— Насколько мне помнится, в человеческом теле примерно две сотни костей, — сказал он. — Чуть больше, — уточнил Ниеми. — В таком случае, думаю, мы нашли ее. 29 — Я слушаю, — буркнул Бекстрём, отставив в сторону пустой стакан. Поскольку звонил Ниеми, он уже просчитал, о чем пойдет речь. Потом состоялся короткий разговор, длившийся пару минут. Бекстрём кивал и хмыкал. — Они нашли ее, — сказала Надя, и это прозвучало скорее как констатация факта, чем как вопрос. — Да, — подтвердил Бекстрём. — В старом заросшем погребе, который пропустили, осматривая остров на прошлой неделе. — Она уж точно не забралась туда сама, — сделала заключение Надя. — Само собой, — согласился Бекстрём, плеснув себе еще водки, совсем немного на этот раз. — Самоубийцы обычно предпочитают полянку в лесу. Пройти лишний километр при такой прогулке для них, похоже, ничего не значит. — Я поступила бы так же, — сказала Надя, тоже слегка наполнив свой стакан. — Так, чтобы у меня было время подумать, и я знала, что оказалась в красивом месте. Хорошее воспоминание под конец странствий по земле. — Да, ну как же без этого, — согласился Бекстрём. — Несмотря на очевидный результат. — Сентиментальность. — Надя многозначительно пожала плечами. — Русская национальная болезнь. При данных обстоятельствах она смертельна, — добавила она и подняла стакан. — Наверняка именно по этой причине они зачастую сбрасывают с ног обувь, прежде чем повеситься, — пробормотал Бекстрём, явно заблудившийся в собственных мыслях. — Чтобы иметь возможность шевелить пальцами, пока петля затягивается. — Они нашли скелет? — Да, настоящую мозаику, если верить Ниеми. Из пары сотен составных частей, костей и их фрагментов. — Им удалось обнаружить что-то еще? Одежду, какие-то личные принадлежности? — Разорванный пластиковый пакет из супермаркета сети «Лидл». Из тех, какие ты получаешь, покупая еду. И судя по нему, мы имеем дело не с археологической находкой. — Зачем пакет мог ему понадобиться? — Возможно, он надел пакет ей на голову, — предположил Бекстрём. — Чтобы не испачкаться в крови. Или не хотел видеть ее лицо. Убийцы ведь обычно этого избегают. — Да, могу представить себе, — кивнула Надя. — Похоже, мы имеем дело с очень предусмотрительным типом. И как нам быть с Любопытным Нике? — Любопытным Нике? — Любопытным или Болтливым Нике, — улыбнулась Надя. — Обладателем двух талантов. Нашим новым шефом, который лезет во все подряд. Постоянно лезет. Что мы скажем ему? — Будем помалкивать, — решил Бекстрём. — Пока сможем. Хотя вряд ли нам удастся продержаться слишком долго. 3D «Кто-то, вероятно, здорово напугал их всех там в Линчёпинге», — подумала Надя, придя на работу на следующее утро и просматривая свою почту. Среди входящей корреспонденции она обнаружила два сообщения из Национального судебно-медицинского центра. Во-первых, профиль ДНК, полученный из пульпы 3+ (правого клыка верхней челюсти) найденного Эдвином черепа. Наивысшего качества, кроме того. Стоило найти правильного человека, и результат идентификации не вызывал бы никаких сомнений. Во-вторых, предварительное заключение из их отдела судебно-медицинской остеологии. Окончательного, конечно, требовалось еще подождать, но уже сейчас появились определенные данные, которыми они смогли поделиться. То, что череп принадлежал взрослой женщине, теперь было известно наверняка, это также подтвердила и полученная ДНК. На базе изучения тех же материалов удалось кое-что выяснить о происхождении жертвы. Вероятно, речь шла об уроженке северной части Юго-Восточной Азии: Бирмы, Таиланда, Камбоджи, Лаоса, Вьетнама. Или, возможно, юго-восточных частей того же региона: Индонезии, Восточного Тимора, Брунея, Сингапура или Филиппин. Части мира, чья площадь охватывала четыре с половиной миллиона квадратных километров, то есть в десять раз превышала площадь Швеции, а население составляло шестьсот миллионов человек. «Остается найти подходящего кандидата среди женщин, о чьей пропаже подавалось заявление в Швеции», — подумала Надя. Всего из сотни, включая десять из Юго-Восточной Азии, однако она намеревалась проверить всех, независимо от происхождения. «Поскольку предположения — одно дело, — подумала она, — а полная уверенность — совсем другое». Из этой сотни в наличии имелся профиль ДНК пятнадцати, в общем, достаточно большой доли, если сравнить с одним процентом, касавшимся населения страны в целом. Пять из потеряшек оказалась в полицейском регистре, поскольку либо совершили какие-то преступления, либо подозревались в таковых еще до того, как появились заявления об их исчезновении. Оставшимся