– Ладно, ты симпатичная, – снова поправляю себя, – даже зелень на голове вместо волос тебя не портила. – Брось, Эрик, – она вздыхает, – быть симпатичной это не то же самое, что быть красивой. Я знаю косяки в своей внешности, так что можешь не париться и ничего не выдумывать. Я фиксирую в голове этот отрезок разговора и отвлекаюсь на подошедшего официанта, чтобы озвучить наши заказы. Зара возмущается, что заказываю слишком много, но я ее не слушаю. Медлю, задумываясь о предложенном вине к ужину, но потом соглашаюсь и на него. Упиваться не собираюсь, но чтобы сбросить немного нервозности, которая была внутри каждого из нас, пару бокалов не помешает. – Кто тебе внушил? – задаю ей вопрос, когда мы остаемся одни в ожидании заказа. – Что именно? – смотрит она на меня. – Ты понимаешь о чем я говорю. – О, Эрик, – качает головой Зара, – это не та тема, которую стоит обсуждать на первом знакомстве. – Мы уже знакомы, – не сдаюсь, – и очень давно. Плюс работаем вместе и… Зависаю, подбирая правильные слова. Но они никак не хотят появляться в голове. И тогда Зара приходит на помощь. Она спокойно добавляет: – Пытаемся подружиться? – Неплохо, – киваю головой. – Я над этой формулировкой даже и не думал. – Она тоже не точная, но это самое лучшее, что пришло мне на ум, – Зара делает глоток из принесенного ей бокала, – исходя из нашей ситуации. А что касаемо твоего вопроса, то я думаю, что ты прекрасно сам знаешь ответ. Ты же очень проницательный, Эрик. – Я хочу дать тебе шанс все рассказать, – тоже пробую вино на вкус, – и не хочу выглядеть эдаким Шерлоком Холмсом. – А мы за какого Холмса говорим? Того, что сыграл Роберт Дауни младший или Бенедикт Камбер..бер..камбербетч….Тьфу, ну ты понял, да? Хотя, стой, не отвечай. Тебе далековато что до одного, что до второго. – Ну вот, а говорила, что я красивый. – Уголки моих губ самовольно ползут вверх. – Походу, не настолько. – Да, – притворно строит она серьезную мину, – и харизмы в тебе столько нет. Так и запишем, Громов, полный провал. И мы вдвоем начинаем смеяться. Я не знаю, что именно на нас подействовало, но напряжение между нами сошло на нет. Божественная по вкусу еда, приятная музыка, теплый морской бриз только усилил приятные впечатления. – Это папа, – нарушает наше молчание Зара и опускает взгляд на свои пальцы, которые беспокойно пробегались по хрустальной ножке бокала. – Это он внушил мне, что я посредственная. Причем во всем. Скажем так, это был его изощренный метод воспитания. Чтобы вырастить безвольную, слабохарактерную дочь, которая беспрекословно бы ему подчинялась. – Никогда бы не подумал, что дядь Леша на такое способен. – Напрягаюсь.– Да, он никогда не казался милым и пушистым. Но… – Но вот это все всегда оставалось за закрытыми дверьми, – перебивает меня девушка. – Как и многое другое. – Он…бил тебя? – у меня как-то странно запершило в горле и пришлось откашливаться, чтобы восстановить голос. – Нет, – она отрицательно качает головой. – Он наказывал словом. Знаешь, после его выговора ты всегда чувствуешь себя таким ничтожеством и последним разочарованием не то, что своей семьи, а всего человечества. Что уж лучше бы ударил, чем вот так больно изматывал душу. Потому что рана заживет, синяк пройдет. А вот боль от слов будет преследовать тебя постоянно. Ты потом сам себя начинаешь поедать, понимаешь? – Понимаю, – тихо соглашаюсь с ней.– За что он так с тобой? – Ты все слышал на дне рождении. Я не такая с самого рождения, потому что должна была появиться не с грудью, а с яйцами. – Зара сжимает второй рукой салфетку и отшвыривает ее от себя. – Другие в таких случаях радуются, все-таки новый опыт как ни как. Но не для семьи моего отца. Бабушка, она же мама моей мамы, рассказывала, что они не верили ни единому узи. Твердили, что у них никак не может появиться девочка, представляешь? Папа даже на родах был, чтоб никакой подмены не случилось. А как своими глазами увидел, так даже на руки взять отказался. Мама с бабулей думали, что нужно всего лишь немного подождать и все привыкнут ко мне. Но они не приезжали и не проводили со мной время, потому что… как они не раз потом повторяли уже при мне, они не знали, что со мной делать. Ведь мальчики для них по духу ближе, а тут девчонка. Для них это оказалось тоже самым, что и нло. Если бы мама не была такой беспозвоночной и имела бы хотя бы каплю той силы, которая была в бабуле, она бы ушла от него. – Но столько лет прошло, а она с ним. Осуждаешь ее? – Хочу, но не могу. Даже не так, я права на это не имею. Это