– Не откажусь от пива, – отозвался напарник. – А вы, офицер… – Карл Бойд, мэм. Просто воды, пожалуйста. Улыбнувшись, блондинка вышла, прихватив пепельницу, грозившую задымить весь дом. Она ненадолго вышла из гостиной на кухню, откуда тут же донесся шум воды. Мы тем временем огляделись получше. На стене висело несколько фотографий: свадебный снимок, на котором совсем еще юная хозяйка стояла под ручку с долговязым хлыщом, высокомерно пялившимся в камеру. Здесь нашлось и несколько портретов их сына – весьма обаятельного мальчишки – с рождения до отрочества. Парень унаследовал правильные черты матери, но в целом он скорее напоминал отца: также подтянут, ухожен и собран. Миссис Холтон при всей холености выглядела на фоне «породистых» мужа и сына простушкой. Через минуту она вернулась с подносом, на котором стояли обещанные напитки и чисто вымытая пепельница. Низко наклонившись над столиком, чтобы расставить выпивку, хозяйка продемонстрировала великолепное декольте. Для себя она приготовила бокал белого вина. Время близилось к трем, и я не посмел даже мысленно осудить женщину. Уилкинс с удовольствием приложился к запотевшей бутылочке, проигнорировав специально принесенный для него стакан. Впрочем, хозяйку такое свинство ничуть не покоробило – кажется ее вообще мало что могло взволновать в тот момент. Миссис Холтон опустилась в кресло напротив меня и достала новую сигарету. – Итак, вы расследуете это дело? Неужели из самого Бостона приехали? – А слухи здесь быстро расходятся, – я привстал, чтобы поднести ей горящую зажигалку, – Да, нас вызвали вчера рано утром… – И далеко вы успели продвинуться? – осведомилась миссис Холтон, благодарно выпуская облако дыма мне в лицо. – Если бы! – крякнул Уилкинс, – Здешние спецы работают как черепахи, а от свидетелей пока никакого толку. Может, хотя бы вы расскажете что-нибудь интересное? На последнем слове он икнул – любимый напиток сыграл с напарником злую шутку. Хозяйка бросила на него взгляд, полный презрения, и снова переключила внимание на меня. – Все, что могу. Правда, толку от моих показаний будет немного. Я принимаю снотворное, и когда все случилось, спала как убитая. – А вам уже известно, когда это случилось? – осведомился я. – Разумеется. Джошуа мне все рассказал вчера вечером. – А кто рассказал ему? – Скорее всего, Оли, его приятель, – подумав, ответила миссис Холтон и пригубила вино, оставив на краю бокала след от помады, – С Мег они дружнее, но бедняжка почти носа не высовывает из дома Миртл. – Почти? – поднял я брови. – Они ездили куда-то вчера днем, после обеда. И, кажется, я видела подругу Мег. – Должно быть, трудно в таком маленьком квартале избежать пристального внимания, – подмигнул Уилкинс. – У нас был такой спокойный район, – вздохнула миссис Холтон, – Марк боится, что теперь цены на недвижимость здесь упадут. – Вы собираетесь в ближайшее время продавать дом? – Ни в коем случае, но ведь это финансовые потери… То есть я мало что в таких делах понимаю, просто повторяю слова мужа. – Мистер Холтон, кажется, работает в местном банке? – Да, – не без гордости кивнула хозяйка, – Старшим клерком. Он оформлял кредиты для всех жителей квартала – в том числе поэтому мы все здесь так дружны. Уилкинс хмыкнул: он был не слишком уверен, что соседи испытывали искреннюю благодарность по отношению к банковскому служащему. Расстраивать женщину еще сильнее не входило в мои планы, поэтому я толкнул напарника локтем в бок и невинно поинтересовался: – А жителей квартала объединяет еще что-то? – Да, здесь почти каждый – ветеран войны. Они получали кредиты на льготных условиях, десять лет назад, когда улица только застраивалась. – Ваш муж тоже ветеран? – я не мог себе представить хлыща на фото в военной форме. – Нет, тогда он как раз получил повышение, и мы перебрались сюда. Раньше снимали квартиру в центре. Это была хорошая возможность… – Понимаю… Значит, позавчера вечером вы приняли снотворное. В котором часу? – Около десяти. – И тут же уснули? – В общем, да, – улыбнулась она, – Я целый день кручусь по дому и под вечер мало что соображаю. – Ваши муж и сын были дома? – Нет. Джошуа гулял с Оли, а Марк задержался на работе. – А вам известно, в котором часу они вернулись? – Думаю, что не позже полуночи, – после небольшой паузы ответила миссис Холтон, – Я понимаю, что мальчишкам нужно больше свободы, и стараюсь не наседать на сына. Пусть гуляет сколько хочет, но мы