Мы пошли в зал. Я полуобнял Матильду за талию, чуя сквозь шелк ровную без складок кожу. А жизнь то налаживается! Бар занимал два этажа. Наверх вела деревянная лестница. Там тоже был зал, но я не стал подниматься. Пожалел официанток, им еще весь день бегать. (Также наверху обычно сидели разные упыри, любители набить морду такой мелочи как я. А я и был мелочевка. Неудачливый барыга. Вшивота, как сказал бы генерал Мельник). К нам подошла официантка с бейджиком «Наташа», но это ничего не значило. В баре все поголовно были Наташами. — Здорово, Тугрик! — сказала Наташа. — Решил посетить наше болотце? Говорят, ты в центре тусуешься! Я был на грани провала. — Нам покушать и выпить! — сказал я. — Только чтоб я отсюда без трусов не ушел! — Хотелось бы посмотреть! — ухмыльнулась Наташа. Я не помнил, трахал я ее или нет. — О чем ты думаешь? — поинтересовалась Маша. — Секс, алкоголь, наркотики! — Дурак! Когда дама произносит «дурак», это комплимент. Наташа сразу принесла выпить. Открыла при нас бутылку бренди, разлила по бокалам. — Что-то случилось? — спросила Маша. — С чего ты взяла? — Ты выпил 3 бокала даже не чокаясь! — Просто хотел пить! — зло сказал я. — Ради бога! — она подняла ладошки, влажные от крема. — У нас за лишние вопросы сразу язык отрежут! — Вот именно! — буркнул я. Наташа принесла две шашлычные тарелки. Я посмотрел на аппетитные куски шашлыка из свиной шейки, кетчуп в соуснице, зелень, огурцы-помидоры. И понял, что не смогу проглотить ни кусочка. Кипеж по-тушински. По времени выходило, что люди Кента уже доехали до Сандры, захватили девушку и спусти в находящийся рядом подвал «Дохлой лошади». А потом пришел Профессор… Самое плохое не в том, что девушку захватили, а в том, что я постоянно об этом думал. Не мог выкинуть из головы. Сандра с ее милым детским хмыканьем и взглядом из-под челочки, полным ужаса. Профессор в очках отца-иезуита ходит вокруг, с вожделением изучая роскошное женское тело. Здесь есть где разгуляться и работы будет много. Как-то я присутствовал на экзекуции, когда один из пацанов проштрафился. — Тебя зачем посылали? — спросил тогда Профессор скрежетнувшим голосом, от которого кровь застыла в жилах, и все рады были, что вопрос адресован не им. Кому угодно, только не мне. — Сволочь я! — признался я. — Не хилое признание! — Маша озадаченно посмотрела на пустой пузырь. — Ничего ты не понимаешь! — повысил я голос. От дверей озабоченно посматривал Палец. А плевать! — Я могу здесь всех положить! — сообщил я Маше. — Ты мой герой, Тугрик! — сказала она. — Ты мне не веришь! — напирал я. — Тогда слушай! Я мог их там всех положить! Мне нельзя! — Развоевался! — усмехнулась она. Тон мне ее отчаянно не понравился. — Заткнись! — крикнул я и двинул… нет не по лицу, а по столу. Бутылка покатилась и разбилась. — Там люди гибнут! — А я тут при чем? — воскликнула Маша. — Все вы одним миром мазаны! — вопил я. Палец бежал ко мне через зал. Он даже не стал доставать дубинку, обмотанную скотчем. Зачем, когда имеешь дело с мелким жуликом с погонялом Тугрик. В этот момент до меня дошла вся неправильность мира. Я, майор МГБ, резидент-оперативник, генно модифицированный и наученный убивать жуткими костоломными приемчиками, не имею права применить ни один из них. Не имею права спасти понравившуюся и доверившуюся мне женщину. Да какой там спасти кого-то там. Сам себе не защитник. Палец подбежал и без паузы врезал. Я закрыл глаза. Кулак угодил мне в скулу. В результате полученной кинетической энергии ноги оторвались от пола, я полетел спиной вперед, попал на соседний стол и повалился вместе с ним. Первой реакцией тренированного тела было разом оказаться на ногах и поставить блок, чтобы рассвирепевший охранник не размазал меня окончательно, но я подавил первый позыв и остался лежать. Палец подбежал и плотно ударил ногой по ребрам. Ощущение было такое, словно ударили бревном. Армированные кости выдержали, но перед глазами заплясали шаровые молнии от боли. Я завыл и пополз прочь. Палец схватил сломанный стол и обрушил мне на голову. Я позволил сознанию выключиться и больше уже никуда не полз. Рай на свалке. Я не должен был умереть. Государство вложило в своего оперативного резидента слишком большие деньги, чтобы он мог так легко окончить свой бренный путь. Нет, он должен был мучиться по жизни дальше, выполнять задания в горячих точках, стрелять и убивать. Однако я помер. Очнулся я в раю, хотя по определению мне туда вход заказан. Легче верблюду пройти в угольное ушко, чем майору МГБ попасть в рай. Я лежал в куче гавна во внутреннем дворе. Такие свалки за домами характерный признак современных москвичей. Это началось еще до войны, когда заварили внутридомовые мусоропроводы, и местная интеллигенция начала стаскивать мешки с вонючими огрызками во дворы на специальные площадки. После войны это продолжалось, но не вывозилось. И посреди домов выросли многоэтажные кучи. В одной из таких куч очнулся и я. Почему решил, что в раю? Да потому что там была Сандра! Теплая куртка надета на домашний халат. На ногах тапочки. Волосы спутаны. Всем своим видом девушка выражает крайнюю степень озабоченности. — Господи, Алекс, в каком ты виде? — Ничего страшного! Меня убили! — говорю. — Что ты несешь? — Как и тебя! — продолжаю. — Расскажешь, как Профессор до тебя добрался? Только непонятно, почему мы оба попали в одно место. Нам разные площадки положены. — Профессор до меня не добрался! — терпеливо вдалбливает Сандра. Я и сам чую, что что-то не так. И голос мой чересчур натурально звучит. И свалка благоухает как ей и положено. И с какого перепугу на том свете должна быть земная свалка? Я притягиваю девушку, крепко обнимаю, чтобы удостовериться, что я еще на этом свете, а не в пути на тот. — Эй, полегче, медведь! — сдавлено вырвалось у нее. Видела бы она медведя полчаса назад. Орущий кусок мяса на пинках. — Как ты выпуталась? — спрашиваю, отстраняясь и недоверчиво ощупывая. — Проводишь инвентаризацию? — она издает смешок.