Князь пил мед и все больше хмелел. — Продай мне свои земли, — повелительным тоном сказал великий князь. Степан усмехнулся: — Ни пяди не отдам! Сейчас все беглые из владимиро-суздальских вотчин приходят ко мне. Скоро мы будем вровень с тобой, князь. Кучка на самом деле мог поспорить богатством и знатностью с Юрием Долгоруким, однако не знал он, каким коварством князь отличался. Не стоило боярину связываться с тем, кто не привык отступать от задуманного. Между тем Юрий Долгорукий не только заинтересовался землями дерзкого боярина, но и приметил его жену-красавицу. Глаз его налился кровью. Дыхание сделалось тяжелым. Но в пиршеском зале служилых людей Кучки было числом поболее, и князь велел Градибору позвать Илию с витязями. Градибор набрался изрядно. Вышел, покачиваясь, в сени господского дома, не оглянувшись и не заметив следующую за ним тень. — Ты куда из-за стола? — вкрадчиво спросил Кулояр. — Не твое, собаки, дело! — отрезал боярин. Кулояр мягко погрузил ему нож в шею. Боярин даже не крикнул. Воевода наклонил тело к стене и вынул ножик. Рокоча, на стенку хлынула кровь. — Вот и любо! — спокойно произнес Кулояр. — Кафтан лепый, умельцами шит, неча добру пропадать! Он велел слугам обобрать покойника, а затем вынести через малую дверь и бросить псам на псарню. Злобные волкодавы грызли даже бычьи кости словно хлебные сухарики. Сам вернулся за стол и как ни в чем не бывало, продолжил пиршество. Лишь взглядами с Кучкой перекинулся. Все, мол, хорошо. Дружинникам с самого начала подмешивали в медовуху сон-траву. Многие уже клевали носом. Только князя трава не брала. Он во все глаза глядел на Беляну, и тяжелая похоть не позволяла заснуть. В самый разгар пира боярина прошла к задней двери в полатях и рукой позвала за собой. — Не ходи, светлейший! Ведьма она! — упредил Белозар. Ведун не ел и не пил, чуял неладное. Грядущее встало пред его очами в крови и злобе. — Уйди, собака! — послал его князь. — Чего хочу, того не убоюсь! Закрывшаяся дверь отсекла пьяный ор, и князь оказался перед красавицей. — Беляна! — начал он. Она закрыла ему рот ладонью и повела в глубь господского дома. Они прошли через несколько темных комнат, и в каждую кто-то входил, едва они ее покидали, но князю страсть застила глаза. Наконец они оказались в спаленке. Боярыня стала снимать сарафан, князь рывком развернул ее спиной, поднял одежку и грубо вошел. В спаленку ворвался кто-то из господских холопов. Не прекращая, князь взял его лицо в руку и выкинул вон. После чего запер дверь на щеколду. С той стороны заполошно забегали, в крик закричали. Послышался гневный голос Кучки. — Отворяй! И я не убью тебя! — Ты на кого лай поднял? Как смеешь ты мешать великому князю? Беляна попыталась вырваться. Он выровнял ее и продолжил. — Недолго тебе княжить! Сейчас дверь на слом! — упредил Кучка. — Конечно, недолга! — издевался князь. — Пару раз ишо! Дверь стали ломать. — Хороша… дверь! — князь с шумом закончил. Дверь рухнула. Во главе многочисленной челяди в спаленку ворвался рогоносец. Князь как был без штанов схватил дубовый табурет и выбил окно. В него вцепились, но он выскользнул из кафтана и нырнул в проем. — Илия! — крикнул он. Витязи бежали от гостевого дома. Полуодетые, но с мечами. Они вернулись в господский дом. Далее летописец пишет: «Иные из княжих бояр были пьяны, иные убиты. Боярин заперся в подвале и гостей не пустил. Тогда князь приказал ломать дверь. Дружинники ворвались в подвал. Завязалась сеча со стражниками. Напуганный Кучка с оставшимися воинами бежал в подземелья. Витязи гнались за ним до самой Царь-Пещеры, многих слуг настигли и убили. Но тела боярина не нашли. Его забрал Хозяин Царь-Пещеры, от которого сами витязи чудом спаслись сами. Всю семью боярина схватили и привели к князю. Юрий Долгорукий родню боярина разогнал, а жену сделал своею любовницей. Детей Кучки отослал во Владимир к своему старшему сыну Андрею Боголюбскому. Прекрасную дочь Степана Улиту насильно выдали за него замуж, а сыновья Яким и Пётр служили при дворе князя. Владения Кучки нарекли Москвой по названию реки. Но за дурные дела рано или поздно нужно держать ответ. Через тридцать лет сын Юрия Долгорукого