— Подожди, Настя, подожди… — вдруг остановил ее Эмир. — У меня на этот счет появились другие мысли… Я, кажется, предполагаю, кто мог вывезти зараженных насекомых… — И кто же это? — поинтересовалась Настя. — Проверю — скажу… Если не убью на месте, — проговорил Эмир, бледнея. — Ну, москвичи! Ну, московские гости! — Да, не позавидую я тому, кто попадется вам под горячую руку… — проговорила Настя. — Настя, подожди меня здесь, я должен срочно кое с кем переговорить… С этими словами Эмир вскочил со скамейки и решительно пошел в сторону главного корпуса. Настя же осталась сидеть на лавочке. Она никак не могла избавиться от страха. Когда Эмир закричал о московских гостях, она почему-то реально восприняла эти слова на себя, точнее, на них с профессором. И перепугалась до смерти. Но теперь, когда Эмир, оставив ее, пошел в главный корпус, Настя поняла, что есть кто-то, кто действительно мог быть причастен к этой жуткой истории. Глава 15 Все, кому приходилось взаимодействовать с Сергеем Дорогиным, больше всего ценили в нем умение точно расставлять приоритеты. В каждой, даже очень сложной, ситуации он безошибочно определял, с чего именно нужно начинать. Получив по мобильнику «SOS» от генерала Рогова, Дорогин, не раздумывая, оставил неисследованными вещи профессора Сечкина. Да, там могли быть вмонтированы хитроумные устройства, наподобие извлеченного им из подкладки куртки жука с чипом или миниатюрной видеокамерой. Но оставленные в пустой лаборатории вещи не представляли опасности. Сейчас главным было отыскать и освободить генерала Рогова. Кроме него, в обновленном штате ГРУ у Муму не было человека, которому он мог бы доверять, на кого мог бы положиться. Настя Лапина после приезда в Москву профессора Сечкина, по существу, осталась заложницей у кого-то из организаторов теракта в московском метро. Страшно представить, что эти организаторы имеют в своем арсенале биологическое оружие. В руках террористов биологическое оружие может стать пострашнее ядерного. Ведь оно, если говорить о вирусах и инфекциях, также невидимо. И поражает не только тех, кто участвует в боевых действиях, но и детей, женщин, стариков. И если против ядерного или химического оружия можно, в конце концов, найти защиту, то выпущенные на волю микроорганизмы начинают мутировать, приспосабливаться. Учитывая скорость распространения, размножения, их мутации могут происходить мгновенно. Биологическое оружие способно воздействовать не только на реально существующих людей, но и на их потомство. Поражая гены, оно способно выстрелить через поколение или даже через несколько поколений. Сейчас очень важно не допустить, чтобы в Москву была завезена еще одна партия зараженных насекомых. Интуиция подсказывала Дорогину, что эти кровососущие муравьи прибыли в Москву из Закавказья. Скорее всего, их выращивали именно в той лаборатории, местонахождение которой указал в шифровке Балт-Плетнев. А поскольку профессор с Настей завезли туда еще партию насекомых, акция может повториться не только в Москве, но и в любом российском городе. Предотвратить ее можно, лишь уничтожив или взяв под контроль лабораторию Мирзоева. А без генерала Рогова это сделать невозможно. Здесь нужны специально обученные люди, умеющие действовать в экстремальных условиях. Генерал Рогов четко назвал не только Рублевку, но и имя генерала в отставке Грушевого. Не встретившись с ним и не поговорив, генерал Рогов ни за что не стал бы называть его имя. С другой стороны, и генерал в отставке Грушевой не стал бы действовать внаглую, если бы за его спиной не стояли влиятельные покровители. Все было спланировано, продумано, выстроено. Кому-то было выгодно дестабилизировать обстановку, посеять панику и дать понять, что след всех событий нужно искать в Закавказье. Возможно, даже был известен стрелочник, которому предстоит по всей строгости отвечать перед законом. Генерал Рогов хотел доказать, что появление зараженных насекомых в московском метро — лишь одно из звеньев длинной цепочки, конец которой находится не в Закавказье, а в Москве. Итак, нужно было срочно освобождать генерала Рогова. Но Муму, выйдя из здания биофака, решил не мчаться на Рублевку, а кое-что продумать. За чашкой отлично сваренного кофе в соседней кондитерской ему действительно пришла в голову отличная мысль. Он понял, зачем нужен генералу в отставке Грушевому