— Хорошо, я подумаю, — сказал доктор. Муму давно заметил, что люди, напряженно проживающие свою жизнь, — это, как правило, люди с комплексами, преодолеть которые им совсем не просто. Они мало улыбаются, часто унижают других, с трудом прощают обиды. Очевидно, был какой-то свой комплекс и у доктора. Но об этом можно было только догадываться. Сейчас у Муму не было выбора. Чтобы пробраться в Москву, необходимо воспользоваться подложными документами. Леночка, которая, не выпуская из рук детей, все еще сидела на диване, впала в глубокую задумчивость. И наконец не выдержала и спросила: — А как же я? Как же мы с детьми? Если вы уедете, мы останемся здесь совсем одни! — Ну, во-первых, не совсем одни, — покачал головой Муму. — Есть охранники, соседи, мобильный и обычный телефоны. Как только я доберусь до города, обязательно себе куплю новый телефон, оформлю новый номер и вам перезвоню. А пока что вы сможете в любое время звонить доку. Ведь так, док? Тот кивнул. — Но если температура опять поднимется, я вас никуда не пущу. — Мы это очень хорошо усвоили, — кивнул док и покачал головой. Глава 22 Когда Настя, вслушиваясь в тишину, поверила, что взрывов больше не будет, она осторожно поднялась с земли и, оглядевшись, поняла, что практически вся территория превратилась в руины, среди которых бегали, суетились подопытные мыши и крысы, перелетали с места на место насекомые и размножались бактерии. Их было совсем не видно, но с того времени, как Настя занялась наукой, она чувствовала их присутствие чуть ли не на вкус. Осматриваясь, Настя искала взглядом не насекомых или мышей. Ее интересовали люди. Балт и генерал Рогов, как она поняла, еще во время бомбежки и обстрела перебежками добирались до главного корпуса. Из их разговора Настя догадалась, что в руинах главного корпуса они надеялись отыскать сейф, в котором хранилась огромная сумма денег. Сколько там именно, никто точно не знал. В сейфе же находились и какие-то важные документы. Но Балт и генерал Рогов как исчезли среди руин, так и не показывались. Как только перестали бомбить и стрелять, Настя должна была бежать именно туда, к ним. Но пока она пряталась от взрывов, ей в голову пришла гениальная мысль. Она поняла, где действительно должна быть вакцина, то есть выработанные антитела. Она вспомнила, как в первый день, когда она сюда приехала, рано утром зашла в одну из лабораторий, ту, где были открыты двери и которая не пострадала при бомбежке. Войдя тогда в распахнутые двери, она увидела пьяного, но счастливого Эмира. Когда она вошла, он, оторвавшись от одного из вольеров, ни с того ни с сего обнял ее и поцеловал в губы. — Все! — сказал он торжественно. — Все! Мы спасены! Теперь нам не страшны никакие американские диверсии. — А что случилось? — попыталась уточнить Настя. — Девочка моя! — в эйфории произнес Эмир. — Мои мыши живы! Они научились сражаться с этой заморской хворью! Спасены мы, спасены африканцы, которые вымирают целыми племенами. И все благодаря этим крылатым муравьям и мышам. Теперь эти мыши ценнее золотого запаса! В них живые антитела, в них вакцина, которую можно продавать по всему миру. Это наш стратегический запас! Если американцы применят запрещенное биологическое оружие, а для спасения предложат купить у них вакцину, мы им покажем фигу. И сами, слышишь, сами, собственными средствами сможем победить заразу! Настя, привыкнув говорить с пьяными, как с ненормальными, не придала тогда значения его словам. А Эмир, бегая вокруг застекленного вольера с мышами, кричал и радовался, как ребенок: — Они живы! Слышишь, все как одна живы и здоровы! Когда же он достал из-под стола распечатанную бутылку водки и предложил на радостях выпить за здоровье, девушка ретировалась. Весь день они с Эмиром не виделись. А назавтра Эмир будто забыл о том, что происходило в той лаборатории, куда Настя больше не заходила. Эмир, будто напрочь забыл о той своей радости. Он больше переживал за неудачи. Ему казалось, что опыты напрасны, успех не гарантирован. А в последнее время к этому прибавилась навязчивая идея, что кто-то хочет его убить. По правде сказать, Настя восприняла его гибель не как самоубийство, а как самое настоящее убийство. Как сказал Балт, который тоже склонялся к версии об убийстве, «так ненавидеть человека, мужчину как особь могла только женщина». И вот теперь, когда выпала передышка, Настя стремглав бросилась к той лаборатории, где обитали мыши с выработанными антителами. Когда Настя открыла двери в полуразрушенный ангар, она с удивлением заметила, что вместо трех застекленных вольеров с белыми мышками, которые, как она помнила, находились здесь в первый день, сейчас здесь остался всего один, самый небольшой. Его, как поняла Настя, можно было легко переносить. С десяток бодрых, энергичных белых мышек с похожими на дождевых червяков хвостиками свидетельствовали, что любую хворь можно победить. Любую хворь, кроме смерти. Настя осмотрелась. Больше в лаборатории ничего интересного не было. И вдруг ее осенило. Ведь Эмир всегда был педантичен и аккуратен. И вел записи всех проводимых экспериментов. Даже мышки у него были все пронумерованы. Настя поняла, что где-то здесь обязательно должны оставаться записи проводимых им опытов. И действительно, в верхнем ящике стола лежала синяя тетрадь, в которой аккуратным женским почерком по датам и по часам были расписаны проводимые в этой лаборатории эксперименты. Значит, Эмир доверил вести записи кому-то из своих помощников. Настя взглянула