— Да-а… — Но как смотришь на то, чтобы спуститься на ресепшн и привести его ко мне в комнату? Было бы интересно услышать твое мнение о нем. — С удовольствием сделаю это, — кивнула Кристин. — Я забыла кое о чем, кстати. Он великолепно выглядит на фотографиях, которые выложил в социальных сетях. Такой красивый богатый парень, ну ты понимаешь. — Так выглядят все на таких снимках. — Анника Карлссон поднялась со стула. — Тебе стоит посмотреть мои, — добавила она. — Я видела, — сказала Кристин. — Ты имеешь в виду фотографии из тренажерного зала? Жесть. «Ничего странного, — подумала Анника Карлссон и довольствовалась лишь кивком. — Именно поэтому я и выложила их». Анника Карлссон решила не следовать совету Бекстрёма, допрашивая Хаквина Фурухьельма. Она не стала касаться краденых золотых зубов и махрового полотенца. Кроме того, он сразу произвел на нее хорошее впечатление и был очень похож на самого себя с фотографий, которые выложил в сети и которые сейчас также находились в компьютере Анники Карлссон. Правда, его снимок в скаутской униформе Кристин ей не прислала. «Нет, он не только вечный мальчик», — подумала она, поскольку заметила искорки интереса в его глазах, когда он сел на стул для посетителей в ее комнате. Синий пиджак, белые брюки, синие топ-сайдеры, белая рубашка с расстегнутым воротничком. Хорошо и одновременно просто одетый, с отлично сочетающимся с его нарядом золотистым загаром и плоским животом. Точно как говорила Кристин Олссон и как показывали его снимки в Интернете. Красивый и, судя по его виду, богатый парень, выглядевший на десять лет моложе своего возраста. Мечта тещи, если кто-то из того же круга, к которому принадлежал Хаквин Фурухьельм, искал будущего мужа для дочери. Анника Карлссон начала допрос так же, как обычно делала это. Объяснила, что он будет допрошен в порядке получения информации в связи с проводимым полицией предварительным расследованием возможного преступления. И что ему придется подписать документ, обязывающий его не разглашать содержание их разговора. Чего конкретно будет касаться дознание, она, однако, не могла сказать, также в силу секретности данной информации. Никаких проблем, если верить Фурухьельму, он только улыбнулся и кивнул, когда она уведомила его об этом. Кроме того, сам будучи юристом, прекрасно представлял, о чем идет речь. — Есть еще один практический момент. — Анника Карлссон тоже улыбнулась. — Нормально, если я буду называть тебя Хаквином? Абсолютно нормально, по словам ее собеседника. Его имя было, конечно, Густав, Хаквин же добавкой, полученной в честь одного из крестных отцов, но еще в раннем детстве он заработал прозвище Хаке, даже Хаке Дятел, если кто-то хотел посмеяться над ним. — Тогда я буду говорить тебе Хаквин, — сказала Анника Карлссон. — По-моему, это красивое имя. С оттенком старины, как бы из глубины веков. Кроме того, я впервые разговариваю здесь с человеком, которого так зовут, — продолжила она и улыбнулась. — Хотя уже пятнадцать лет в полиции. — Я понимаю, о чем ты говоришь. — Фурухьельм кивнул с серьезной миной. Немного даже, пожалуй, печально. — Среди хулиганов нет таких, кого зовут Хаквин. — Прекрасно, понимаешь, что ты имеешь в виду, — улыбнулась Анника Карлссон. — Я захотела поговорить с тобой потому, что, как мне кажется, ты хорошо знаком с озером Меларен и шхерами там, где находится лагерь скаутов. Если верить Фурухьельму, что касается его хорошего знакомства с озером, это было даже слабо сказано. Он начал ходить под парусом еще маленьким мальчиком, когда отец подарил ему его первый ялик, Хаквину только исполнилось десять лет. Он, конечно, был городским ребенком, но его семья уже в течение трех поколений владела усадьбой в