же ее жизнь, ее выбор. Ну нравится ей подчиняться, что я могу поделать? – Зара допивает содержимое бокала и показывает знаком, чтобы ей больше не наливали. – Я вот, начиная с подросткового возраста огрызаться начала. Они же ко мне так и не привыкли, просто смирились с моим существованием. А я этого сделать так и не смогла. Не смирилась, что меня не любят, а терпят. Глава 16. Зара – Я не знаю, кто ему это подсказал, – продолжаю, смотря на окаменевшее лицо Эрика, – но он изменил тактику воспитания. От полного игнора до контроля каждой сферы моей жизни. Именно отец выбирал развивающие секции и кружки, дополнительные уроки с репетиторами. И с каждым годом моего взросления, требований ко мне становилось больше и больше. Если что-то проваливала, то часами выслушивала лекции о том, что я ни на что не способна. Что я позорю его мундир и что ему проще сдать меня куда-то, чтобы я не попадалась ему на глаза. У мамы искать защиты было бесполезно. Ее вполне устраивала эта военщина дома. Иногда казалось, что без его пинка, она сама ничего не может сделать. А ему это и надо было. Для него дом не был домом. А еще одним полигоном, где он отдает приказы и все послушно их выполняют. Спорить было бесполезно, меня никто не слушал и не слышал. Помнишь, ты ехидничал по поводу того, что у меня образование получено тупо онлайн? Это был единственный вариант изучать то, что мне интересно. А не военное дело, как этого требовал отец. – Я…я… даже не представлял, что все настолько… – Паршиво? О, нет, это были цветочки, – пожимаю плечами, – хуже стало, когда я съехала от них два года назад. Это можно даже назвать освобождением. И, честно признаюсь, это лучшие два года, которые у меня когда-либо были. Но отец не теряет надежду мне их как-то изгадить. Были и слезы матери, которая при этом читала по бумажке речь теми словами, которые обычно употребляет в быту он. Были и манипуляции с моей совестью, когда каждую неделю начались якобы находиться разные болезни. Как ты уже увидел и услышал, мы вот уже докатились до шантажа. И ведь знает же, зараза, как бить по больному месту. – У тебя проблема с финансами? – Эрик, мне двадцать три, у меня маленький опыт работы. Каюсь, мой косяк, потому что не могу долго задержаться на одном месте. То ли действительно дура, то ли фиг знает что еще. И за душой у меня ничего нет. Потому что все, что было, я оставила в отцовском доме. А начинать с нуля без какой-либо помощи очень тяжело. Но даже при этом, я не гонюсь за родительскими деньгами. И больно мне не потому, что отец грозился оставить меня без них. А потому что за этим скрывается куда больший смысл. Он фактически разрывает нашу родственную связь. А зная маму, которая и слова поперек не скажет, она молча примет и это. Ну, что, теперь зная все это, ты уже наверняка приготовился пожалеть меня? – А надо? – Эрик хмыкает и наигранно хлопает себя по груди. – Даже если бы и захотел, то прости, жилетку для соплей сегодня не надел. – Это хорошо, – одобрительно киваю и чувствую, как на меня накатывает ощущение того, будто я скинула со своих плеч тонну того, что приходилось в одиночку тащить все это время. И ведь с первой минуты знала, что рассказываю нужному человеку. Который спокойно выслушает и не будет ахать и охать при этом. По-своему, рационально, переварит сказанное мною и не станет давать ненужные советы. Да и вообще, все мы знаем, что самые лучшие и искрение исповеди выходят с батюшками да с незнакомцами. На первого Эрик, естественно, не тянул. А если бы и захотел, то это был бы горячий косплей с пометкой восемнадцать плюс для какого-нибудь календаря. А вот со вторым вариантом проблем не было. Потому что, как бы Эрик не считал, ни черта мы друг друга не знаем. – Но хочу признать, ты меня поразила. – Он отвлекает меня от созерцания местности. – Не смотря на все это, ты все-таки пришла на день рождение. Зачем? – А ты был прав, я до сих пор очень наивная и во всем дерьме пытаюсь усмотреть что-то хорошее. Я думала, что отец уймется, узнав о моей работе, о перспективах. И снова ошиблась. На самом деле, любой мой выбор будет для него неправильным. А у меня всего одна жизнь, которую я не хочу тратить на постоянное доказывание того, что я достойна уважения и любви. Так что, Громов, не думай, что я устроилась на работу из-за тебя. Мне просто нужна хоть где-то стабильность и уверенность, что я все вытяну. – Тогда смею тебя заверить, что палки в колеса тебе ставить больше не буду. – Конечно, я ведь буду работать в другом отделе. – Парирую и очень