генерал Рогов. Там, в расположенной в лагере боевиков лаборатории, находился агент Рогова — Балт, шифровки которого сможет прочитать лишь генерал Рогов. Ну еще он, Муму. И он должен этим воспользоваться. Балт вряд ли в ближайшее время сможет отозваться. После невозвращения профессора всех, кто находится на базе, будут держать под контролем. Однако никто не мешает Дорогину придумать свою шифровку. Во-первых, это поможет вычислить, в каком именно коттедже на Рублевке находится генерал Рогов. Во-вторых, можно назначить для генерала Рогова точное время побега. Как все это будет обставлено, не суть важно. Главное, чтобы генерал Рогов знал, когда Муму его подстрахует. Муму зашел на ближайшую почту и составил текст телеграммы, которую отправил по адресу Плетнева. Текст звучал интригующе: «Коров здесь нет. Молоко пьем магазинное. Летом солнце вставало здесь в четыре утра. А теперь и в семь темно. Мошки заели. Очень скучаем по Леониду Прокофьевичу. Пусть выздоравливает и поскорей приезжает. Настя». Отправив телеграмму, Муму наконец оседлал своего железного мустанга и отправился на квартиру к Плетневу, чтобы получить телеграмму. В этот раз почтальон не стала вбрасывать ее в почтовый ящик, а отдала консьержу — услужливому седому мужчине в круглых очках с толстыми стеклами. Как только Дорогин вошел в подъезд, вахтер постучал по стеклянной перегородке: — Молодой человек, здесь телеграмма пришла в ту квартиру, где вы проживаете. У меня письменное заявление господина Плетнева, чтобы всю корреспонденцию передавали временно проживающему в его квартире господину Дорогину лично. Вот я и передаю. Только паспорт свой предъявите и распишитесь вот здесь. Дорогин, стараясь быть серьезным, расписался на каком-то листочке, где рукой вахтера или почтальона было написано: «Телеграмма была передана господину Дорогину лично». Поднявшись в квартиру Плетнева и убедившись, что там все в порядке, Дорогин спустился вниз и отправился на почту, где располагался ящик, из которого генерал Рогов обычно забирал секретную информацию своих агентов. Вбросив туда телеграмму, Муму сел на свой мотоцикл и, натянув шлем, сделал вид, что задремал. Он ждал прихода агента генерала Грушевого. Через некоторое время у почты затормозила вишневая «ауди» и из нее вышел лейтенант Мыськин. Заскочив на почту, лейтенант Мыськин, уже с телеграммой, в текст которой пытался вчитаться на бегу, поспешил к машине. Водитель тут же нажал на газ. Теперь главной задачей Муму было остаться незамеченным, преследуя вишневую «ауди». У коттеджного поселка, куда свернула машина, Дорогину крупно повезло. У пропускного пункта его нагнало человек пять местных байкеров, которых, в отличие от вишневой «ауди», беспрепятственно пустили на территорию поселка. Дорогин промчался вместе с ними по центральной улице, а потом резко развернулся навстречу машине, которая наконец проехала на территорию поселка и затормозила у одного из самых претенциозных, похожего на средневековый замок дома, обнесенного высоким кирпичным забором. По меркам осени было довольно поздно, и вдоль улицы загорались фонари и фонарики, оживали занавешенные разноцветными шторами окна. Под прикрытием сумерек Дорогин смог не только подойти к воротам, где остановилась машина, но и, дождавшись, когда лейтенанта Мыськина впустили в калитку, проскользнуть за ним следом и притаиться во дворе в кустах. Поскольку машина во двор не въезжала, а осталась стоять на улице с включенными фарами, Муму сделал вывод, что лейтенант Мыськин долго не задержится. И правда, он вошел в дом всего на несколько минут. Очевидно, чтобы передать телеграмму-шифровку, которую составил Муму. Когда лейтенант Мыськин, прощаясь с кем-то, вышел и двери дома, а затем и калитка за ним закрылись, с улицы раздался шум мотора. Вишневая «ауди», на которой лейтенант приехал сюда, повезла его назад в город. Когда свет в прихожей погас, Муму решил, что самое время осмотреться. Собак, которые находились в огромном вольере и весьма бурно отреагировали на появление во дворе лейтенанта Мыськина, одному из работников, пожилому седеющему мужчине, удалось унять. Наконец Муму смог оглядеться. В саду, наверное, поработал модный ландшафтный дизайнер. Навес со специальной каменной печкой под мангал был устроен с бокового фасада. А перед главным входом выложенные камешками тропинки были