на последнюю страницу. Там размашистым мужским почерком было написано: «Все, мы победили! Лэсси, мы победили!» Получалось, что главным его помощником в экспериментах была эта странная женщина Лэсси, которая, как объяснил Балт, только прикидывалась зомбированной. А сама тихо и упрямо выполняла какое-то задание. И вот теперь укатила в неизвестном направлении вместе с Хасаном. Они, похоже, увезли не только зараженных муравьев, но и мышек, нашпигованных вакциной. И если найдут выгодных покупателей, безбедная старость где-нибудь на берегу лазурного моря им обоим обеспечена. Забрав переносной застекленный вольер с мышами и тетрадь, Настя вышла на улицу. И сразу увидела Балта и генерала Рогова, которые пытались вскрыть сейф. — Ну, слава богу, с тобой все в порядке! — обрадовался Балт. — А то мы кричали-кричали, а тебя не видно и не слышно. Настя поняла, что так погрузилась в свои мысли, что даже не услышала, как они ее звали. — А что это у тебя? — удивленно спросил генерал Рогов. — Зачем тебе эти мышки в стеклянной коробке? Они же, может, заразные? — У вас свой сейф, а у меня свой! — гордо объявила Настя и добавила: — Эти мышки здоровее всех здоровых. В них бродит вакцина против той заразы, которую принесли в Москву. Даже у американцев, думаю, нет столько этой вакцины. — Не знаю. Это все так призрачно, — пожал плечами Балт. — Вакцина, мышки. Если мы вскроем сейф, в наших руках будут деньги и документы. А это все. — Вы что, деньги себе забрать собираетесь? — удивилась Настя. — Нет, ты что! Конечно нет! — поспешил отказаться Балт. — Деньги будут отданы государству. Но нам важнее иметь на руках документы. Кто когда дал разрешение на проведение этих опытов. Может, фамилии какие-нибудь всплывут. — Ясно, — кивнула Настя. И тут у чудом сохранившихся ворот затормозил джип. Из него вместо Хасана вышла немолодая жилистая женщина с рыжими волосами, в ярко-голубом джинсовом костюме. — Эй, кто-нибудь, откройте! — закричала она с явно американским акцентом. — Во дает! — покачал головой Балт. — Весь забор повален. Только ворота и остались. А она кричит: «Откройте!» — Заходите, не заперто! — крикнул ей генерал Рогов и повторил то же по-английски, завершив свой спич ласковым «Плис!». — О’кей! — отозвалась женщина и направилась прямо к мужчинам. Она шла деловой походкой, при этом умудряясь слегка повиливать бедрами. Подойдя, она поправила копну своих рыжих волос и с сильным американским акцентом произнесла: — Здравствуйте. Я миссис Симона Картер. Приехала сюда понаблюдать за ходом экспериментов, которые проводит ваш Эмир. Мы с ним познакомились несколько лет назад, когда он учился, а потом стажировался у нас в США. Переписывались потом по Интернету. Он замечательный, очень талантливый, даже, можно сказать, гениальный ученый. Интересный человек. Он сейчас проводит очень важные эксперименты. Я хочу посмотреть на результаты. Мы тоже проводим подобные. Хотелось бы сверить результаты. Где можно увидеть мистера Эмира? — На том свете! — резко ответила Настя, которой определенно не нравилось то, что на джипе Хасана приехала американка. Да еще хочет получить результаты их экспериментов. Ведь от кого в таком случае информация секретна, если даже из-за океана приехали, чтобы снять пенку. Между тем Балт и генерал Рогов продолжали заниматься вскрытием сейфа. Ключей не было, только отмычка, которую генерал еще в молодости отнял у одного зэка. — Нам бы медвежатника сюда! — сказал Балт. — Размечтался! — махнул рукой генерал Рогов. — Здесь скорее медведя найдешь, чем медвежатника. — Нет, с медведя нам пользы как с козла молока. — Скажите тогда, кто из вас господин Плетнев, то есть Балт? — спросила американка. Это был настоящий прокол. Все были обескуражены. Среди разведчиков, пусть даже других стран, не принято называть агента сразу и по фамилии, и по кличке. И это было совсем уж странно. Но американка как ни в чем не бывало продолжала. Указав рукой на Балта, она сказала: — По описанию вы и есть Балт. Вам звуковое послание. И она включила свой диктофон, на котором был записан голос его жены Леночки. Лена, срывая голос, кричала: «Отпустите нас! Вернется муж — он вам покажет! Немедленно выпустите нас! Что вам от нас нужно!» И тут заплакали дети. Дальше шел еще один текст. Как показалось генералу Рогову, этот текст был наложен на предварительно записанный первый. Но обескураженный Балт этого не заметил. Мужской, нарочито суровый голос говорил: — Если Балт будет продолжать выполнять данное ему задание, вам несдобровать. Так что передай своему мужу, чтобы прекратил свое расследование и возвращался домой. Чем скорей он вернется, тем быстрее мы вас отпустим. — Что это значит?! — спросил генерал Рогов, который быстрее пришел в себя по сравнению с растерянным Балтом. — Меня просили передать это очень серьезные люди, — проговорила американка. — Они сказали, что вы сами все должны понять. — Считайте нас тупыми. — Какими? — переспросила американка. — Тупыми! — повторил генерал Рогов и, понимая, что Балт сейчас в полном ступоре, сказал: — Мы ничего не поняли. Нам кажется, что это фальшивка. И все ради того, чтобы мы отошли от дел. Но то время давно кончилось. Лихие девяностые теперь не вернутся. Нахрапом ничего не возьмешь. — Мое дело, как любят говорить русские, маленькое. Привезла, дала послушать. А дальше, делайте, что хотите, — сказала американка и, окинув все острым, слишком пристальным для ученой дамы взглядом, заметила: — Вы пытаетесь вскрыть сейф, не так ли?