расплатился за деяния отца. В собственной опочивальне его зарезали родичи боярина Кучки во главе с Улитой». Москва. Наши дни. — И что ты хотел сказать своим рассказом о делах давно минувших дней? — спросил Вершинин. — Какая твоя главная мысль, Стэн? — Ты обратил внимание на одну деталь? На упоминание о Царь-Пещере? — вопросом на вопрос некультурно ответил Данлопп. Тут одна из раздатчиц, недовольная, что им не дают спать, шумнула. — Мисс, можно потише! — прикрикнул профессор. — То, что Москва стоит на огромной пустоте, давно известно! — пренебрежительно заметил Вершинин. — Сейчас я не об этом! — отмахнулся Данлопп. — Я о хозяине Царь-Пещеры! — Мало ли легенд! — Если только это не легенда о Капитанах! — азартно возразил профессор. — Ты в курсе, что есть множество свидетельств об активности Капитанов в послевоенной Москве? Гессенские специалисты считали, что Капитаны прибыли на Землю во время войны. По большому счету они ее и начали. Но что если Капитаны появились на земле задолго до войны? И задолго до проекта Пантанал, чуть было не вырвалось у Вершинина, но он прикусил себе язык. Интересная загогулина получается. Если Проект не Капитанов, тогда чей? Или Капитаны доселе не вмешивались в земную историю, а в войне решили вмешаться на стороне России? Почему до этого ничего не предпринимали? Так и сидели в своей очень большой пещере? — Нет, не может быть! — вырвалось у него. — Ты ошибаешься, пан философ! На что тот парировал: — Это не только мое мнение, но и мнение многих других философов! Он оглядел пустой ресторан и продолжил: — Кстати, ты в курсе, что в создании Вселенной заложена существенная ошибка и Вселенная вследствие чего создана неправильно? Я могу обосновать! — Э, нет! — сказал Вершинин. — На сегодня достаточно. Я еще твой ноль не переварил! 9. Провал 4 ноября. Волочаевская, 1. Хоспис (бывшее Офицерское общежитие). Майор Бекк жил на втором этаже. В 7 утра шестеро соседей ушли на работу. В 7.10 раздался звонок. Чертов мобильник. У него даже звонки беду чуют. — Быстрец на связь не вышел! Немедленно уходи! — выпалил полковник Мельник. По лестнице уже бухали шаги. Человек 5, не меньше, оценил майор. Схватив куртку, влез на подоконник. Нет, прыгать не собирался. Во-первых, разбивать окно, рискуя порезаться. Во-вторых, сломать или подвернуть ногу при приземлении. Нет уж. Подоконник был общий на два номера. Перегородка из новых пластмасс, гуано и то крепче. Майор продавил перегородку ногой, сделал пару шагов по освободившемуся пути и оказался в соседнем номере. Один из жильцов лежал на первом ярусе двухъярусных шконок и при виде его вскочил. Скорее всего, он не хотел ему мешать, может быть, эффект неожиданности сработал, рефлекторно встал, но он оказался у него на пути. Майор ткнул его большим пальцем в шею, нет, не убил, но жилец кулем свалился обратно, сожалея о своем необдуманном поступке. Бекк подошел к дверям одновременно с тем, когда дверь его комнаты вынесли одним пинком. Майор отпер дверь и вышел в коридор. Планировка коридора была осуществлена таким образом, что он оказался скрыт от тех, кто еще мог оставаться на шухере, небольшим стенным аппендиксом. Продолжая прикрываться им, он свернул на пожарную лестницу. Раньше она была закрыта на железную дверь и завалена хламом. За небольшую плату хлам убрали, замок на двери смазали и подогнали запасной ключ. Людей Кента в такие подробности никто не посвящал. Бекк вышел, миновал небольшой, но сильно разросшийся палисадник и скрываясь за широким дубом вел наблюдение. С сильным опозданием из пожарного выхода появился мелкий шнырь по кличке Шустрый. Он озирался, усиленно изображая бурную деятельность. Вскоре со стороны фасада примчалась «лада-мерседес» с замазанными номерами. Майор напрягся. Движуха намечалась конкретная. Теперь все зависело от того, какие силы напряг Кент для его поимки. Есть у него обычные костоломы типа Беды или Пики. А для почетных случаев имеется особый человечек. Погоняло Профессор. Аккуратный малый в очках и костюме тройке. Мало того, что садист, да еще умный, сволочь. Высшее образование. Возможно из офицеров. И офицеров повоевавших, кровь понюхавших и кровь полюбивших.