Степан не первый раз встречал профессора с самолета. Обычно Леонид Прокофьевич, человек эмоциональный и часто несдержанный, замечал его сразу и издали начинал махать рукой, приветствуя. А тут вообще, казалось, не узнал. — Леонид Прокофьевич, здравствуйте! — окликнул Степан профессора Сечкина. Тот обернулся, но, как показалось Степану, снова не узнал своего ученика. — Вы что, меня не узнаете? — удивился Степан. Профессор, не снимая капюшона, покачал головой: — Нет. — Я Степан Рыбин, ваш студент! — сказал Степан, понимая, что что-то не так, но не удержался и все-таки спросил: — Как там Настя? Ничего мне не просила передать? — Какая Настя?! — возмутился профессор. — Настя Лапина, ваша студентка. Она с вами полетела… — начал Степан. — Помогите мне найти такси. Я должен ехать на биологический факультет МГУ. Там начинается научная конференция, международный конгресс, — как-то странно проговорил профессор, нервно оглядываясь по сторонам. — Да, конечно, я вас провожу, — сказал Степан Рыбин, не зная, как реагировать на такое поведение профессора. — Холодно, очень мерзнет голова, особенно уши, — сказал Леонид Прокофьевич и взглянул через очки каким-то странным, невидящим взглядом. Степан хотел взять поднести его чемодан, но профессор только покачал головой: — Я сам. Я сам должен нести свои вещи. — Хорошо, несите сами, — согласился Степан. Когда они подошли к такси, таксист открыл багажник. Но профессор Сечкин наотрез отказался укладывать туда чемодан и сумку и опять как заведенный повторил: — Я должен сам нести свои вещи. — Он что, того? — спросил таксист, молодой русоволосый парень, у Степана, когда тот, устроив Леонида Прокофьевича на заднем сиденье, сам сел впереди. — Да нет, — покачал головой Степан, — просто, наверное, перелет сказался. — А откуда он прилетел? — уточнил таксист. — Из Грозного, — ответил Степан. — А, ну ясно! Они оттуда многие такие прилетают, — кивнул таксист. — Какие «такие»? — переспросил Степан. — Ну, как бы контуженые, — сказал таксист и уточнил: — В Москву? Степан молча кивнул, а оглянувшись назад, увидел, что профессор, не выпуская из рук чемодана и сумки, так и не снял капюшон и задремал. — А в Москве куда? — поинтересовался таксист. — Биофак МГУ знаете? — спросил Степан. — Знаю, — кивнул таксист и вздохнул: — Сам туда поступал. Но не судьба. Хотя сейчас не жалею. А то бы пришлось комаров этих в метро ловить. Говорят, всех студентов биологов и медиков на борьбу с этими комарами бросили… — Во-первых, это не комары, а кровососущие крылатые муравьи, — уточнил Степан Рыбин. — А во-вторых, не знаю, как медики, но мы, биологи, по-прежнему учимся, как и учились. Никто нас ни в какое метро не посылал. — Так пошлют еще! Кто ж, кроме вас, столицу спасать будет?! — Нам ничего такого не говорили… — пожал плечами Степан Рыбин. — А вам говорили, что эти комары такие опасные, или это только слухи? — продолжал интересоваться таксист. — Да кто как говорит, — неопределенно ответил Степан и опять оглянулся на мирно дремлющего профессора. Что-то подсказывало Степану, что сон профессора далеко не мирный. Леонид Прокофьевич как будто находился под гипнозом. И это не могло не насторожить. Степан так рассчитывал, что профессор поможет всем разобраться в том, что происходило в Москве. А в таком состоянии, если профессор не придет в себя, он не сможет не только ничего предложить, но и выслушать никого не сможет. — У нас теперь заказов завались, — похвастался таксист. — Люди в метро спускаться боятся, в автобусы, троллейбусы не влезешь. Да и тоже неизвестно, что подцепить можно. Вот и вызывают такси. Чувствуется, все заначки свои тратить начали. — А что там сегодня слышно? — поинтересовался Степан. — А то я новости не слушал. — Можем послушать, — пожал плечами таксист, переключая радио с музыки на новости. — Дорогие граждане! — послышался мягкий женский голос. — Очень просим соблюдать спокойствие и не поддаваться панике. В столице распространяются слухи о нашествии