— Вы только осторожнее! — взмолился Пестель. Замок тренькнул, отлетая. Гражданин взял доверчиво приблизившуюся шиншиллу, поднёс ближе и осмотрел. Самочка дрожала и трясла усиками. В следующее мгновение гражданин прижал шиншиллу к столу, заправски хекнул-и снес ей головку одним ударом. Остальные шиншиллы заверещали и попытались сбежать, но палач захлопнул клетку. Не обращая внимая на струящуюся кровь, он прикидывал размеры обмякшего тельца. — Это же сколько на шубу надо? Сотню таких доходяг! Парализованный ужасом Пестель безмолвно смотрел на отрубленную головку с бусинками глаз. А палач тем временем приоткрыл дверцу клетки, в которую в панике лезли сразу несколько шиншилл, ловко выхватил одну, остальных запихнул обратно. Самочка дрожала и верещала, но гражданин знал свое дело. Раз-и голова зверька в алой пене летит на пол. Будто всю жизнь только тем и занимался, что головы рубил. Гражданин уже доставал следующего зверька. — Большие все мои! Тебе мальки! Забирай! — буркнул палач, прижимая трепыхающегося зверька, кричащего как дитя. А ведь он так всех порубит, понял Пестель. Убьет всех… для своей шубы. А я ничего не могу. Не научен защищаться и защищать. Трус. Его охватила тоска. Она затопила его целиком. Он даже не мог дышать. Снова сверкало зловещее окровавленное лезвие. Он должен был умереть в эту секунду, но, чтобы не задохнуться, закричал, завопил что есть сил, выбивая из глотки кроме забившей пробки еще что-то существенное, некое табу, ограничитель, который был там у него всегда. Нельзя ни во что вмешиваться. Если ты можешь предотвратить нехорошее-лучше спрячься. Если у тебя есть возможность вмешаться-беги прочь. Ты никто, а кругом страшно. Страшно жить. Теперь все это вдруг разбилось в нем вдребезги. Словно атомный взрыв внутри случился. Отчаянно визжа, он врезался в палача и стал сучить кулачками, и тот легко стряхнул его с себя, замахнулся топором, но Пестель врезался в него телом, опрокинул вместе со столом. Клетки полетели на пол. Палач в отвращении вопил, мохнатые шиншиллы ползали у него по лицу. Он подхватил одну самку-обалденной серой расцветки, и достал нож, размахиваясь и готовясь всадить ей в нежное беззащитное брюшко. У Пестеля окончательно все перемкнуло и он, подхватив железную клетку обрушил на ублюдка. И бил до тех пор, пока окончательно не вбил злое выражение гада ему в злокозненную башку. Он сидел на полу в полной расслабленности и гладил молоденькую шиншиллу в пышной серой шубке, а она смотрела на него преданными бусинками черных глаз. 14. Днюха Рэд Сквер. Ночь на 6 ноября. Первым пришел в себя и начал командовать как положено генерал Ярославский. — У меня 2 вопроса, — начал он. — Что это было? И что происходит сейчас? К этому времени стрельба снаружи поутихла, а экспериментаторы пришли в себя, исключая обоих операторов убитых наповал. Все сняли разбитые и ставшие ненужными маски. Солдаты подняли уцелевшее оружие, Данлопп наоборот свое спрятал. Так как генералу никто не ответил, он указал на программатор с монитором и спросил: — Академик Цимесов! Запускайте свой аппарат! Вид академика в разбитых очках был жалок. — Я не умею! — тихо произнес он. — Какой же ты на хер академик, мать твою ети! — не выдержал генерал. — Кто-нибудь разбирается в аппарате? — Я попробую! — раздался чей-то голос, и как ни странно, он не принадлежал Вершинину, а говорил Данлопп. Он присел на корточки к монитору, на котором рисовались красивые синусоиды-и треснул по нему кулаком. — Ну и я так умею! — недовольно произнес генерал. Однако линии на экране исчезли, и на нем возникла картинка с саркофагом. Если бы люди не были контужены в той или иной степени, то снова возник бы ажиотаж. Саркофаг стоял цел и невредим, причём робот объехал его со всех сторон. Даже сдвинутая крышка встала на место