Ланни фыркает. – Я – Супердевушка, и ничего не боюсь. – Скорее, Девушка-белка, – возражает Коннор. – А она еще круче, так что спасибо, – без раздумий парирует Ланни, и я понимаю, что с ними действительно все в порядке. Наконец-то. Сэм отпускает их и поворачивается к Ви, которая стоит, уперев руки в бока. – Чего еще? – спрашивает она – дерзко, как обычно. Сэм качает головой. – Полагаю, ты останешься у нас ночевать? Ты знаешь, где что лежит. В этот раз постарайся не бросать мокрые полотенца на пол. И не крась волосы в душевой. Она отвечает ему шутливым салютом и идет к коридорному шкафу, откуда достает подушку и одеяло, которые швыряет в сторону дивана. Все выглядит как обычно, но по взгляду Сэма, брошенному на меня, я понимаю, что это не так. Мы с ним идем в кабинет. Он закрывает дверь и произносит: – Мне нужно рассказать тебе об одном типе по имени Доктор Дэйв и о парне по имени Тайлер. И мой рассказ тебе совершенно не понравится. * * * Сэм совершенно прав. Я испытываю отвращение. Мне отвратительно то, что он знаком с таким скользким типом, как доктор Дэвид Мерит, Стоматолог-Тролль. И еще более отвратительно то, что Сэму пришлось встречаться с ним один на один, в таком ужасном месте, и едва удалось избежать куда худшего итога. А то, что потом ему пришлось отговаривать молодого человека от самоубийства… это просто адская ночь. Я вижу, что Сэм чувствует сострадание к этому парню, некое внутреннее родство с ним, которое я не могу постичь. И хотя он этого не говорит, я вижу, что его это тоже беспокоит. Все, что затрагивает эту рану, эту потерю, причиняет ему глубокий дискомфорт. Но с Сэмом ничего не случилось, и злобный стоматолог, по крайней мере, дал нам то, с чем можно работать. Сэм поведал мне свою теорию относительно МалусНависа – и эта теория имеет некий жуткий смысл. Даже относительно «ангела мщения»… что особенно тревожит, если этот человек ныне сосредоточил свое внимание на мне. На нас. Почему он платит с кредитной карточки на имя, которое вполне может принадлежать Шерил Лэнсдаун/Пенни Карлсон/Тэмми Магуайр? Она его сообщница? Или его пленница? Что за чертовщина творится вокруг? Время уже слишком позднее – или, точнее, слишком раннее, – чтобы решать эти вопросы. Они следуют за мной в постель, в тяжелый сон, который, подобно груженой сети, увлекает меня в темноту. Я просыпаюсь позднее, чем собиралась, – почти в семь часов; сквозь щели жалюзи в комнату проникает солнечный свет. Утро среды. Я пытаюсь до секунды продумать предстоящий день. Ничего срочного на ум не приходит. Это оставляет мне достаточно времени, чтобы что-нибудь предпринять относительно письма Мэлвина. Та половина кровати, на которой спит Сэм, пуста. Обычно я просыпаюсь, когда он встает, но не сегодня. Я касаюсь ладонью вмятины на подушке. Холодная. Он поднялся уже некоторое время назад. В кофеварке я обнаруживаю уже готовый кофе, поэтому наливаю себе кружку и направляюсь в кабинет, все еще одетая в пижамную футболку и фланелевые штаны. Ви крепко спит на диване, свернувшись, словно опавший лист, под белоснежным одеялом. Она выглядит спокойной и очень юной, и я двигаюсь тихо, чтобы не разбудить ее. Сэм в кабинете, полностью одетый. Войдя, я закрываю за собой дверь. – Чувствую себя лентяйкой. – Дети прислали тебе электронное письмо, – сообщает он. – И копию – мне. Что это за Дуглас Адам Принкер из Вэлери? – Это для расследования Кец. – Ты все еще уверена, что это… – Пару секунд он подыскивает подходящее слово. – Что это хорошо для них? Правильного ответа на это нет, поэтому я просто говорю: – Они в состоянии справиться с чуть бо́льшей ответственностью. К тому же ты видел, что бывает, когда я не даю им разрешения. Ланни ни с того ни с сего просит Ви просмотреть записи из конторы, где ее и так хорошо знают. Ви не умеет вести себя тихо и не выделяться. И это касается Мэлвина. Мне нужно полностью отстранить их от этого. – Но мне не кажется, что эти дела никак не связаны. А