Двадцать лет назад саксофонист Лева мечтал о бурной карьере джазового музыканта, Новом Орлеане, мировых турне, роскошных отелях и не менее роскошных моделях, зачарованных хрипловатой магией поющего саксофона. На ночную Москву он смотрел сквозь осенний сумрак и романтический флер и не обратил внимания на элегантного мужчину в темном пальто, который хлопнул дверцей «BMV» и двинулся следом. Рудольф проводил Леву до парка и загрыз у третьей по счету скамейки. Рудольф был не очень голоден. Слегка прокусив сонную артерию, он несколько секунд любовался, струей крови, которая била в футляр саксофона. Лева успел вскинуть его перед собой, защищаясь инструментом от дьявольских клыков. Эстет Рудольф усмотрел в этом некий символизм, и урча от вожделения, ходил вокруг, пока жертва, издав сдавленный стон, не выронила инструмент из ослабевших рук. С тех пор Лев Маркович не отражался в зеркалах, не выходил солнечным днем на улицу и не брал в руки саксофон. Страдать от вампиризма он предпочел в одиночестве. Избегал буйных ночных оргий в загородных халупах и элегантных вечеринок в дорогих пентхаузах, от чего ходил вечно голодным. Когда голод и жажда становились невыносимыми, Лев Маркович садился в машину, выезжал за МКАД и всю ночь колесил по Подмосковью, перебиваясь дурной кровью бомжей, алкашей, наркоманов и бродячих собак. Он никогда не нападал на любовные парочки, женщин и детей, с глупым упорством цепляясь за человеческие модели поведения, давно потерявшие смысл… Сегодня ночью он впервые изменил себе. Соблазн оказался сильнее зароков и принципов. Девушка беспечно шла по обочине дороги, окутанная вожделенным красноватым маревом. Лев Маркович нажал на тормоз так, что завизжали шины, «Тойота» пошла юзом и ее едва не развернуло поперек полосы. Жертва, наивно полагая, что поймала попутку, приветливо взмахнула рукой. Лев Маркович вожделенно облизал клыки и выскочил из машины, оцарапав дверцу когтями. Навстречу ему двигалась изящная кровавая статуэтка, сотканная из артериальных сосудов. Никогда еще кровь не была так дьявольски притягательна. Ноги у Льва Марковича задрожали, в голове помутилось от голода. Когда между ним и его беспечной жертвой оставалось не больше пяти шагов, алая дымка вдруг рассеялась и от красотки потянуло таким холодом, что самому Рудольфу отшибло бы аппетит. В следующий миг «ледяная дева» прыгнула, вцепилась вампиру в горло и, рывком запрокинув ему голову назад так, что рот открылся, а глаза едва не вылезли из орбит, выплеснула в пасть добрую порцию пристрастного зелья. Мятая банка полетела на обочину. Асиана придержала обмякшее тело. Помня о том, как легко умирает хрупкая нежить этого странного мира, она развела зелье в несколько раз. - Прах оскольчатый! Не убила же я его, в самом деле, - с досадой пробормотала она, вздохнула и уставилась на полную Луну, висящую над дорогой. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Лев Маркович принял человеческий облик и открыл глаза. Двадцать лет он не помнил себя таким бодрым и живым. Пропалото роковое чувство голода, которое прежде удавалось лишь немного заглушить. В каждой клеточке звенела упругая радость. Ему хотелось напиться, влюбиться, поменять работу, пронестись по МКАДу, выжав из машины двести пятьдесят километров в час и к чертовой матери выбросить из спальни глухие тяжелые шторы. - Я женюсь на тебе, я сыграю тебе на саксофоне, - страстно шептал он своей Музе, сидящей на соседнем сидении, - какое счастье, что я тебя встретил, Асенька! - Смотри на дорогу, - улыбнулась Асиана, - твоя машина не ездит сама, разве не так? - Так, так! – рассмеялся счастливый Лев Маркович. – Знаешь, что мы сделаем? Мы продадим ее! И купим «Вольво» с круиз-контролем. Да! Вот что мы сделаем! - О нет, - запротестовала его прекрасная, скромная, задумчивая Асиана, - мы не будем ничего покупать. Мы с тобой поедем путешествовать по окрестностям. Не в машине, а как простые смертные. А потом еще дальше, за туманные границы… любви! – спохватилась она. - О-о! – простонал Лев Маркович, едва не проскочив съезд на Дмитровское шоссе. – Дауншифтинг! Моя умница, это превосходно, просто превосходно! Асиана нервно поправила ремень безопасности, сдавивший грудь. Нежить, тоскующая по утраченной человечности?! Куда там бастардам темных миров! Им и в голову не приходило тосковать по изначальной природе. Они