В 1991 году вся Москва пестрила рекламой некоего русского культурного фонда «Возрождение». Граждан призывали вкладывать деньги под большие проценты и ради благого дела — возвращения культурных ценностей, вывезенных из России. Граждане охотно повиновались. И некоторые из них действительно получали огромные проценты — не меньше, чем в легендарном «МММ». К тому же фонд смог выкупить на каком-то аукционе и вернуть в Россию одно яйцо Фаберже — правда, как позже выяснилось, фальшивое и из фольги. Дело было организовано просто идеально. Журналистов, плохо писавших о фонде, сразу выгоняли с работы. Если редакторы упорствовали, их находили мертвыми в камышах. То же самое происходило и с сотрудниками милиции. В общении с милицией и властью директор фонда Лидия Гигина руководствовалась формулой, которую изобрел знаменитый колумбийский мафиози Пабло Эскобар: «Получи взятку или умри». Большинство предпочитало деньги. Три года фонд процветал. Деньги вкладчиков приносили новые деньги, а витки инфляции только увеличивали доходы. Но вдруг финансовая пирамида сложилась как карточный домик. Лидия Гигина понимала, что рано или поздно это произойдет. В своих расчетах она ошиблась всего на пару часов. Милиция задержала ее прямо в аэропорту «Шереметьево» с билетом на самолет в любимую Барселону. Если бы рейс не задержали из-за плохой погоды, ее судьба могла сложиться совсем по-другому. Директор фонда получила 15 лет с конфискацией имущества. Из них она отсидела в тюрьме всего десять, но и этого было более чем достаточно. Вернувшись в Москву, Гигина не узнала родного города. Перестроечно-бандитские времена давно канули в Лету. Жизнь стала совсем другой, и в этой жизни Лидия Михайловна чувствовала себя чужой. Поначалу она даже уже и не мечтала о прежних размахах. Ей удалось найти скромное и непыльное место музейного смотрителя в Третьяковской галерее. Жизнь вошла в тихое и размеренное русло. И поначалу Гигиной это даже нравилось, но потом надоело. А тут еще и случайная встреча… В один прекрасный день в Третьяковку нагрянула целая делегация людей в форме самых разных расцветок. В Москве происходила какая-то конференция по линии Интерпола, и почетным гостям была организована хорошая культурная программа. И вдруг к Лидии Михайловне, которая, как всегда, была на своем рабочем месте вежливой и галантной, подошел какой-то уже поседевший мужчина в генеральских погонах. Гигина не сразу узнала в нем своего старого знакомого Млахова. Когда-то он, еще будучи полковником, помогал ей в различных делах. И даже робко пытался ухаживать за этой неприступной бизнесвумен, но безуспешно. Тогда Гигина была преуспевающим человеком, а он — всего лишь скромным полканом. Но спустя годы все круто поменялось. Пообщавшись со старым знакомым в неофициальной обстановке, Гигина поняла, что у него тоже есть проблемы. Больше всего в жизни Млахов боялся, что его отправят на пенсию. Он и действительно уже успел превратиться в старого кота, который не очень-то справляется с ловлей мышей. И к тому же допустил несколько досадных просчетов. Для того чтобы исправить положение вещей, ему нужен был крупный успех. Громкое дело, мастерски раскрытое благодаря его недюжинным способностям. И тут Гигина вспомнила про старый советский фильм «Старики-разбойники». Скучая на своем рабочем посту, она уже давно задумывала провернуть какое-нибудь крупное дело. Но для этого был нужен хороший компаньон — со связями, возможностями и, в конце концов, стартовым капиталом. Немного поколебавшись, Млахов согласился им стать. Первоначальный план предусматривал несколько этапов: дерзкую кражу иконы; продажу качественных фальшивок; находку подлинника благодаря уму и смекалке генерала Млахова. Такой план генерала устраивал. Его в этом деле интересовали не столько деньги, сколько именно слава, а значит, и отсрочка проводов на пенсию. По замыслу Гигиной этот план должен был претерпеть некоторые изменения уже в самом конце. И вместо славы генералу была уготована пуля в лоб. Возвращать подлинник в планы Лидии Михайловны изначально не входило. Но вдруг план стал меняться сам собою, по воле обстоятельств. В деле появился некий непонятный игрок, и он неоднократно путал все карты. Выйти на него удалось только благодаря тем жучкам, которые по просьбе Млахова были установлены в «семейной» камере Владимирской колонии. Из-за этого придурка Гигина потеряла огромные деньги. Впрочем, она не унывала. Все еще можно было наверстать. Ведь подлинник иконы по-прежнему оставался у нее. И сейчас он лежал в багажнике генеральской машины, на полном ходу мчавшей к границе с Польшей. * * * Участие Млахова