тебе? Как ни противно, я тоже считаю, что они связаны. Расследование Кец началось рано утром в понедельник. Я была у пруда до рассвета. И всего несколько часов спустя получила письмо Мэлвина, пересланное мне, словно повестка. Это не кажется случайностью. И теперь Ви выявила связь – пусть даже странную и зыбкую: кредитную карту на имя, которое Шерил Лэнсдаун могла взять в качестве нового псевдонима. Как могло письмо Мэлвина попасть в руки МалусНависа – если его переслал он? Судя по тому, что раскопал Сэм, этот человек вряд ли мог стать поклонником Мэлвина. Помимо этого, отвратительный Доктор Дэйв утверждает, будто в понедельник МалусНавис попросил у него шаблон листовки, в понедельник была подана заявка на фальшивый некролог, в понедельник Ви пришло письмо, а вокруг тира были расклеены все те же листовки… это выглядит очень, очень плохо. Как будто меня взял на прицел кто-то очень серьезно настроенный и опасный. Но это также выглядит как череда совпадений, которая в свете настоящего расследования может распасться на отдельные эпизоды. Поэтому я не могу определить. У меня есть только косвенные подтверждения и неясные предчувствия. Нам нужно какое-то настоящее доказательство – например, портрет человека, который послал этот пакет. Если это Шерил Лэнсдаун, то у нас будет некая реальная точка отсчета. Если это кто-то другой – все равно некая улика, лицо, след, по которому можно идти. Но, как я хорошо знаю, от ноксвиллской полиции толку не будет. Они терпят мое присутствие, но уж точно не станут предпринимать ради меня что-то, выходящее за рамки рутины. Пересылать письма Мэлвина – не преступление. А если кредитная карточка настоящая, ее использование – тоже не преступление. На слова о связи всего этого с делом Шерил Лэнсдаун они лишь покачают головами, пока у меня не будет настоящих доказательств. Невозможно добыть ордер и действовать официально. И я не могу ставить Кец в уязвимое положение. «Нет, тут мне никто не помощник, – думаю я. – Нужно быть изобретательной». – Слушай, Сэм… – говорю я, и он поднимает взгляд. – Как ты насчет того, чтобы остаться здесь с детьми на некоторое время? – Нормально. Думаю, они проспят до полудня, учитывая, во сколько легли. А дальше посмотрим; думаю, я справлюсь. А что? Ты собираешься встретиться с Кец? – Я… не думаю, что следует тебе говорить. Тогда, если тебя спросят, ты сможешь с полным правом сказать, что понятия не имеешь. – Я отправляю на печать документ, который составила. Он выглядит официальным, но на самом деле – нет. Просто хорошая подделка. Я не собираюсь оставлять его где-либо – просто помахать им и фальшивым удостоверением, которое храню на особые случаи. Надеюсь, конторский работник не будет слишком дотошным. Я аккуратно складываю лист бумаги и смотрю на Сэма. – Черт… какой сегодня день недели? – Среда, – отвечает он. – Сегодня я договорилась о приеме у доктора Маркс – на вечер, – напоминаю я ему. – Для всех нас. Я могу отменить, если… Он уже качает головой. – Нет. Думаю, нам нужно туда сходить. Возможно, очень нужно. И еще, Гвен… Я бы действительно предпочел, чтобы никто из нас сейчас не оказался за решеткой. Понимаешь? – Да, – отвечаю я. – Не волнуйся. Все будет в порядке. Я говорю куда более уверенно, чем чувствую себя, но Сэм делает вид, будто верит мне – невероятная щедрость с его стороны. Я целую его, допиваю свой кофе и направляюсь в душ. * * * Я надеваю черный брючный костюм из трикотажной ткани, а к нему – белую рубашку на пуговицах и свои лучшие туфли на низком каблуке. Волосы у меня отросли до плеч, и я стягиваю их на затылке в простой строгий хвост. Никакого макияжа. Под пиджаком прячу наплечную кобуру, и хотя нельзя сказать, чтобы ее не было видно, но этого и не требуется. Я выгляжу профессионально. И немного пугающе. Я не осмеливаюсь взять какую-то из наших машин, поэтому ловлю попутку до случайно названного места; меня высаживают в шести кварталах от того места, откуда пришел пакет. В