как влитая. — А что же так бункнуло? — не выдержал Вершинин. — Из него явно что-то вырвалось! Не зря же там была перестрелка наверху! — Жебраков! — гаркнул генерал. — Вы связались с постом наверху? Тот не связался. — Почему я должен за вас всех думать? — крикнул генерал, теперь без маски ему орать стало гораздо сподручнее. — Немедленно звоните на пост! А вы… как вас там… Данлопов! Прокрутите камеру назад, на момент взрыва! Все занялись своим делом. Капитан связался с постом. — Это не у нас стрельба! — ответили оттуда. — Где-то на Манежной палили! А у вас знатно бахнуло! Лестницу едва не сорвало! Мы думали все, кранты! — Капитан, прикажите на верху заткнуться! — приказал генерал. «Данлопов» тем временем подкрутил верньеры настройки, вывел на монитор несколько показателей. — На сколько возвращаться по времени? — уточнил он. Выяснилась интересная вещь, никто толком не мог сказать, сколько времени прошло с момента взрыва. — Возвращаюсь на 5 минут! — решил Данлопп. Все рефлекторно придвинулись к экрану. — Солдаты, кругом! — скомандовал генерал. — Занять позиции у лестницы! Трое солдат недовольно ушли. Остались генерал Ярославский, капитан Жебраков, Данлопп и Вершинин. На мониторе робот поднял резак-и Данлопп включил максимальное замедление. На кончике резака возникла яркая белая точка, вытянулась и коснулась саркофага. Экран на мгновение побелел, потом обрел нормальные краски, только вместо резака торчал обугленный хрен. — Нельзя еще медленнее? Я ничего не видел! — недовольно произнес генерал. — Замедление максимальное! 15 триллионов раз! — объяснил Данлопп. — Херня ваше замедление, если ни хрена не видно! — безапелляционно заявил генерал. Верхний кипеж. Вползать на четвереньках по лестнице под низко нависающую стену-то еще удовольствие. Но никто не стонал. Вершинин удивил сам себя. По лестнице тоже пошел без напряга. Троих пехотинцев генерал оставил охранять саркофаг. Когда выбрались к вагончику, низко над котлованом прошел «Тапир». — Что они там с ума посходили? Полеты над запреткой запрещены! — недовольно заметил Ярославский и приказал связаться с комендатурой. Солдатик передал генералу могучую фурнитуру, напоминающую массивный лапоть. Слышимость была такой, что было совершенно необязательно передавать содержимое разговора. — Дежурный по комендатуре старший лейтенант Раздетов! — Говорит генерал Ярославский! Что там у вас за бардак в запретной зоне, лейтенант? Почему вертолеты летают как хотят? — Товарищ генерал, все службы подняты по тревоге! Нападения партаков на все социально значимые объекты и посты военной полиции! — Что случилось? — Сведений нет! Но нападения случились практически одномоментно! Первые сигналы зарегистрированы в 2.01! Ярославский отдал трубу солдату и спросил Жебракова: — Когда эта хреновина рванула? — Примерно полчаса назад! — Идиот! — резюмировал генерал. — Время должно регистрироваться на мониторе внизу! — подсказал Данлопп. Генерал приказал позвонить вниз и самые худшие опасения подтвердились. — Похоже на самом деле из саркофага что-то вырвалось на свободу! — сделал Вершинин напрашивающийся вывод. — Не порите ерунды, майор! — грубо осадил его Ярославский. — Мои солдаты этого не могли допустить! Тупой, как и все вояки, подумал Вершинин. Генерал приказал готовить транспорт, и они вчетвером снова проследовали по дну котлована. Оскальзываясь на расколотых цементных плитах, Вершинин бросал взгляды на покосившуюся сторожку. Кто жил там много дет назад? Место лютое для проживания. Огромная рухнувшая площадь. И мрачная стена над нею. Никакого людского жилья рядом. Апофеоз одиночества. — В этом доме нашли что-нибудь? — спросил он. — Ничего! — ответил Жебраков. — Он покинут много лет назад! И после этого в нем никто не поселился! Да и кто будет жить в таком жутком месте?