Хеймдалл глубоко вздохнул и посмотрел вдаль, на Биврест. Обсерватория не охранялась. Он пригляделся внимательнее, чтобы убедиться в отсутствии мертвых воинов Хелы. Он искал знак, что-нибудь, что даст хоть малейшую надежду на спасение. Он надеялся увидеть бабочку. Однако ничего не обнаружил. Последние асгардцы выходили из туннеля, но Хеймдалл оставался позади них. Он наблюдал, как они спускались по крутому горному склону. Вот-вот его присутствие понадобится в начале колонны, и скоро он обязательно побежит вперед. «Почему я мешкаю?» – подумал Хеймдалл. Он уже знал ответ, хоть и отчаянно не хотел этого признавать. Он должен был задать вопрос, которого так боялся, прежде чем перейти на следующую ступень своего опасного путешествия. Хеймдалл собрался с духом. – Всеотец, это правда? Один ответил еще более тихим голосом, чем прежде: – Что правда? – Что ты мертв? Глава 11 – Может ли Всеотец по-настоящему умереть? Вопрос эхом отдавался в ушах Хеймдалла. Ему понадобилось время, чтобы осознать, что этот вопрос задал не Один, а он сам. Страж ждал ответа, но так ничего и не услышал. Голос Одина становился все тише и тише, и теперь его совсем не было слышно, если он вообще до этого звучал. Хранитель вспомнил, как начался их разговор на утесе возле океана, каким умиротворенным, спокойным казался Один. Конечно, царь Асгарда был уже мертв и довольно давно. Хеймдалл знал это, однако не мог поверить. Он не хотел в это верить. Но он знал, потому что лично видел, как это произошло. «Я вижу все», – подумал Хеймдалл, и в ту же секунду дар стал казаться ему проклятием. Он подавлял воспоминания до сего момента. Но теперь они нахлынули на него мощной волной, сбивающей с ног. После своих происков с темными эльфами Локи заколдовал приемного отца и стер ему память. Затем отправил его в Мидгард, где Один был вынужден самостоятельно заботиться о себе, а сам принял облик царя Асгарда и занял его трон. И никто ничего не заметил, включая Хеймдалла. Благодаря колдовству обманщику удалось скрыть правду. Именно этот «Один» объявил Стража врат предателем. Именно из-за него Хеймдаллу пришлось сбежать из города и спрятаться в горах. Лишь спустя месяцы, когда Тор вернулся из Муспельхейма с короной Суртура, Хеймдалл понял, что «Один» был вовсе не Одином. Хранитель наблюдал из своего укрытия, как Тор прибыл в обсерваторию и его встретил Скурдж. Скурдж должен был объявить о появлении сына Одина, прежде чем предоставить ему аудиенцию с Все- отцом. Но Тор не любил подобных формальностей – во всяком случае, не с отцом – и полетел в город, а Скурджу пришлось пешком идти от обсерватории до дворца, сильно уступая в темпе наследнику асгардского престола. Хеймдалл пристально наблюдал за происходящим. Когда Тор прибыл во дворец, его взору предстала странная картина. Один восседал на троне, ел виноград из рук дев и вместе со своими верноподданными смотрел представление. Пьеса была жалким подобием драмы, приукрашенной неправдоподобной смертью Локи в битве с темными эльфами. Актер, игравший Тора, горестно рыдал после «героического самопожертвования» Локи. Когда представление закончилось, Один разразился аплодисментами и жестом приказал подданным последовать его примеру. Хеймдалл, как и Тор, пребывал в полном замешательстве. Сын Одина, казалось, почуял, что что-то было не так. Через мгновение Тор начал действовать, прислушавшись к своей интуиции, и обман Локи раскрылся. Бог грома схватил брата, и они вместе отправились в Мидгард на поиски Одина. Когда они наконец нашли его, тот был в горах Норвегии. Царь Асгарда смотрел на океан, спокойный, умиротворенный. Когда Тор и Локи прибыли туда, они поняли, что к отцу вернулась память. Хеймдалл подумал, что на Локи вот-вот должен обрушиться весь гнев Одина, однако с удивлением обнаружил, что Всеотец нисколько не сердится из-за предательства приемного сына. Один извинился перед Локи за то, что не доверял ему. То был первый раз, когда Хеймдалл услышал, чтобы Один упоминал Рагнарек не просто как легенду, а как событие, которое обязательно произойдет. Всеотец рассказал Тору и Локи об их сестре Хеле и о том, что она скоро