в этом деле было совсем незначительным. Но на финальном этапе он оказал очень важную помощь. Именно благодаря его машине икона и ее новая хозяйка успешно покинули Москву, а затем и Россию. Белорусскую границу удалось пройти быстро и без проблем. Когда их на всякий случай остановили тамошние погранцы, разбираться с ними вышел сам генерал. Ребята очень испугались, тут же отдали честь и пожелали счастливого пути. Так что в итоге Млахов все же выполнил отведенную ему роль, и она приближалась к концу. Вскоре после границы машина вдруг свернула с шоссе и понеслась куда-то в сторону городка Дубровно. Млахов этого не заметил. Он радовался редкой возможности тискать своими пенсионерскими пальцами юное женское тело. Сразу после границы сидевшая на заднем сиденье Света вдруг стала жаловаться на то, что ей холодно. Климат-контроль машины почему-то не мог решить ее проблем, и тогда за дело взялся генерал, как настоящий гусар. Он пересел назад и накрыл девушку своим плащом. Светлана нежно к нему прижалась. Ей сразу стало и хорошо и тепло. Генералу — тоже. Тем временем машина еще раз свернула, теперь уже и вовсе на гравийку. Млахов снова этого не заметил. Он чувствовал, как по его телу растекается приятная волна возбуждения. И прижимал девушку все сильней и сильней. Вдруг он почувствовал, как будто его в подмышку укусил комарик. Генерал хотел было подумать, с чем это могло быть связано, но не успел. Тем временем машина остановилась возле небольшого технического водоема. Светлана мигом высвободилась из объятий и открыла дверцу. На улице громыхал гром — по-настоящему майский. Упали уже и первые капли дождя. Дрожа от холода, Света опустила свою маленькую ножку в элегантной туфельке (переодеться после вечеринки в галерее она так и не успела) в придорожную грязь. И затем стала вытаскивать из машины грузную тушу. Одной с этой задачей ей было не справиться. И помощь Лидии Михайловны оказалась весьма своевременной. Спустя минуту тело генерала уже полностью скрылось под водой. Обе женщины тут же бросились назад в машину. Дождь лил уже нешутейный, а сильный ветер очень быстро превращался в настоящий ураган. — А ты молодец, — похвалила Гигина свою новую партнершу. Именно Свете было уготовано остаться в живых — единственной из всех. Как-никак, она была женщиной. И в этом проявлялась не только женская солидарность — Лидию Михайловну вряд ли можно было назвать феминисткой. Просто она была убеждена, что дамы справляются с делами намного лучше кавалеров. Совсем юная Света — прекрасное тому подтверждение. — Сейчас мы вернемся на трассу и уже часов через пять будем на границе, — объяснила Гигина. — Думаю, ее проскочить удастся нам очень быстро. А там границ больше нет. Действительно, потеряться в огромном Шенгенском пространстве было проще простого. Как и найти покупателя для иконы, которая была у них в багажнике. Машина быстро набрала скорость и помчалась по гравийке мимо спящих деревень. На поворотах «вольво» то и дело заносило — дорога успела намокнуть. Дождь отчаянно колотил в лобовое стекло. — Ничего, трасса уже совсем рядом, — промолвила Гигина. — Там будет проще. До трассы и действительно было рукой подать, когда вековой дуб-исполин, стоявший на возвышенности у обочины дороги, вдруг покачнулся от порыва ветра и рухнул прямо на лобовое стекло мчавшегося на всех парах «вольво». Машине пришлось резко изменить свой маршрут. Его конечной точкой стал столб линии электропередач. Буквально через пару минут ураган стал постепенно затихать. Вскоре над землей снова воцарилась спокойная майская ночь. Над близким оттуда Днепром забрезжил рассвет. В соседней деревне сразу запели петухи. Но Гигина и Света уже не могли их слышать. Не заметили они и скромных «Жигулей», остановившихся неподалеку от места катастрофы, и двух бородатых людей, которые вышли из машины. Холмогоров оказался в этом месте совершенно случайно. Его попросили помочь с открытием монастыря в Дубровенском районе. Вечером игумен предложил гостю подкинуть его до станции к утреннему поезду на Москву. И вдруг посреди дороги Холмогоров почувствовал, что надо срочно свернуть направо. Он и сам не мог объяснить почему. Впрочем, в таких случаях он всегда предпочитал действовать, а не объяснять. Сразу после молитвы за души погибших Холмогоров обратил внимание на огромный железный футляр, пробивший своим острым краем стекло сплюснутого багажника. Протянул к нему руки, справился со сложным замком и сразу понял, почему рука Божья привела его именно в это место. Икона в ужасной катастрофе совсем не пострадала. — Воистину, неисповедимы пути Господни! — воскликнул Холмогоров.