воспринимали светлую половинку своего я как весьма полезное приобретение. Сам князь Окраинного княжества гордился двойственностью натуры, несмотря на воинственный радикализм, умело подогреваемый в свирепых подданных. Марграл знал, что человеческое сердце позволит ему в конечном итоге возвеличить род, открыть вход в провинции СКМ, а в перспективе – отвоевать королевский престол для себя и потомков. И тень страдания не посещала его по поводу перерождения. Наоборот! Он потребовал наследника, рожденного от черной невесты из племени людей, чтобы еще больше упрочить свои позиции. «Я просто устала, - сказала себе Асиана, отрешенно глядя на каменные муравейники и диковинный транспорт, - здесь все чересчур. Все соткано из противоречий и залито мертвым светом. Как этот Лев. Вместо того, чтобы использовать темный дар, переданный ему когда-то, он не нашел ничего лучшего, как проклинать его, гоняясь по округе за отрепьем и воруя поросят. Он стал сильнее, получил острые клыки и крепкие когти. Теперь ему не страшны ни разбойники с большой дороги, ни стражи порядка. А он из ночи в ночь убеждает себя, что тяжело болен и ругает того, кто его заразил. Какая глупость! Сказать ему, что ненавистный Рудольф лишился головы, сунувшись к туманному проходу? Нет… Наверное не стоит, - она ухмыльнулась. - Прежде чем расширять охотничьи угодья, местным темным господам не мешает немного подумать. В Провинциях и на осколках иногда гуляет очень голодная и очень необычная смерть». - Скажи мне, Лев Маркович, у тебя есть мобильный телефон? - Конечно, Асенька, - промурлыкал вампир, пропуская Асиану в прихожую. Едва захлопнув входную дверь, он промчался вперед, открывая дверь спальни «И будем вечно лежать, а как две морские звезды-ы», - пропел он неожиданно приятным голосом. У Асианы слипались глаза, она валилась с ног от усталости. Три бессонных ночи на осколках. Четвертая – ночь бойни у туманной границы и встречи с Женей, за ней – ночь охоты в чужом мире – это слишком даже для черной невесты. Но все же она улыбнулась. Поющая нежить – уму непостижимо! Такого не мог даже Марграл. - Мне надо будет кое-что сказать завтра одному человеку. Поможешь мне устроить встречу с подругой в уютном и не очень дорогом кабачке? - Хоть сегодня! Целую тысячу встреч, - пообещал Лев Маркович, по привычке приложив руку к сердцу. Этой волшебной ночью ему казалось, что он слышит, как оно бьется. Асиана взглянула на круглые часы в коридоре, которые показывали половину шестого утра, прошла в спальню, и по-хозяйски уселась на широкую кровать. - Нет, не в наступающий день, мой милый, я очень устала, - сказала она, распустив волосы из тяжелой заколки и потирая виски руками, - лучше через денек-другой… А разве те часы над входом не бьют? - Нет, моя радость, нам ничто не помешает. - А где у них маятник? - Они - на батарейках. - Вот как, - сказала Асиана и упала головой на подушку. Перед пробуждением ей приснился странный сон. Иномирец в блестящей одежде возник на экране телевизора и ледяным голосом спросил: - Кто ты? Из какого времени ты и твой корабль? - У меня нет корабля. Разве что парусник Марграла готов мне послужить, - удивленно ответила спящая Асиана. Но собеседник повернулся спиной. - Мне все равно, - глухо произнес он и растаял, вызвав ураган, сметающий миры и осколки. Асиана вздрогнула и проснулась. Рядом на кровати лежал мертвец. До первых лучей солнца Лев Маркович гладил роскошные волосы своей Музы, и впал в летаргию не вытянувшись на спине как обычно, а лежа вполоборота к Асиане. - Это не перерождение. Как такое возможно?! – прошептала она, внимательно разглядывая жертву пристрастного зелья. – Его действительно лишили половины жизни… всей жизни! Осталась пустая оболочка, сохранившая навыки поведения в мире людей. Но что тогда поддерживает тело от заката до рассвета? Это и не мертвяк! На нем нет рисунка мага-создателя… Она сбегала в прихожую, достала из сумки зеркальце, вернулась в спальню, с ногами забралась на кровать и вытянула руку так, чтобы в нем отражалась область сердца мертвого Льва Марковича. Этим артефактом из дорожного набора черной невесты Асиана не пользовалась очень давно. С некоторых пор ей казалось, что она точнее и быстрее определяет вид встретившейся нежити, чем распознающее зеркало, выданное мудрецом черных невест при восхождении на высшую