десяти пришлось проходить тест ДНК для миграционного департамента в связи с тем, что они ходатайствовали о виде на жительство в Швеции, и в списке исчезнувших женщин из Юго-Восточной Азии, содержавшем всего десять имен, нашлось три из данной категории. «Пятнадцать женщин», — подумала Надя, распечатывая материалы, которые собиралась раздать своим помощникам. С такой задачей компьютеры, как полиции, так и миграционного департамента, могли справиться за сутки. Оставалась та серьезная проблема, что в Юго-Восточной Азии было сто миллионов женщин, соответствовавших данным жертвы по возрасту и происхождению. Из них только одна была той, кого они искали. «Прежде всего, надо оценить ситуацию», — подумала Надя и ухмыльнулась. Если их расследование напоминало поезд, то сейчас его вроде как поставили на рельсы. Оставалось лишь проверить, приведут ли они к цели их путешествия. Несколько часов спустя на почту Нади пришел еще один имейл, как раз в тот момент, когда она покинула свою комнату, спустилась в столовую и обедала. Съела вареную треску с овощами и выпила чашку кофе с пирожным, хотя от последнего ей следовало воздержаться. «Человек слаб», — подумала она и вздохнула. Проверка пятнадцати ДНК-проб исчезнувших женщин закончилась. Ни одна из них не соответствовала генетическому коду найденного черепа. Той, которую они искали, не оказалось также среди остальных, на кого в полиции и миграционном департаменте имелся профиль ДНК, что тоже проверили, на случай если об исчезновении этой женщины никто не заявлял. Скорее всего, данные о ней никогда не вносили ни в один из этих регистров. Нельзя было исключать, что данные о ней находилась там, но их убрали оттуда позднее. Так поступали по многим причинам. Надя могла перечислить их, даже если бы ее разбудили среди ночи, но подобное не играло сейчас никакой роли. «Наше расследование как бы состоит из двух поездов», — подумала она, просматривая короткое сообщение. Скоростной уже добрался до пункта назначения и доставил результат в виде данных о проверке регистров. А неспешный, старинный, с Ниеми в качестве машиниста еще даже не тронулся со станции отправления, острова Уфердсён. Правда, могло произойти что-то еще позднее на этой неделе, но тогда вне графика, поскольку ничего подобного Ниеми не смог сообщить ей, когда она разговаривала с ним по мобильному предыдущим вечером. Полицейские компьютеры выдали ей вполне предсказуемое сообщение. Сейчас оставалось сделать все то, о чем она даже не могла спросить их. Во-первых, связаться с полицейскими властями других стран и проверить, не числилась ли у них женщина с такой ДНК. Если предположения относительно ее происхождения соответствовали истине, кроме того, существовала возможность, что она находилась в Швеции временно, например, в качестве туриста или даже попала сюда нелегально. Во-вторых, попытаться получить более или менее надежный генетический код оставшихся восьмидесяти пяти женщин, об исчезновении которых в полицию поступили заявления, с помощью ДНК их родственников или, пожалуй, зубной щетки или расчески, еще где-то лежавших после их исчезновения. «Ничто такое не приходит со скорым поездом», — подумала Надя. 31 Ниеми действительно застрял на станции под названием Уфердсён, и, чтобы тронуться оттуда в приемлемое время, ему требовалось больше ресурсов. Конкретно речь шла о людях, подходящих для выполнения предстоящей работы и обес печенных всем необходимым, чтобы они смогли ее выполнить. Само задание не выглядело странным. По сути, оно носило археологический характер: раскопать старый погреб. Убрать в сторону землю, кусты, валежник и все иное, не имевшее отношения к делу, из чего в результате вскоре могла получиться куча приличных размеров, и отсортировать от оставшейся толики все, непосредственно связанное с преступлением. Для этого требовались тачки, лопаты и кирки разного размера, кроме того, сита для просеивания земли, дабы «отделить зерна от плевел», и все иные инструменты и оборудование, которые могли понадобиться. Вроде мощных ламп, позволявших продолжать работу, когда дневной свет идет на убыль, портативного электрогенератора для обеспечения их питанием, брезента или чего-то подобного для защиты от дождя и ветра. Вдобавок все, действительно имевшее отношение к делу, улики, которые они могли обнаружить, чтобы потом, в лучшем случае, использовать в качестве доказательств при предварительном расследовании, требовало кое-чего еще. Помимо прочего, большой палатки. В ней сейчас стояли двое обычных деревянных козел, высотой доходивших до пояса Ниеми и его