Берюрье смотрит и, втянув в себя воздух, высвистывает: — Славненький! — выражает он свое мнение. Гидросамолет Монмине, кажется, разваливается на глазах. За несколько дней он успел потерять кое-какие мелкие и даже крупные детали. Еще пикантней становится от шума и скрежета в самых различных и неожиданных местах аппарата. Восемь воспитанников школы Нор Жюль просто в восторге от того, что можно полетать на настоящем самолете, поэтому щебечут, как птенцы в зоомагазине. Их визг настолько всем надоедает, что пилот не выдерживает и громко орет: — Эй, там, детвора, тихо! Наступает тишина. Надолго ли? — Я уже не слышал шум мотора, — объясняет мне Монмине. — А если бы он заглох? Я бы ничего и не почуял. Что за дурацкая фантазия — везти на остров этих оборванцев? — Мне нужна рабочая сила. — Для сбора раковин? — Что-то в этом роде. — Это вы ехали со мной в прошлый раз? — То есть? — Я тогда и впрямь поверил, что вы — мамзели. — Нам это и нужно было. — Вы копы? — В некотором роде. — Это вы ищете убийцу, который прирезал одну из дамочек? — Мы пытались, но… — Что делать! — говорит он. — Как на охоте: либо убьешь фазана, либо — нет. Во всяком случае, после убийства началось настоящее бегство с острова. Эти дамочки хватали свои манатки и разбегались по домам, кто как мог и побыстрее. Что тут было! Вы понимаете меня, старина? Он хохочет. — Им настолько нужна была мужская опора, что с каждой я потребовал все, что мне было нужно. Все решалось очень просто — в ангаре, в Порт-Жюль. Я выбирал самую распущенную и сажал ее рядом с собой, на ваше место. Я объяснял ей, как манипулировать кнопками управления самолета и обслуживать мой «агрегат» личного пользования. Видимо, я никогда не привыкну к вибрации, она меня возбуждает чисто физически. Порой меня удручает, что придется уходить в отставку. Если я кончу летать, то долго не протяну. — Ну, что вы, привыкните. — Нет, это как моряку без моря, черт подери! — Не задумывайтесь раньше времени, дружище. Вибрацию и связанные с ней ощущения вы сможете создать себе и на земле, раз вам это так приятно. Он отпускает руль и кладет руку мне на плечо. — Спасибо, я об этом не задумывался. Да, конечно, вибратор. Скажите, а вы не с неба упали? — Нет, — смеюсь я. — И не хочу упасть с гидросамолета. Поэтому следите за управлением, Монмине. Мой пилот дуется. — Пфф… Моя развалюха так привыкла к полетам, что могла бы пройти этот маршрут и без меня! — Я предпочитаю, чтобы вы делали это сообща. Дети снова шумят, но по моему знаку, становятся серьезными и замолкают, тем более, что начинается спуск. Я объясняю малышам, что мне от них надо, и что именно следует искать. Мы делим остров на секторы. Я сообщаю парням, что нашедший нужную вещь получит дополнительное вознаграждение. Надо видеть, как они бросаются на поиски — словно призовые ищейки. Они ползают на четвереньках, мои малыши — взрослые на это не способны. А кругленькая сумма, обещанная мною, прогремит потом по архипелагу. Я молча наблюдаю, как они рассеиваются по острову. — Почему вы поручили это детям, а не взрослым? — спрашивает Монмине, отворачиваясь помочиться в океан. — Потому что дети пронырливее и расторопнее, чем взрослые, — отвечаю я. Летчик что-то бурчит, встряхивая брюки, и начинает прохаживаться по берегу, разминая ноги. — Проклятье! — кричит он. — Что это так шумит? Я не выключил зажигание! — Нет, — смеюсь я, указывая на Берю, который уже спит на мелком песочке пляжа. — Это мало похоже на самолет. Монмине успокаивается и принимается рассказывать про свою тетку Ольгу, которая тоже храпела во сне, отчего будила племянника и побуждала его к действию. С психофизических позиций, именно она определила его тягу, повышенное половое стремление к женщинам, причем, не первой свежести. Видимо, Ольга была большим событием в его жизни, потому что он желает всем семьям, имеющим мальчиков, содержать такую тетушку. Погода стоит безоблачная, мягкая, полная очарования. Небо сине-бирюзовое, словно на лучших рекламных плакатах. Никогда я еще не ощущал такого чарующего аромата — это настоящее волшебство! Как совместить это чудо с хладнокровным убийством? Я замечаю пустые хижины в обрамлении кокосовых пальм. Что теперь будет с «Клубом Евы»? Не придется ли мадам де Труавиль прикрывать свою «лавочку»? Валерия Бордо оросила эту землю своей кровью. Вероятно, ее труп, разделенный на две части, уже доставлен во Францию. Завтра-послезавтра ее положат рядом со знаменитым супругом на нашем кладбище, на котором пахнет сеном, увядшими цветами и смертью. Монмине продолжает расписывать невероятными метафорами и сравнениями половые достоинства своей тетки. С большим подъемом и смаком он рассказывает, какой податливой и разомлевшей была Ольга после очередного совокупления. Берюрье храпит все сильнее и сильнее. После поездки на ферму «Ред Окс» он требовал возвратиться на родину. Он затосковал по своему дому и Берте. Ему снова захотелось увидеть своего друга Пино, наших девчушек-секретарш из «Пари-Детектив», которые никогда не отказывают никому из нас, едва у кого-то появляется охота отведать «сладенького». А малыши усердно прочесывают остров. Они роются в песке, раздвигают заросли цветов, просматривают дно бассейна. — Почему вы думаете, что штучка, которую вы ищете, все еще здесь? — спрашивает Монмине, отвлекаясь от юношеских воспоминаний. — Инстинкт. Он глядит на меня непонимающим взглядом, наморщив лоб. — Вы это серьезно? — Как нельзя более. — Так вы приехали сюда, потому что вам подсказал это инстинкт? — Да. Вас это удивляет? — По правде говоря, да! И что же, все расходы тоже оплатит инстинкт? Вдруг мальчишки не найдут того, что вы ищите? — Тогда я найду это сам. — Вы так уверены в себе? — Да. Как раз в этот миг я слышу вопль, который звучит аккомпанементом моему «да». Один из мальчишек зовет меня в рощу кокосовых пальм. — Месье, эй, месье! Идите сюда! Посмотрите! Разве это — кокосовый орех, там наверху? Я бегу. Малыш указывает мне на странную коричневую гроздь на самой вершине пальмы. Там висят две пары башмаков. Так все и было… — У меня здесь застряла рыбная кость, — утверждает Пино, указывая на свою длинную шею, похожую на раздавленную вытянувшуюся улитку. — Ты что, проглотил ее? — спрашивает Берю.