ступень. Асиана сидела неподвижно. В распознающем зеркале, испытывая ее терпение, отражался труп. В прихожей раздавалось механическое тиканье часов-на-батарейках. Июльское солнце прокатилось над городом и спряталось за домами, когда поверхность зеркала замутилась, труп Льва Марковича съежился в нем, сжался до точки и волшебное стекло, превратилось в выпуклую линзу, показав нестройные ряды таких же точек. Повеяло холодом. Рука промерзла до костей, но Асиана не шевельнулась. И словно в награду вслед за холодом пришла сила. Древняя. Чуждая. Изначальная. Текущая из волшебного стекла в комнату прохладной ленивой рекой. Асиана-Ал-Мерита услышала смутно знакомое дыхание первородной тишины. Но не разогретой солнцем как на острове Марграла, а полнящейся ночной прохладой и силой, дрожащей в ослепительном сиянии луны. Она отдернула руку. Зеркальце выпало из онемевших пальцев. - Они здесь! Этого не может быть, но… Я нашла ваши отражения, Марграл! Нашла… Ты верил в меня больше, чем я сама. У меня есть ключи к твоим воинам, - задыхаясь от боли и восторга, прошептала Асиана. – Я пробужу дремлющую армию! Трон Атлантиды падет. Мы будем править миром. Да придет новый король, которого еще не видывало Соединенное королевство! И новая королева… Лев Маркович слабо шевельнулся. Асиана очнулась, стремглав метнулась в прихожую, спрятала зеркальце, задернула молнию на сумке, укрыв от глаз вампира наряд черной невесты, и улеглась на кровать, выровняв дыхание. Давным-давно Лев Маркович не вставал на закате так легко. Он очнулся и нежно разбудил возлюбленную. Солнце еще не село, а он уже варил кофе на кухне, мурлыкая под нос устаревшие шлягеры, пока Ася нежилась на мягких подушках. Он принес ей кофе в постель. «Что ж… Кажется я заслужила небольшую передышку», - подумала Асиана. В компании Льва Марковича она провела чудесную ночь, начавшуюся с похода по магазинам и закончившуюся несколькими бокалами вина «Мартини», которое Асе очень понравилось. С таким сопровождающим у нее не было необходимости все время быть на стороже. Она примерила на себя образ наивной провинциальной скромницы и отлично справилась с ролью. От заката до рассвета ей достались два-три изумленных взгляда продавцов и официантов, да несколько местных стерв вытаращились на нее, выпучив глаза. Ни один страж порядка и не взглянул в ее сторону. *** Женя переночевала на вокзале. Она вернулась домой на первой электричке, озадачив мать внезапным появлением, бросила у порога тяжелый рюкзак и убежала в ванную, где под шум воды придумала более или менее правдоподобную историю о том, чем ей не угодил рок-фестиваль в компании Дашки и Кашицына. Не последнюю роль в ней играли комары, размером со стрекозу, плохая организация, мерзкая погода и отсутствие минимального комфорта. К тому же главные действующие лица наспех сыгранного спектакля - Даша с Петей, оказывается, крутили любовь, бросив Женьку на произвол судьбы. - А я тебе говорила – нечего там делать! Первый раз – еще понятно, что-то новенькое, палатки, романтика, Дашка твоя опять же. А нынче что ты туда помчалась? И где теперь будешь болтаться две недели? – мать вздохнула. - Не послушалась Женечка маму с папой, не поехала с родителями в Италию… Так? - Угу. Я к Лешке на дачу поеду, - пробубнила Женя, уплетая завтрак. Ей начинало казаться, что ночное приключение – по большей части плод разыгравшейся фантазии. - Еще не хватало! - Что такого-то?! - Ничего. Но помни, что алкогольная зависимость не лечится, а ранние браки заканчиваются разводами, - страшным голосом сказала мама. - Мам, ты чего?! Какие браки?! Это же Леха, у него вечная тусовка, там яблоку негде упасть, не то что людям в кустиках прилечь! - Ой, Женечка… - А где папа? – спросила Женька. - В офис с утра уехал. Ты же знаешь, там руководству что отпуск, что не отпуск… Сейчас вернется, будем чемоданы паковать. А ты сиди и завидуй! Через два часа Женя повторила историю папе слово в слово. Она и сама уже в нее верила. Даша действительно очень долго уговаривала подругу провести несколько дней в палатке. Лучше бы не уговорила… Пока родители собирались, Женя сидела у себя в комнате тихо, как мышь. Потом вызвалась ехать провожать их в аэропорт и вернулась вечером в опустевшую квартиру. На улице стемнело. Женя зажгла свет во всех комнатах и сгребла в кучу на кровати мягкие игрушки, оставшиеся