придет в Асгард. Один был так утомлен. Его тело исчезло на покрытом мхом утесе в Норвегии, превратилось в облако звездной пыли, которая рассеялась на полуденном солнце. Затем появилась Хела. Это была с самого начала неравная битва. Конечно, братья изо всех сил старались остановить Хелу. Но этого было недостаточно. Тор метнул Мьельнир, после чего любой другой противник был бы сразу повержен, но Хела остановила молот легким движением руки. Хеймдалл не мог поверить своим глазам. Она держала Мьельнир, словно он был обычным столовым прибором. А затем стерла его в порошок, лишив Тора вверенного ему оружия. Хеймдалл услышал, как Локи приказал Скурджу открыть Биврест. Он знал, что это было ошибкой. Тор тоже знал это и крикнул, чтобы тот не делал этого, но было уже поздно. Бриллиантовый луч ударил в землю прямо перед ними и унес Тора с Локи в Асгард. А с ними и самого нежеланного гостя. Хелу. Как Хеймдалл и Тор того боялись, Бивресту было все равно, кого перевозить, – раз он взял Тора и Локи, значит, принял и Хелу. Хеймдалл пытался разглядеть, что происходило внутри Бивреста, но из-за энергетической волны это было практически невозможно. Следующее, что он увидел, когда Радужный мост закрылся, – это как Хела шла по обсерватории. Тора и Локи не было. Глава 12 – Быстрее! Нам надо торопиться! – приказал Хеймдалл асгардцам, подталкивая их вперед. Взглянув назад через плечо, он увидел то, что и ожидал. Хела нашла укрытие, вошла внутрь и разъярилась, не увидев ничего и никого. Но она знала, что асгардцы там были. Единственный выход лежал через туннель. Хеле понадобится совсем немного времени, чтобы догнать их. И тогда все будет кончено. – Мы идем так быстро, как можем, – сказала девочка. – Но мы можем еще немного ускориться. Хеймдалл посмотрел на нее и мгновенно ее узнал. Это была та самая малышка, которая столкнулась с ним вчера. Страж слегка улыбнулся смелому ребенку. – Знаю, – произнес он. – У меня есть меч, – призналась девочка, запустила руку под мантию, вынула из ножен небольшой клинок и протянула его Хеймдаллу. – Вот, посмотрите. Я умею с ним обращаться. Хеймдалл взял меч и перекинул его в правую руку. Клинок был небольшим, таким можно максимум набить противнику шишку. Края не были заточены, он подходил скорее для тренировки молодых бойцов, чем для чего-то еще. Некоторые носили такие как показатель статуса. В битве от него толку будет немного. Он знал все это, однако ободряюще кивнул и сказал: – Очень умно носить с собой оружие. – Он несколько раз рассек им воздух, а затем сделал выпад, словно нанося смертельный удар, затем вернул меч девочке. – Как тебя зовут? – Сольвейг, сэр, – ответила девочка. Она взяла меч и убрала его обратно в ножны. Подгоняя людей вниз по склону, Хеймдалл шел рядом с Сольвейг. – Это древнее имя, – задумчиво сказал Страж. – Оно значит «из рода сильных». – Да, сэр, – подтвердила его спутница. – И ты стараешься быть сильной ради своей семьи? – спросил Хеймдалл. Девочка кивнула. – Да, сэр. Но я способна на большее. Я точно знаю. Я хочу сражаться! Голос Сольвейг перешел на крик. Отец девочки подбежал и нежно взял ее за плечи. – Простите, – извинился он. – Боюсь, она упряма, как я. – Позаботься о своей семье, Сольвейг, – сказал Хеймдалл, опустившись на колени и положив правую руку на плечо девочки. – Ты нужна им. Ты должна защищать их от любой опасности, которая появится на нашем пути. – Но я могу помочь вам! – взмолилась Сольвейг. Хеймдалл посмотрел ей прямо в глаза и увидел пылающий в них огонь. Девочка и правда была отважной. В этих глазах он увидел слабый проблеск надежды. Затем он что-то услышал. Звук был очень тихий. Но так всегда все и начинается. – Стоять! – крикнул Хеймдалл. Его приказ волной прокатился по веренице людей вверх и вниз, пока все до единого не прекратили спуск и не замерли на месте. – Всем ни с места, – приказал Страж. Он положил правую руку на рукоять меча и побежал вглубь леса. * * * Это было непросто, но Хеймдалл смог не обращать внимания на звук собственных шагов, пока лавировал между деревьями. Он пытался найти источник шума, который услышал. Звук шагов. Там, впереди.