обсажены разноцветными кустарниками и травой. Их освещали невысокие, стилизованные под старину, красиво обрамленные кованым ажурным металлом фонарики. На аккуратно постриженной газонной траве в гармоничном беспорядке лежали камни — разные по форме, но очень красивые валуны. Посреди лужайки был вырыт небольшой пруд с фонтанчиком. Прямо у кустов, за которыми притаился Муму, стояли скамейки с коваными ажурными ножками и перилами. Чуть дальше был разбит цветник, росли декоративные и садовые деревья. В общем все здесь располагало к романтическим беседам под луной и поэзии. Даже вольер с собаками, находящийся при входе, был не только огражден со всех сторон и даже сверху сеткой, но и украшен ажурными коваными деталями. Муму давно заметил, что люди жесткие и даже жестокие в минуты отдохновения делаются порой до неприличия сентиментальными. И этот загородный дом-замок, и этот романтический сад, скорее всего, не пожелание жены генерала Грушевого, если она у него есть, а его собственный изыск. Муму знал, что генерал в отставке Грушевой за последние двадцать лет побывал едва ли не во всех «горячих точках». Сначала воевал, потом ездил туда в качестве консультанта. Высокие должности, которые он занимал в последние годы службы, он заработал, как говорится, потом и кровью. Он был невысок, но даже на вид крепок и решителен. Эта решительность читалась у него и во взгляде его серо-голубых глаз, и в жестах, и в движениях. Он рано начал седеть и, очевидно, чтобы скрыть возраст, начал брить голову наголо. До генерала он дослужился быстро, потом занялся политикой. У него откуда-то появились деньги, и он смог построить этот шикарный замок на Рублевке. Но счастье генерала было неполным, потому что в соседнем, таком же просторном кабинете вдруг появился человек, которого генерал в отставке Грушевой не любил и побаивался еще со времен учебы в Суворовском училище. Генерал Рогов, в отличие от Грушевого, которого воспитывала одна мать, вырос в потомственной военной семье. Он был высок, статен, хорош собой. Его всегда любили девушки. Он умел быть добрым, щедрым и спокойным. Начальство ценило его прежде всего за его золотую голову. Генерал Рогов владел несколькими иностранными языками, был отличным актером и мог вписаться в любой необходимый для выполнения задания контекст. Если Грушевому приходилось пробивать стену лбом, тупо идти на таран, то генерал Рогов, часто даже не выезжая на место, в кабинете, распутывал какие-то политические и экономические интриги. Потом генерал Рогов стал курировать отдел по научному шпионажу. Они были практически одногодками, но, когда сменилась власть, генералу Грушевому предложили пойти в отставку, а генерал Рогов продолжал трудиться на благо Отечества. Поговаривали, и это Дорогин знал, что генерал Грушевой был слишком жесток при допросах и не совсем чист на руку. С его ведома, а точнее, под его прикрытием кто-то приторговывал оружием. В общем, в конце концов генерала Грушевого отправили на заслуженный отдых. О тех, с кем сейчас предстояло вступить в схватку, Муму знал достаточно хорошо. Он имел возможность наблюдать генерала Грушевого и в бою, и в расслабленном состоянии. «Ахиллесовой пятой» генерала Грушевого был малый рост. Внешне не показывая виду, он подсознательно тушевался пред всеми, кто был его выше ростом. И тут Муму, который по росту был как генерал Рогов, имел свои козыри. В компании генерал Грушевой любил прихвастнуть насчет своих побед над женщинами. Скорее всего, этих побед было мало или, во всяком случае, они его не удовлетворяли. Но в данной ситуации использовать женщину было бы слишком сложной комбинацией. Муму внимательно присмотрелся к дому. В таких псевдозамках ему приходилось бывать. Зимой там холодно и неуютно. Протопить как следует такое огромное здание в сильные морозы вообще нереально. Поэтому многие владельцы загородных особняков в самое холодное время попросту перекрывают верхние этажи или даже часть здания. А башни, которые так эффектно смотрятся с улицы, практически не используются. В этот вечер, однако, в одной из башен светилось окно. И несколько раз показалась тень. Какой-то высокий мужчина нервно прохаживался по небольшой комнате. Можно было предположить, что именно туда генерал Грушевой отправил коротать дни и ночи генерала Рогова. Это было разумно. Прыгать из окна башни высоко. Чтобы