сильно удивляюсь, когда вижу, как Эрик встает из-за стола и протягивает мне руку. – Мы должны скрепить этот договор рукопожатием? – Нет, я не хочу говорить о работе. И просто предлагаю тебе потанцевать. – А ты умеешь? – не скрываю скептицизма в голосе. – Шутить? Между прочим, перед тобой чемпион по бальным танцам. – Офигеть…– пораженно охаю, но иду следом за ним на небольшую танцплощадку, где кружатся пары. – Скажи, что ты это выдумал. Серьезно, Громов, это уже за гранью реальности. Ты хоть что-то не можешь в этой жизни? – Я серьезен, как никогда. Если встретишь мою маму, можешь спросить у нее и она с радостью расскажет тебе о моем танцевальном прошлом. Кажется, она помимо моих медалей и дипломов еще хранит и первый костюм с соревнований, где я занял первое место. Однако, Лебедева, я должен тебя предупредить, если хоть кому-то решишь об этом рассказать… – Да могила я, могила, – пытаюсь скрыть улыбку и замираю, не решаясь сделать первый шаг. Благо, Эрик уверенно обхватывает меня одной рукой за талию и начинает медленно покачивать в такт музыки. И тут меня озарило понимание одной простой вещи. Эрик не просто так поделился со мной фактом о танцах. Зная его непростой и закрытый характер, я уверена, что людей, кто знает о его достижениях в этой сфере очень мало. И он не говорит об этом с кем попало. Меня же он посветил в качестве благодарности за то, что я была откровенна с ним. Скажем так, он уровнял счет раскрытых секретов. И это огромный шаг для него, поэтому я не сдерживаюсь и привлекаю его еще ближе к себе. А затем шепчу: – Спасибо тебе за это. Тело Эрика каменеет на мгновение, а потом расслабляется и мы продолжаем танцевать дальше. Но при этом больше не говорим ни слова друг другу. Потому что не хотим испортить хороший момент. В том же молчании мы идем к отелю. Апартаменты Эрика находится на два этажа выше, но он галантно провожает меня к моему номеру. – Спасибо за хороший вечер, Зара, – он отпускает мою руку и делает шаг назад, возвращая невидимые границы между нами. – И тебе спасибо, – с небольшим сожалением наблюдаю за тем, как он снова становится каким-то далеким и холодным. Как золушка, у которой ровно в полночь все превратилось в тыкву и мышей. Только Эрик заново нарастил свою скорлупу. А я не хочу заканчивать вот на такой ноте. – Эрик, – зову его и он останавливается, так и не дойдя до лифта. – Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо? И я не вкладываю в эти слова ничего пошлого. Просто хочу дать ему понять, что приду на помощь или просто могу выслушать его, если это понадобится. Он дежурно улыбается и кивает головой. Как бы обозначая, что принял к сведенью. А затем разворачивается и уходит. Глава 17. Эрик «…Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо…» Я смотрю на бушующую непогоду, а мысленно нахожусь на два этажа ниже. «…просто постучись…» Дождь как-то внезапно начал штурмовать прибрежный район точно так же, как и отголоски ее слов мой разум. На очередном раскате грома непроизвольно поеживаюсь. Еще с детства ненавижу грозы с их непредсказуемым треском и грохотом. Зашториваю окна плотной портьерой и отхожу к дивану. Усаживаюсь на него, а через секунду снова вскакиваю на ноги. Бросаю взгляд на наручные часы и отмечаю, что уже почти полночь. Интересно, спит ли Зара? Или точно так же как и я не может найти места? Или только я мучаюсь от этой неопределенности, которую сам же и создал? Если копнуть глубже и проанализировать сегодняшний день, то он выдался странно богатым на открытия и откровения. Вроде бы и старался держать все под контролем, но рядом с Зарой все идет наперекосяк. Еще больше, чем грозу, я не переваривал все эти разговоры по душам и дележку секретами. Однако не успел сам опомниться, как выдал про свое танцевальное прошлое. Которое считал, мягко говоря, постыдным еще с самого детства. Пока мелким был, скрипя зубами шел на поводу у маминых желаний. Стал старше и поставил точку. Потому что мечтал о своем деле, а не о виляниях жопой в блестящем костюме перед судьями ради диплома и дешевой статуэтки. «Постучись…» Замираю уже у двери, держась за ручку. А дальше что? С другими девушками было проще. Отработанная схема действий никогда не давала осечек. Ресторан – легкая болтовня – отель – хороший подарок на прощание и никаких ночевок. Никто от этого не страдал, наоборот каждый был при собственном выигрыше. С Зарой же хрен угадаешь, что и как пойдет. И уверенности в том, что это было приглашением тоже всего ровно на один процент. Но, черт, этот взгляд…