- Отец хочет с тобой поговорить, - сказал Демайтер. Пол мелко дрожал. Дрожали стены. Дребезжали стекла в окнах, миски на этажерке, оцинкованные ведра. Стол, подпрыгивая, полз к двери. Около трясущейся на тонких ножках огородной плитки, натягивая шланг, скакал красный газовый баллон. Мерзкая холодная дрожь охватила весь дом, который ходил ходуном. Изо рта шел пар. Из щелей сыпалась мелкая пыль. Изрядно поредевшая соляная структура по-прежнему висела вокруг отца, который сидел на стуле, обхватив голову руками. Входная дверь раскачалась и захлопнулась, прищемив марлю. - Что ты с ним сделал?! – в отчаянии спросила Даша, но мерцаюший неземным светом Демайтер только покачал головой и вдруг ушел в дом, плотно затворив за собой дверь единственной комнаты. Отец и дочь остались на веранде вдвоем. - Даша, доченька… У Даши из глаз полились слезы, никчемные, неуправляемые, не сбившие ей дыхание, не требовавшие всхлипываний и завываний, неумолимые. - Папа, очнись! - она вытерла нос рукавом. - Что он тебе внушил?! - Не подходи ко мне и слушай очень внимательно. Не было никакой электротравмы. Меня в самом деле зовут Андрей Максимович Бессольцев. Я российский летчик-космонавт. Я участвовал в эксперименте военно-космических сил, испытывал пилотируемый сверхсветовой корабль. Вблизи черной дыры произошла катастрофа, и меня выбросило из своего места и времени сюда. Вернее, не сюда, а в окрестности Сосноборска. Неверова – фамилия твоей матери, Иваном меня окрестил персонал больницы, куда я попал как потерявший память Неизвестный. - Папа, замолчи! Очнись! Не верь ему! - закричала Даша, - Ты подонок, Диам-Ай-Тер! Подонок! – она отскочила и яростно пнула закрытую дверь. - Дашенька, помнишь несуществующий город в облаках? – в полголоса спросил отец. – Мы несколько лет безошибочно находили его на закатном горизонте, помнишь? - Да. Это была игра, папа! - Никто, кроме нас его не видел, он не проявлялся на фотоснимках, помнишь? – упрямо продолжал отец. - Твой друг оттуда. Почти оттуда, насколько я понял. Постарайся не плакать, а услышать то, что я скажу. За последние двадцать пять лет я впервые действительно в здравом уме! Твоя мать никогда этого не поняла бы. А ты… Ты же совсем другая, Дашка… В параллельном мире у меня остались жена и двенадцатилетний сын, друзья и сослуживцы, другая жизнь, другая эпоха. Я не успею сейчас все тебе рассказать! Просто поверь, Даша… Ты была единственной ниточкой связавшей меня с этой реальностью, но ты выросла. Я притащил за собой чудовищные искажения. Если бы я знал, к каким последствиям все это приведет! - отец возбужденно ходил взад и вперед на крошечном пятачке за соляной завесой. - Уж по крайней мере, я не стал бы повторять попыток вырваться за горизонт событий. Но если ради чего и стоило мне тогда бороться, так это ради того, чтобы на свет появилось такое чудо как ты, милая… - Папа, нет! - запротестовала Даша, – Это же бред… Из черных дыр даже луч света не может вырваться. Помнишь? Вспомни! Мы вместе читали… Ты еще говорил, что астрономию зря отменили в школе… Ну очнись же! Можно я подойду? - Нет! – твердо сказал отец. – Я люблю тебя, доченька… Демайтер! – крикнул он. - Она не поверила тебе, Андрей Бессольцев? – спросил маг, возникнув в дверном проеме. – Я предупреждал. - Она в шоке. Бедная девочка… Не должна была она быть моей! - Этого никто не знает. - Скажи ей сам. Лучше ты… - отец отвернулся. - Скажи что? - Даша, ничего не понимая, переводила взгляд с одного на другого. Отец с магом разговаривали как старые знакомые. - Твой отец должен умереть, - объявил Демайтер. - Невиданные силы, которые он вызвал своим возвращением, привели вселенную в движение, и смерть не может его найти. Шлейф искажений тянется за ним, приближая хаос, Неизбежное сближение миров началось раньше времени, ввергнув нас в эпоху легенд, пришедшую не в свой черед. С его гибелью сближение замедлится. - Нет! – не дослушав, не поняв и половины, Даша как кошка прыгнула вперед, загородила отца, и уперлась спиной в пружинистый воздушно-кристаллический барьер. – Не верю ни одному слову. Умри сам, Демайтер, если тебе так хочется! Что, слабо? Выбрал человека, у которого с головой не все в порядке? Самого безответного нашел?! Скотина! В приступе ненависти она даже отважилась посмотреть магу в глаза, о чем тут же пожалела. В них полыхал черный огонь, танцующий на серебряных глазных яблоках. - Дашенька, детка… - сказал отец за спиной. – Представь себе вечность между жизнью и смертью. Вечность! – повторил он так, что холод пробрал Дашу до костей. - Я не хочу испытать этот плен еще раз. Тогда у меня был звездолет и шанс. А сейчас – лишь вечность за горизонтом событий черной дыры. Я уже умер. Умер давно. В другом месте и времени. С тех пор по моим прикидкам прошло около двухсот-трехсот лет. Я чужой здесь, я буду чужим у себя на родине, не увижу любимую женщину, в лучшем случае отыщу могилы внуков или правнуков… - Останься здесь. Со мной, - боясь обернуться, прошептала Даша. - Нет, родная. У тебя впереди жизнь, а у меня - старость, полная ненужных воспоминаний. Отпусти меня. Сейчас. Демайтер заговорил, обращаясь к кому-то еще, незримо присутствовавшему в комнате. Ему отвечал низкий хриплый шепот. Впервые Даша почти ничего не поняла. И сам маг, и его невидимый собеседник, с которым он яростно торговался несколько минут, говорили наборами слогов, не имевших смысла. Даша оглянулась и в ужасе увидела на стене тень смерти. Именно такую, какой ее изображают в фильмах: черную фигуру в капюшоне, с огромной с косой, распластавшей лезвие по низкому потолку. Демайтер выдвинул из серванта ящик, в котором нетерпеливо приплясывали кухонные ножи, выбрал самый длинный и тонкий, сточенный от времени, беспрепятственно шагнул за защитный барьер, не говоря ни слова, профессионально засадил лезвие отцу точно в сердце. И все остановилось. Дом вздохнул и осел. Люминесцентные узоры на лице и руках мага побледнели до размытых меловых пятен и исчезли. Перестала дребезжать посуда. На месте черной воронки снова возник алюминиевый умывальник, помятый, словно им поиграли в футбол. В открытые окна веранды пахнуло пряной свежестью летнего вечера, стало заметно теплее. По электропроводке перестали носиться синие огни, растаяла тень на стене, остатки соли и стекол ссыпались вниз, заключив Демайтера с его жертвой в кристаллический круг. - Ксю-уш, Ксюша! - заполошно донеслось с соседней улицы, - у вас свет есть? У меня опять пробки выбило! Одной рукой маг придерживал медленно оседавшего отца за плечи, не давая ему мешком свалиться на пол, а другой тянул из тела нож. - Что я наделала… - прошептала Даша. Демайтер уложил Неверова-Бессольцева на пол, разогнулся и небрежно бросил на стол идеально чистое орудие убийства. На груди отца Даша не разглядела не только красных пятен, но даже разреза на вылинявшей огородной майке. - Ничего такого, что должно жечь тебя изнутри каленым железом. Не ты отправила его на смерть… - хмуро отозвался Демайтер, обернувшись на звук. Глаза у него теперь были обычными, человеческими. Он несколько раз повернул голову вправо-влево, словно силясь понять, где находится. - Нам нельзя здесь оставаться. Даша опустилась на пол рядом с трупом отца. - Все равно нас полмассива видело, - для чего-то сказала она, безучастно глядя в окно. - Они видели не нас. Демайтер провел рукой по столешнице, нащупал тетрадку и сжег в ладонях. Отряхнув пепел, он развернулся как пьяный, неловко смахнул с двухконфорочной газовой плиты кастрюлю с вареной картошкой, нашарил рукой закопченный чайник и долго пил, не касаясь губами носика, проливая воду на лицо, шею и за ворот рубашки. Брякнув полупустой чайник на плиту, он перешагнул через бездыханное тело Бессольцева-Неверова, неожиданно опустился справа от него на одно колено, прижал руку к сердцу, а затем уронил мертвецу на грудь, низко опустил голову и беззвучно шевельнул губами. Импровизированная минута молчания длилась несколько секунд. Даша сидела неподвижно. Когда Демайтер встряхнул ее, поставил на ноги и подтолкнул к двери, она вяло и безуспешно сопротивлялась. Королевский стражник не обратил внимания на жалкие попытки вырваться. Придерживая Дашу за шиворот, он перекинул через плечо сумку с плащом, грубо перехватил девушку за руку повыше кисти, как шаловливого ребенка, которого собираются перевести через улицу, и потащил за собой прочь из дома, через огород, к задней калитке, открывавшейся в лес. - Это сон, - шептала Даша, - это сон, я проснусь, я поеду к папе, зачем мне фестиваль, никуда не хочу, я лучше сюда, к нему… На все лето... Кто-то крепко обнял ее за плечи. В глазах потемнело, Дашу подхватил сумрачный теплый поток и понес куда-то далеко-далеко, к голубому небу в подушках кучевых облаков, которое просвечивало сквозь качающиеся ветви деревьев, сочувственно шелестящие листвой. *** Вампир отшвырнул девчонку и прыгнул. Он почти взлетел, хищно выставив вперед синюшные пальцы с прорезавшимися когтями. Он двигался очень быстро, но все же не так, как положено настоящей нежити. Солнечным хлыстом Асиана выбила из ствола дерева чужой нож, поймала его в ладонь и успела выждать несколько мгновений, прежде, чем сверху на лезвие обрушилось тело. Внутренности насадившегося выродка взорвались огнем. Полукровка? Непохоже. Асиана отшвырнула его, выпустив рукоять ножа. Выгорающее тело пронеслось над дорогой и ударилось в дерево. Трое оставшихся вампиров напали разом. Трухлявые ребра пробивались кулаком. Шейные позвонки хрустели как песок и крошились под пальцами. Клыки, такие внушительные с виду, на ощупь напоминали мел. Асиана не могла отделаться от ощущения, что на нее напали мумии, из которых какой-то извращенец понаделал мертвяков. Последнему из нападавших заинтригованная Асиана вырвала сердце. Оно сгорело в ладони еще до того, как начало корчится, дымится и картинно истлевать источенное временем тело, рухнувшее к ногам. - Любопытно, - пробормотала черная невеста и обернулась к девке, которую планировала допросить. Шлюха истошно выла, глядя на руки, обуглившиеся до локтей. Кто бы мог подумать, что обычное защитное заклинание, которое было направлено на жертву, принесет ее несостоявшейся убийце столько страданий. - Смотри мне в глаза, - прорычала Асиана, стиснув вампирше горло. - Ты кто такая? Кто твой князь и повелитель? Девка сотрясалась от рыданий и голода. Свежая кровь толчками билась в теле схватившей ее стервы. Такая сладкая, невозможно пленительная, какой она и не пробовала за триста лет непрерывной охоты. Такой крови не могло быть у обычного бойца с нечистью. Она опьяняла через кожу. Тварь заскулила и изменилась в лице, показав истинное обличье. - Отвечай! - Это… Р-рудольф… мы с ним охотились, а ты… ты его убила, с-сучка! - Кто такой Рудольф – князь? Наместник или вожак? Ты с осколка? Бесполезно. Асиана словно разговаривала с куклой, в которой не было жизни. Даже той, извращенной, что наполняла силой выживания темные миры. - Выродки, - пробормотала Асиана и оторвала твари клыкастую голову. Пронаблюдав за тем, как искалеченное тело обращается в прах, она только головой покачала. Нежить так не умирает. Разве что на осколках, под страшными ударами боевой магии королевского стражника. В темных мирах тело сожрали бы сородичи. Черная невеста огляделась по сторонам. На пустой дороге не появилось больше ни души. - Куда меня занесло? – растерянно спросила она вслух, оглянувшись на столб дорожного указателя. Он дрожал и истончался, по мере того, как закрывались туманные границы. – Кто мог отсюда так отчаянно звать на помощь? Асиана была совершенно уверена, что не бывала раньше в этом мире и не встречалась с его обитателями. По крайней мере, с темными обитателями – точно. Никогда еще открытый бой с нежитью не был таким молниеносным. После осколков ей казалось, что энергия бьет фонтаном из земли при каждом шаге. Она посмотрела на обожженную левую ладонь. Обычный огненный хлыст вырвался наружу с невиданной силой и обжег ей руку. Здесь все текло, струилось, бурлило как в каком-то неисчерпаемом источнике. Удивительное место. Аккуратно, как на уроке мастера заклинаний, она повела рукой, снимая защиту. В дорожной пыли растаяло облачко. Асиана подошла и склонилась над бесчувственной жертвой. - Очнись, милая, все кончилось. Они тебя не тронут. Девушка. Совсем молоденькая. Вот она тряхнула головой, приподнялась на локте, протирая глаза и оглядываясь, точно проснувшийся ребенок… Ребенок… «Они тебя не тронут»… Асиана почувствовала как земля уходит из-под ног, пошатнулась и опустилась на дорогу рядом с Женей. Королевские кланы ежегодно набирали послушников. Официально нижнего возрастного предела не сущестовавало, но в младенчестве туда попадали разве что круглые сироты. Обычно родители задумывались о достойном будущем отпрысков, когда те достигали восьмилетнего возраста. Верхний предел – двенадцать лет. В середине августа в местных школах начиналась суета беготня и подготовка к приему высоких гостей. Выбиралось самое