с детских времен. Лампы горели до утра. Кондиционер неустанно сражался с июльской жарой, пока Женька, зарывшись с головой под одеяло, смотрела тревожные сны. Утром она целый час бродила по дому с телефоном в руке, прежде чем отважилась набрать Дашин номер. В это время Даша как раз знакомилась с обитателями осколка и отмокала в чудесной ванне после вечернего допроса Демайтера. «Телефон абонента временно выключен или находится вне зоны действия сети», - сказала трубка. Позвонить Пете Кашицыну Женька так и не решилась. И хорошо. Петя Кашицын, заблудившийся на осколках мира, в это время еще был недостаточно жив, чтобы разговаривать с девушками. Женя положила мобильник на диван и застыла посреди комнаты, обняв себя за плечи. Потом бросилась к компу, и услужливый поисковик выдал ей невообразимое количество ссылок в ответ на запрос. Было одновременно жутко и смешно читать все, что всемирная паутина вывалила в ответ на слово «вампир». Женя с ненавистью захлопнула очередную ссылку и вздрогнула от телефонного звонка. - Ало… Да, Светик, я в городе, - облегченно выдохнула Женька. – Везде пойду! Да, давай. Пусть будет Коломенское. Да хоть с кем! На Арбат? А что твой братец Арбата никогда не видел? А-а, из Мурманска… Фигассе. Окей, пусть будет Коломенское и Арбат. А хоть сейчас! Женя пулей вылетела из квартиры, так и не выключив свет. Родная кипучая и деятельная Москва приняла блудную дочь с распростертыми объятьями. К компании из трех человек присоединилась парочка однокурсников, прибились какие-то ребята с гитарой, и к вечеру Женя начала понемногу забывать о происшествии. Если бы еще Даша отозвалась, она была бы почти счастлива. Но окоченевшая Даша той ночью умирала на шатком мосту между измерениями и из последних сил цеплялась за королевского стражника, который искал выход с перекрестка миров, проваливаясь сквозь туманные границы. И как раз в тот момент, когда Женя, затаив дыхание, набирала Дашин номер, разлагающийся в кустах Кашицын таки изловчился и хватанул скрюченными пальцами ничего не подозревающего проводника. Почувствовав прилив сил, которых у проводника разом поубавилось, он помчался за ним с осколка на осколок сквозь анфилады призрачных порталов… «Телефон абонента временно выключен или находится вне зоны действия сети». Механический голос вернул Женьку в тревожную реальность. Двенадцатый час! Ничего себе она загулялась… А выпила всего-то несколько глотков вискаря, которым ее угостил будущий капитан дальнего плавания из далекого северного Мурманска. Женя отказалась от провожатых так решительно, как никогда в жизни. «Сейчас или никогда! - сказала себе Женька Стерхова. - Если я сейчас с этим дерьмом не справлюсь, я буду всю жизнь бояться собственной тени. И как сказала эта чокнутая Асенька, никогда не стану прежней». Женька помахала новым знакомым, кое-кого поцеловала на прощание и побежала к метро. «Кто-то из нас двоих точно сошел с ума Осталось лишь определить весь мир или я» [текст песни группы «Тараканы»], - орал у перехода долговязый парень с гитарой. Женя проскочила турникеты Арбатской так, словно у нее не было билета, и ухватилась за перила эскалатора, преодолевая нестерпимое желание и дальше мчаться, сломя голову. Она уже шагала по гулкому полу станции метро, когда заметила на стене смутную тень. Безмолвное Нечто, видимое лишь боковым зрением, двигалось вдоль тяжелых колонн, заставляя причудливо извиваться гипсовые завитки барельефов. Лепнина шевелились. Лампы вспыхивали ярче, когда тень скользила мимо. Над головой качнулась виноградная гроздь, и Жене показалось, что она слышит чье-то потаенное дыхание и чувствует внимательный недобрый взгляд. Она резко обернулась. Барельефы замерли. Шорох шагов ничего не подозревающих пассажиров утонул в реве прибывающего поезда. Но сердечко у Жени стучало едва ли не громче лязгающего состава. Она замерла напротив открывшихся дверей… «Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция – Смоленская». Сейчас! Женька прыгнула в вагон, стараясь не зацепиться за створки, чтобы машинисту не пришло в голову переиграть дверями. Обернувшись, она увидела как взметнулись мраморные листья, и поезд тронулся. Чем бы оно ни было – оно не успело. - Извините, - сказала Женя разоравшейся тетке, которую слегка задела плечом, запрыгивая в вагон. – Пожалуйста, извините, я правда не хотела!