потайном внутреннем кармане моих брюк лежат необходимые мне документы. Я взяла с собой наличные деньги, а в левый карман пиджака положила подменный телефон с вбитыми на быстрый набор экстренными номерами. Я неузнаваема, насколько это возможно. В правом кармане лежат распечатанный мною документ и фальшивый жетон. Ни то, ни другое не безупречно, но выглядят они солидно. Выйдя из машины, я надеваю солнечные очки и черную бейсболку и некоторое время иду, рассматривая витрины и стараясь вести себя совершенно небрежно. Дохожу до нужного квартала и останавливаюсь на противоположной стороне улицы. Смотрю на дверь почтовой конторы, считая количество входящих и выходящих людей. Не похоже, чтобы это место было оживленным. За полчаса я вижу всего двух человек, и оба выходят менее чем через пять минут после того, как вошли. Десять часов утра… теоретически, час пик позади, а до обеденного перерыва еще далеко. По всем прикидкам, в конторе сейчас пусто. Я уверенной походкой иду к двери. Моим глазам, скрытым за темными очками, приходится некоторое время приспосабливаться к тусклому свету внутри. Здесь тепло, а запах старого картона заставляет меня сморщить нос. Вдоль боковой стены тянется длинная стойка, поодаль стоят высокие столики, на которых люди могут подготовить свою корреспонденцию к отправке. Я была права. В отделении никого нет, кроме человека за стойкой. Ему чуть за двадцать; высокий, тощий и неуклюжий. Сейчас он занят сортировкой каких-то отправлений и, не поднимая взгляда, произносит: – Здравствуйте, чем могу вам помочь? Я достаю лист бумаги, разворачиваю его на стойке и кладу поверх золотистый жетон. – Детектив Карен Филдс. Вот ордер на просмотр ваших видеозаписей. Это привлекает его внимание. Мужчина смотрит на меня, и я улыбаюсь. Скорее всего, он не запомнит меня – лишь выдаст шаблонное описание. Черный костюм, белая рубашка, деловой вид, строгая прическа-хвост. Под пиджаком заметен пистолет. Жетон. Но главное – пистолет. – Э-э… – Он смотрит на поддельный ордер. – Я должен позвонить управляющему. – Хорошо, – соглашаюсь я. – Но он скажет вам, что у вас нет другого выбора, кроме как оказать содействие. Видите ли, я не собираюсь портить вам рабочий день. Мне просто нужен доступ к вашим видеозаписям. Если вы не позволите мне сделать этого с компьютера, я могу взять их из «облака», но тогда шумиха будет куда больше. Вероятно, нам придется конфисковать ваши компьютеры и, возможно, на некоторое время закрыть ваш филиал. Кстати, как вас зовут? – Дейл. – Хорошо, Дейл, звоните своему начальству. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Он понятия не имеет, что делать, однако берет телефон и набирает номер. Следует короткий разговор. Мне повезло, что управляющего нет в конторе. Повесив трубку, молодой человек говорит: – Ладно, он говорит, чтобы я позволил вам взглянуть. Но… э-э… мне нужна будет копия этой бумаги. Ордера. – Конечно. – Я беру абсолютно фальшивый ордер и иду к копиру. Кладу бумагу чистой стороной вниз и делаю копию. Протираю панель рукавом, прикрывая это от Дейла собственной фигурой, затем сворачиваю пустой лист, вышедший из копира, проводя пальцами так, чтобы отпечатки вышли смазанными. Если дело дойдет до анализа ДНК, я влипла, однако это сомнительно, если только не стрясется ничего ужасного. Скалываю свернутый лист степлером и пишу на внешней стороне: «Детектив Карен Филдс» – вместе со взятым из головы телефонным номером. Ставя ручку обратно в стойку, провожу по ней ладонью, чтобы смазать только что оставленные отпечатки пальцев. Дейл, похоже, полностью удовлетворен. Я прячу в карман оригинал поддельного ордера и жетон, который купила в магазине карнавальных костюмов. – Показывайте. Он проводит меня по короткому коридору в жутко тесную каморку, где помещаются только складной столик, складной стул и компьютер. Вводит логин и пароль, и я смотрю на записи единственной камеры, поле зрения которой захватывает дверь конторы и стойку.