достойное учебное заведение, которому выпадала честь принимать попечителей. Городской голова сбивался с ног. Изо всех окрестных деревень съезжались толпы народа. Люди часами простаивали в очередях в надежде пристроить сына или дочь под крыло всемогущих стражников, ищеек, сестер Великой Матери, проводников, а если повезет – то и самих мудрецов. Богатые поместья попечители начинали объезжать примерно за месяц до всеобщего ажиотажа. И хозяин дома, переживший нашествие дальних родственников в полном составе, затем искренно сочувствовал городскому голове. Юную Асиану-Ал-Мерита привезли в особняк двоюродного дядюшки под вечер. Сначала девочка обрадовалась. Прошлым летом она гостила тут три недели. Как раз в это время к дядюшке наведался по каким-то делам государственной важности очень высокопоставленный господин со своим семейством. С его сыном, который был старше на три года, Асиана устраивала головокружительные конные состязания. Мальчишке разрешалось все на свете, и конюшня была в их полном распоряжении. В этот раз надежды на приятное времяпрепровождение в богатом доме не оправдались. Все дети вели себя прилично до такой степени, что не с кем было не только подраться, но и словом перемолвится. К тому же на ночь их заперли в спальнях. Естественно, Асиана тут же сбежала через окно. Ее нашли и вернули со скандалом только под утро. Исцарапанную, перепачканную, и объевшуюся яблоками до спазмов в животе. Беглянка просидела на горшке церемонию прибытия попечителей королевских кланов. К тому же в наказание ее оставили без завтрака, но Асиана выследила в коридоре какого-то парнишку, поймала за руку и так жалобно заплакала, что тот стащил для нее со стола куриную ножку и пирожное. Жизнь налаживалась. И в этот момент пришла гувернантка, заставила Асиану умыться, переодела в простое платье, заплела ей волосы и выставила в коридор, в ряд с другими девочками и мальчиками. Асиана успела перессориться с половиной из них, до того как их повели в зал приемов. Попечители восседали на высоких стульях. И, как показалось маленькой Асиане, совсем никуда не спешили. Церемония все длилась и длилась, и не было ей ни конца ни края. Дети входили, их о чем-то спрашивали, что-то записывали, снова спрашивали, выводили то в правую, то в левую дверь. Кого-то заводили повторно. А солнце уже светило в окна с запада. Испугавшись, что ее и сегодня не отпустят к конюшням, Асиана протолкалась вперед. - Я, Асиана-Ал-Мерита, приветствую вас, посланники королевских кланов, - звонко сказала она, нарушив вялый ход церемонии, вспомнила об этикете и сделала реверанс. Трое из попечителей недовольно поджали губы, дядюшка изменился в лице и только мудрец заулыбался, переглянувшись с красивой женщиной, одетой в расшитый шелк. Асиана остановилась прямо перед ней. - Дело в том, светлые господа, что для начала я хочу стать боевым магом! - бесстрашно заявила она, недоверчиво глядя на мудреца, который, казалось, вот-вот рассмеется в голос. Совсем несолидный оказался дядька. – А уже потом выбрать себе клан. Разрешите мне удалиться с церемонии, поскольку… - Асиана запнулась, подыскивая достаточно веский аргумент, который прозвучал бы как надо – по взрослому, - моя судьба уже решена! - Так и есть, - произнес мудрец и обернулся к женщине, - похоже, вам улыбнулась удача, светлая госпожа? - О да! – рассмеялась та в ответ. – Иди, детка, мы поговорим с тобой завтра. Обрадованная Асиана скороговоркой выпалила слова благодарности, которые пристало произносить девице благородного происхождения и унеслась из душного зала на улицу. На конюшню девочку не пустили, но вечер прошел чудесно: Асиана убежала на речку, когда начало темнеть она сбила водяным шариком ночную бабочку величиной с блюдце и подарила тому мальчишке, что принес пирожное. Тот не обрадовался подарку, и Асиана с легким сердцем решила, что влюбляться пока не будет. А на следующий день ее подозвала сестра Великой Матери и объявила, что она – единственная из всех детей, кого отобрали в королевский клан. - Выбор за тобой, светлая госпожа Асиана-Ал-Мерита, - торжественно произнесла она. Только тогда Асиана поняла, что еще маленькая, чтобы принимать такие решения. Она что-то пролепетала в ответ, мать подписала все нужные бумаги. И вскоре будущая черная невеста впервые увидела ажурные белые башни кланового замка.