договорились, чтобы он возвращался до двенадцати. – И с мужем тоже договорились? – подмигнул несносный Уилкинс. Задай я такой вопрос, получил бы по физиономии, но семейным стариканам с горчицей на лацкане все сходит с рук. Хозяйка натянуто улыбнулась и опять приложилась к бокалу. – Марк нечасто задерживается, – ответила она наконец, – Но забывает об этом предупредить. Чтобы не волноваться понапрасну, я пью снотворное. – Сегодня, похоже, как раз такой случай? – заметил Уилкинс, кивая на старинные напольные часы, стрелки которых перевалили за шесть. – Он много работает, – пожала плечами миссис Холтон, похоже, потеряв интерес к этой теме. – Расскажите о ваших соседях. Что из себя представляет мисс Гувер? – я с удовлетворением отметил, что голос даже не дрогнул, произнося это имя. – Очень приятная особа, – типичное равнодушие, с которым одна женщина говорит о другой выдавало неприязнь миссис Холтон, – С мужем, конечно, не повезло, зато на работе все хорошо. – Мужики, небось, так вокруг нее и вьются? – Уилкинс незаметно толкнул меня локтем в бок; я незамедлительно решил, что должок подождет еще пару дней. – Вовсе нет, она умеет держать ухажеров на расстоянии и вообще дорожит репутацией честной женщины. В ее положении и так нелегко, а работать в больнице, в окружении мужчин с достатком – сплошные соблазны. Но мисс Гувер держится. – А что насчет миссис Колдуэлл? – спросил я, чтобы сгладить неловкость последней фразы, которую осознала даже хозяйка, – Мы не застали ее дома, и хочется понять, стоит ли вообще тратить время на допрос. – А что вам о ней рассказать… Обычная старуха, каких много. Вдова. Сын и муж погибли на войне. Печальная история, конечно, но приятнее она эту особу не делает. – Старушка с вредным характером? На этот раз взгляд, брошенный хозяйкой в сторону Уилкинса был чуточку теплей. Все-таки умеет старик, когда хочет вставлять реплики к месту и ко времени. – Сущая ведьма, как по мне… Раньше она работала старшей сестрой в больнице, но ушла на пенсию несколько лет назад, и с тех пор соседям от нее спасу нет. – В чем же выражается ее вредность? – Чем может насолить обычная старуха… Скандалит, сплетничает, всюду сует свой нос. У кого чересчур короткое платье, кто набрал пару фунтов, кто дом покрасил в слишком яркий цвет – по всякому поводу миссис Колдуэлл озвучит свое бесценное мнение. Насчет последнего пункта я сразу догадался, чей выбор краски не пришелся по вкусу старой леди. Наверняка она была не одинока в этом. Собственные выводы, однако, я оставил при себе, а вслух поинтересовался: – Между нею и покойным мистером Шумером возникали разногласия? – То и дело, – кивнула миссис Холтон, – Они вечно спорили из-за газона перед его домом. Генри не слишком заботился о лужайке, траву стриг сам, раз-два за лето… Миссис Колдуэлл из-за этого прямо покоя не знала. Я тоже, конечно, хочу жить в красивом районе, но одинокому мужчине не до уюта – это можно и нужно понимать. – Домом как будто занималась дочка… – заметил Уилкинс. – Внутри, а не снаружи. И потом, Мег – милая девочка, но ей очень недостает материнской заботы. Я имею в виду, женственности там ни на грош. Она с горем пополам может вести хозяйство, а в домашние дела надо вкладывать душу – вы меня понимаете, детектив? – Безусловно, – запах горелого мяса не слишком-то перекликался с этим дельным замечанием, – Значит миссис Колдуэлл и мистер Шумер не слишком ладили. А в целом у него было много друзей? Миссис Холтон вздохнула, и подбородок у нее предательски задрожал: – Он не был таким уж рубахой-парнем. Общался со многими, но дружбу водил, наверное, только с бедолагой Хэйнсом… Между прочим, это мой муж устроил его на работу в банк – вы знали об этом? – Впервые слышу. Очень благородный жест! – Именно, благородный, – последнее слово она произнесла чуть ли не по слогам, будто пытаясь распробовать его вкус, – К сожалению, такие поступки не ценят по достоинству. – О, времена, – вздохнул Уилкинс, оборачиваясь ко мне, – Ну, что, двигаем? – Пожалуй. Не забудь личные данные свидетеля, – напомнил я. – Точно. Миссис Холтон, мне нужно ваше полное имя, возраст, род занятий и домашний адрес. Уилкинс склонился над блокнотом, сжав в руке карандаш. – Натали Эми Холтон, тридцать… – едва слышно начала она. – Погромче, пожалуйста. Щеки блондинки порозовели, а губы сжались; вокруг рта тут же тонкими лучиками разбежались морщинки. С паузами, то и дело запинаясь, она проговорила: