьется ее сердце. И это самая лучшая колыбельная, которую я когда-либо слышал за свою жизнь.