помощникам. На них положили квадратный деревянный лист длиной два метра и с десятисантиметровыми бортиками по краям, чтобы с него ничего не упало. В результате получился стол, на который собирались складывать все кусочки мозаики, чтобы потом, насколько удастся, воссоздать жертву с помощью ее костей и их фрагментов плюс других найденных органических материалов, возможно, имевших к ней отношение. Оставалось еще все необходимое для документирования, регистрации и хранения находок начиная от камер, компьютеров и магнитофонов и заканчивая различными пакетиками и прочей упаковкой из пластика, бумаги и стекла. И уже в понедельник вечером Ниеми и Фернандес справились с данной частью своего задания. Теперь они могли приступить к делу, но для этого требовалась помощь, если они не собирались просидеть на острове Уфердсён до конца лета. И за неимением экспертов Ниеми одолжил молодых коллег из полиции правопорядка Вестерорта. Кроме того, он получил двух помощников, обладавших опытом, отсутствовавшим у него самого и его коллеги-эксперта. Врача из отдела судебной медицины Сольны, специализировавшуюся на остеологии, которая прихватила с собой одного из своих докторантов с аналогичной специализацией. Во вторник утром начались раскопки, а трое суток спустя они уже смогли их закончить. С погодой тоже повезло. Полный штиль и солнце, и единственным недостатком было то, что уже на второй день пришлось совершить незапланированную поездку на остров Экерён для пополнения запасов воды и прохладительных напитков. Найденный в первый день пластиковый пакет из супермаркета «Лидл» уже отправили в Линчёпинг вместе с сопроводительной бумагой, где содержалась просьба провести обычные исследования на возможные отпечатки пальцев, следы ДНК и все иное, что могло иметь интерес для расследования. А утром в пятницу их ждала еще одна находка в раскопанном погребе, не принадлежавшая к разряду костей или прочих останков жертвы. Она лежала в паре сантиметров под верхним слоем земли, который удаляли с пола. «Расследование становится все более странным», — подумал Ниеми, подняв пластиковый пакет, куда положил свою добычу. Сначала старый священник, родившийся в девятнадцатом веке и, вероятно, умерший полстолетия назад, давший ему путеводную нить. А сейчас известный актер, предположительно, такого же возраста, как пастор Линдстрём, явно жаждавший вступить с ним в контакт. Пусть он тоже переселился в мир иной еще до того, как Ниеми появился на свет. Внутренний голос подсказывал ему, что пришло время поискать обоих через Гугл. Никакого пастора Линдстрёма он не нашел, хотя, будь тот еще жив или умер недавно, это наверняка удалось бы сделать. Зато актер упоминался, хотя он и скончался за три года до рождения Ниеми. Почти тридцать тысяч раз, хотя после его смерти прошло пятьдесят лет. «Интересно, какие мысли одолевали бы его в наше время?» — подумал Ниеми. 32 Надя потратила вторник и среду на изучение материалов расследований в отношении оставшихся восьмидесяти пяти женщин, которых ей не удалось отсеять при первой попытке, поскольку отсутствовала их ДНК. Сама она смогла сделать это сейчас относительно почти шестидесяти из них, даже не имея генетического кода и не обращая внимания на тот факт, что их жертва «вероятно» являлась уроженкой Юго-Восточной Азии. Они просто были слишком молодыми или старыми, слишком высокими или низкими, слишком больными или полными, имели слишком плохие зубы или не тот цвет волос, чтобы соответствовать останкам, которые Ниеми и его помощники сейчас в нужном порядке раскладывали на столе в палатке на острове Уфердсён. Ведь теперь, по мнению их собственного судмедэксперта и остеолога, они знали наверняка, что речь шла о женщине на момент смерти возраста от двадцати до сорока пяти лет, вероятно, вполне здоровой, даже хорошо тренированной. Она, скорее всего, никогда не рожала, и, судя по длине найденных в погребе бедренных костей, имела рост от 155 до 165 сантиметров, а также здоровые зубы и длинные черные волосы без намека на седину. — Я, конечно, не стал бы держать пари на сей счет, — сказал Ниеми, когда Надя разговаривала с ним в среду вечером, — но все наши эксперты здесь на острове сходятся во мнении, что речь идет о таиландке. Принимая в расчет происхождение женщин, прибывающих сюда из той части планеты, такое предположение выглядит вполне правдоподобным. Я читал где-то, что именно таиландок довольно много среди тех, кто оказывается здесь. — Ну, зачастую не по собственной инициативе, — проворчала Надя. — По-моему, как раз шведские парни сбивают их с толку и привозят сюда.