выйти на улицу, нужно спускаться по винтовой лестнице. Достаточно поставить у спуска одного охранника, и можно быть уверенным, что узник не сбежит. Составляя текст телеграммы, которая должна была через генерала Грушевого попасть в руки генерала Рогова, Муму не думал о том, как именно будет осуществлен побег. Самым важным было передать время. Не вечером, не ночью, а перед рассветом, когда сон должен сморить самого стойкого охранника. Как правило, охранники отключаются именно в это время. Что же касается названного в телеграмме магазина, то магазин где-то поблизости был. Возле него можно реально оставить машину или мотоцикл с ключами. Чтобы при любом стечении обстоятельств генерал Рогов мог и самостоятельно добраться до шоссе, а потом и до города. Оставалось выбрать подходящее время и место, где можно будет незаметно перебраться через забор. Но этим все равно лучше заняться позже. К тому же было еще не очень поздно. Вполне возможно, кто-то из прислуги еще будет уходить с территории. Задумавшись, Муму проглядел, когда свет в башне погас. А через некоторое время двери дома распахнулись и на ступеньках появился сначала генерал в отставке Грушевой, а за ним, щурясь и на ходу раскуривая сигарету, генерал Рогов. Оба в теплых военных куртках старого образца. Как только они вышли, залаяли собаки. И генералу Грушевому пришлось на них прикрикнуть. — Ну что, Рогов, может, по шашлычку? Я распоряжусь… — проговорил генерал Грушевой, поглядывая на генерала Рогова и потирая руки. — Погода располагает. Время тоже. — Ну, допустим, времени у нас с тобой вообще нет, — строго сказал генерал Рогов. — Это почемуй-то? — продолжал веселиться генерал Грушевой, спускаясь со ступенек. — Мы с тобой допустили страшную трагедию! Теракт в самом центре Москвы, в метро. Пострадали люди, и еще могут пострадать… — Допустил ты, а не я. Я был в это время, как ты знаешь, не у дел. А при мне таких казусов не было. — Это не казус, Грушевой, это трагедия. И ее можно было предотвратить. А теперь нужно исключить возможность ее повторения. А ты какого-то хрена затеял это дурацкое похищение. Теперь болтаешь про шашлыки. — Ну, как знаешь, — пожал плечами генерал Грушевой. — Давай тогда работать. — Давай работать, — согласился генерал Рогов. — Ты говорил, что получил какую-то шифровку от Балта? — Да, — кивнул генерал Грушевой. — И чтобы нам не париться, ты нам поможешь. Тебе зачтется. — Я думаю, — пожал плечами генерал Рогов, докурив сигарету и выискивая взглядом, куда бы бросить окурок. — Да не мучайся ты, бросай под ноги, — махнул рукой генерал Грушевой. — Завтра уберут. Мусорки еще не успели установить. У меня они такие же, кованые. Как фонарики и скамеечки. В стиле романтизма. Давай посидим, — предложил генерал Грушевой, усаживаясь на лавочку как раз у тех кустов, где ожидал своего часа Муму. — Давай посидим, — кивнул генерал Рогов. Когда они устроились на скамейку, генерал Грушевой подал генералу Рогову телеграмму. — Что, опять твой лейтенант Мыськин подшустрил?! — скептически хмыкнул генерал Рогов. — Почему сразу Мыськин? — пожал плечами генерал Грушевой. — Одеколоном дешевым несет за версту, — проговорил генерал Рогов, внимательно изучая телеграмму. Перечитав ее несколько раз про себя, он сказал вслух: — Ну что ж, все понятно. И это «все понятно», как сразу понял Муму, было адресовано ему. Будучи опытным разведчиком и зная характер Дорогина, генерал Рогов почему-то был уверен, что Дорогин находится где-то поблизости. — И что тебе понятно? — спросил генерал Грушевой, предупредив: — Только советую говорить правду. Будешь свистеть… — Денег не будет… — проговорил генерал Рогов весело. Телеграмма подняла ему настроение. — Денег не денег, а работы точно лишишься… — Оригинально. Сначала угрожают лишить меня жизни, а теперь еще и работы… — Ну, так что там?.. — нетерпеливо спросил генерал Грушевой. — Значит, так, читаю… — сказал генерал Рогов, как бы специально подчеркивая каждое слово: «Коров здесь нет. Молоко пьем магазинное. Летом солнце вставало здесь в четыре утра. А теперь и в семь темно. Мошки заели. Очень скучаем по Леониду Прокофьевичу. Пусть выздоравливает и поскорей приезжает. Настя». — И что это значит? — Видишь, здесь есть цифры — это даты, когда планируются теракты. — А почему ты так уверен? — спросил генерал Грушевой, внимательно глядя на генерала Рогова.