Сталлархольмене с южной стороны озера Меларен, и именно там он проводил каждое лето в детстве и юности. — Я знаю Меларен, — сказал Хаквин и улыбнулся. — И кое-какие другие озера и моря. Недавно я подсчитал, что провел почти три тысячи дней на борту различных парусников. Совершил две кругосветки, пересекал Атлантику девятнадцать раз на пути в США, на Карибы, в Мексику, Южную Америку и назад домой. — Как ты попал сюда в последний раз? — уточнила Анника Карлссон. — О чем ты? — Хаквин Фурухьельм, похоже, не понял вопроса. — Девятнадцать раз, — напомнила Анника Карлссон. — Извини, сейчас до меня дошло, — сказал Фурухьельм, явно восторженно. — В двадцатый я прилетел домой. — Неужели произошло кораблекрушение? Или сломалась мачта? — Нет, — ответил Фурухьельм, посерьезнев. — Все это было не так страшно. Беда случилась с моим отцом. Он тогда перенес первый инфаркт. Мне пришлось срочно сесть на самолет во Флориде и лететь домой в Стокгольм. С тех пор минуло десять лет. Тогда он выжил, но во второй раз… Отец умер пять лет назад. — Печально слышать, — посочувствовала Анника Карлссон. — Ему уже стукнуло восемьдесят, когда смерть пришла за ним. Это не стало громом среди ясного неба, и он оставил о себе светлую память. «Самое время поменять тему», — подумала Анника Карлссон. — Как ты успевал с работой? — спросила она. — При всех этих путешествиях, я имею в виду. — Пожалуй, не лучшим образом, — пожал плечами Хаквин Фурухьельм. — Людям выпадают разные судьбы, кто-то из нас рождается под счастливой звездой. Я из таких. — Парусный спорт твоя главная страсть в жизни? — Да. — Хаквин Фурухьельм кивнул в знак подтверждения своих слов. — Ты сама когда-нибудь ходила под парусом? — Случалось пару раз. Честно говоря, мне кажется, это не мое. — Не говори так. Это же фантастика. Неописуемое ощущение. Ты поднимаешь парус, и ветер наполняет его, берешься за штурвал, и суденышко, в котором ты находишься, превращается в живое существо. Дай знать, если передумаешь, — улыбнулся Фурухьельм. — Обещаю, — сказала Анника Карлссон. — Скауты, — продолжила она, — насколько я понимаю, твой второй большой интерес. По словам Хаквина Фурухьельма, одно просто вытекало из другого. Первая парусная лодка, когда ему исполнилось десять. Скаутский отряд год спустя. Одно и то же отделение все время, на острове Экерён озера Меларен. Скаут уже скоро тридцать пять лет, сначала в качестве рядового, потом руководителя группы, а последние десять лет заведующий отделением. — Я стараюсь находиться там на протяжении месяца каждое лето, — сообщил Хаквин Фурухьельм. — Считаю это моим долгом. — Остров Уфердсён, что ты можешь рассказать о нем? — спросила Анника. — Все, — ответил Хаквин Фурухьельм. — Уфердсён — это земля приключений моего детства. Начиная с первого лета, когда я оказался на острове Экерён, и вплоть до той поры, когда юношей стал руководителем группы, мне пришлось побывать там по меньшей мере сотню раз. Я и мои лучшие друзья обычно ходили туда под парусом из лагеря. Взрослые доверяли нам. Многое позволяли. Не как сейчас, когда ты должен быть рядом с руководителем группы и в спасательном жилете, стоит тебе проснуться и выйти из домика. Мы с друзьями могли справляться со всем сами. У нас образовалась небольшая компания, трое парней одного возраста, неразлейвода. Мы набивали мешки провизией, брали с собой переносной гриль, палатку, если требовалось, и отправлялись на остров Уфердсён. Иногда и другие парни, составлявшие нам компанию. Порой набиралось пять, шесть лодок с пятнадцатью, двадцатью скаутами. Мы играли в пиратов, строили деревянные хижины, откуда можно было следить за озером, если кто-то приближается. Мы были пиратами, морскими разбойниками