якобы опасных насекомых. Исследования ученых показали, что метрополитен и все виды наземного транспорта работают в обычном режиме. В метрополитене приняты все меры предосторожности. За последние сутки не было зафиксировано ни одного смертельного случая, связанного с укусами неизвестных насекомых. — Ну это ж надо так заливать! — покачал головой водитель. — А что, это неправда? — Да вон, посмотри какая толпища возле метро! — кивнул таксист в сторону собравшихся у входа людей, среди которых ходили телевизионщики с микрофонами и камерами. — Здесь, наверное, что-то случилось… — размышлял Степан, приглядываясь. — Я ж говорю, Москва на ушах стоит. Да я сам только за сегодняшнюю ночь двоих из метро в больницу отвозил. Женщина задыхалась. С ней мужчина, вроде как муж, так он говорил, что ее этот комар укусил. А потом ко мне в форме один сел. Машинист поезда метро. Только вышел на смену, и плохо ему стало. Сам в больницу попросил отвезти. Не знает, то ли от химикатов, то ли муравей укусил. Тоже задыхаться начал. Я как его к больнице доставил, оттуда сразу дежурные с каталкой выскочили. Положили его, укол какой-то сделали и на всей скорости в больницу… В общем, мне одно разорение. Я плюнул и в аэропорт подался. Сейчас вас довезу и поеду домой отсыпаться. Степан настороженно притих и только покачал головой. — Ты-то мне хоть заплатишь? — спросил таксист. Степан побледнел и опять взглянул на профессора. Он был уверен, что платить, как всегда, будет Леонид Прокофьевич. Но тот по-прежнему не снимал капюшон и находился в летаргическом сне. — Ну так что, есть у тебя бабки, студент? — спросил таксист, затормозив у входа на биофак. — Сейчас что-то придумаем, — проговорил Степан и попросил: — Вы подождите. А я в деканат, деньги принесу. — Ты чего, пацан?! — возмутился таксист. — Какой деканат?! Где я тебя искать буду?! — Здесь же профессор остается, — кивнул Степан Рыбин. — Нет, так не пойдет, — твердо заявил таксист. — Может, для вас этот профессор и бесценный экземпляр, а мне с него как с козла молока. Лучше документ свой оставь. А потом уж иди в свой деканат. — Хорошо, вот мой студенческий, — проговорил Степан Рыбин, краснея, и, достав из кармана джинсов, протянул таксисту свой студенческий билет. — Ладно, Степан Рыбин, иди в свой деканат, — проговорил водитель и добавил: — Ты хоть на счетчик-то смотрел? — Смотрел, — кивнул Степан и, взглянув на мирно спящего на заднем сиденье профессора Сечкина, покачал головой и вздохнул. Над входом красовалась яркая растяжка: «Приветствуем участников Первого Международного конгресса по биоклиматическим изменениям!» Поднявшись в деканат, Степан сразу обратился к нарядно одетой и благоухающей дорогими духами Эвелине Карловне: — Эвелина Карловна, я там профессора Сечкина из аэропорта привез. Но мне за такси заплатить надо. А профессор спит. — Ну так что, — пожала плечами Эвелина Карловна. — Разбуди его! Через полчаса уже конференция открывается. А ты говоришь, он спит. — Да он как-то странно спит, будто под гипнозом… — попытался объяснить ей Степан. — Под каким еще гипнозом! Что ты несешь! — возмутилась Эвелина Карловна. — Идите и сами посмотрите! — пожал плечами Степан. — Да как ты со старшими разговариваешь! — покраснев, вскочила с места Эвелина Карловна. — Успокойтесь, Эвелина Карловна! — подбежала к ней одна из сотрудниц. — Людочка, милая, спуститесь вниз, посмотрите, что там такое… — сказала одна из сотрудниц из-за компьютера. — А то я оторваться не могу. Сейчас регистрация начнется, а у меня еще анкеты не выведены. — Хорошо… — подернула плечиком одна из девушек. — Только если там платить нужно, у меня денег нет. — Да Леонид Прокофьевич всю жизнь сам за себя платил, — сказала Эвелина Карловна, жадно допивая услужливо поданную ей воду. — Пошли, где твой профессор? — поднялась девушка. — Пошли, — пожал плечами Степан. — Сейчас сами все увидите. Но когда они спустились вниз, увидели, что им навстречу идет улыбающийся Леонид Прокофьевич.