и устраивали морские сражения… Это была просто фантастика. Помнится, мы как-то повесили веревку на дереве у берега, раскачивались на ней и прыгали в воду, соревновались, кто дальше улетит. Даже ходили по острову с луками и стрелами, которые делали сами, и пытались добыть себе еду. — И как, получалось? — Нет, честно говоря, — рассмеялся Хаквин Фурухьельм. — Я промахнулся по крайней мере сотню раз, пытаясь стрелять в чаек, которых мы могли бы поджарить. Но это не имело значения. У нас были с собой и колбаса, и гамбургеры, и рыбный паштет, и все иное, необходимое для выживания. — Вы поступали разумно, — одобрила Анника Карлссон. «Примерно как и Бекстрём», — подумала она. — Это была просто фантастика, — повторил Хаквин Фурухьельм. — Не только лучшие лета в моей жизни, но также и лучшие дни. В этом возрасте кажется, что лето никогда не кончается. — Но почему именно Уфердсён? — спросила Анника Карлссон. — Я побывала там, если тебе интересно. Остров ведь кажется совсем негостеприимным местом. Кроме того, с дурной репутацией. По словам Эдвина, там есть привидения. — Да, конечно. Все так же обстояло и в мое время, — кивнул Хаквин Фурухьельм. — В этом и была суть. Поэтому он так и манил. Опять же нас там никто не беспокоил. — А разве яхтсмены и любители водных прогулок не причаливают туда? — Нет, — ответил Фурухьельм и покачал головой. — Так было и в то время. Во-первых, к острову можно подойти только в одном месте, хватает мелей и скал вокруг него. Кроме того, он выглядит не слишком привлекательно. Любители водных прогулок в наши дни предпочитают комфорт, для них имеется много гостевых гаваней в этой части озера Меларен. Но для нас не было ничего лучшего. «И не только для вас», — подумала Анника Карлссон и ограничилась кивком. — Последний вопрос, — сказала она. — Ничего не случалось ни с кем из вас, когда вы находились там? Никто не утонул? Может, в кого-то случайно попали стрелой? — Нет, — ответил Хаквин Фурухьельм. — Плавать мы все умели, конечно. Плавали как рыбы. Немного крови из носа порой, когда игра заходила слишком далеко. Кто-то спотыкался и падал. Нет, ничего серьезного. Худшее, что случилось, так это когда один из моих друзей свалился с дерева и сломал ногу. Мы как раз строили нашу хижину. Для наблюдения за озером. — Как вы тогда поступили? — Ну, нам пришлось прерваться, конечно. Мы доставили его в лагерь. Но на следующий день он вернулся назад с гипсом от колена и ниже. Так что не произошло ничего страшного. — У меня больше нет вопросов, — сказала Анника Карлссон десять минут спустя. — Я должна поблагодарить тебя за помощь. Если вспомню что-то, о чем забыла спросить, дам знать о себе. — Естественно. И если передумаешь, тебе достаточно дать сигнал. — Передумаю? Ты о чем? — Если захочешь пережить это ощущение, — пояснил Хаквин. — Когда ветер наполняет парус и судно под твоими ногами внезапно оживает. Начинает жить собственной жизнью. 21 Кристин Олссон и Адам Олешкевич под руководством инспектора Яна Стигсона делали подборку данных об исчезнувших женщинах. Ян считал эту задачу довольно сложной и опасался, что у них уйдет несколько недель на проверку различных полицейских регистров. — В таком случае у меня есть предложение, — сказала Кристин Олссон. — И какое же? — поинтересовался Стигсон. Имелся способ сэкономить время, если верить Олссон. Возможно, кратчайшая дорога к нужному результату. — В Государственной криминальной полиции есть подразделение, занимающееся исчезнувшими людьми. И в имеющийся там национальный регистр в постоянном режиме поступают данные от всех полицейских властей. Как думаешь, может, мы в качестве первого шага просто поболтаем с ними? — Стоит попробовать, — согласился Стигсон.