Но каково это: осознавать, что ещё одна дочь росла и взрослела, а он даже не знал о её существовании? Это Борису только предстояло в полной мере осознать и прочувствовать. Грехи молодости — они такие… Отвечать придётся по полной. Дима звонил снова и снова, и в конце концов, Люба тоже выключила звук у телефона, как это сделала днём Арина. Сегодня она не в силах больше общаться с Димой. Помимо боли за дочь, она испытывала страх и волнение. Её жизнь менялась здесь и сейчас, в режиме онлайн. Борис всё понял, она видела это по его глазам. А ведь он наверняка женат. И как теперь быть? Как смотреть в глаза Арине? Да, дочь в курсе того, какие обстоятельства предшествовали её появлению на свет, однако, посвящая её в них, Люба была уверена, что судьбоносной встречи никогда не произойдёт. Вечер был в разгаре. Арина увлечённо спорила о чём-то с Эдуардом Александровичем, а Люба обменивалась красноречивыми взглядами с Борисом Сергеевичем, когда кто-то начал пытаться открыть входные двери. Все резко замолчали и стали прислушиваться, когда повисшую тишину пронзил резкий звонок. Потом ещё и ещё. Люба уже всё поняла, и тут звонивший начал стучать в двери. — Люба, открой, пожалуйста! Люба, я знаю, что ты дома! — Оп-па! — подняла брови Арина. — А вот и Виктор пожаловал. Будет в ноги маме падать. Борис Сергеевич, который до сих пор молчал, поставил стакан на стол и внимательно посмотрел на испуганную Любу. — Помощь нужна? — просто спросил он. Пока Люба думала и металась, с энтузиазмом ответила Арина: — Нужна! Этот паршивец, пока жил с мамой, все нервы ей вымотал. А после его последнего загула… — Арина, перестань! — Люба, вся красная от жгучего стыда, попыталась остановить дочь. И тут Виктор забарабанил в дверь с новой силой. — Выпил он что ли? — пробормотала Люба. — Мама сменила замки, — всё же завершила свою мысль упорная и педантичная Арина. — И теперь этот любитель молодых натурщиц не может попасть сюда, чтобы уговорить маму простить его. — И правильно сделали, Любовь Николаевна! — воскликнул Эдуард Александрович. — Изменников прощать нельзя! Сказав это, он осекся и бросил быстрый взгляд на Бориса Сергеевича. Но тот, казалось, даже не услышал его фразу. После того, как раздалась очередная барабанная дробь по входной двери, Борис Сергеевич встал и подтянул рукава тонкого джемпера. Эдуард Александрович тут же поднялся следом. — Подождите, не надо, он постучит и уйдёт, — попыталась возразить Люба, но опять тщетно. — Мама, ночь на дворе! Он сейчас всех соседей на уши поставит. Пусть мужчины разберутся с ним. Виктор оказался здоровенным детиной с довольно длинными пшеничного цвета волосами и ухоженной бородкой. — Вы по какому праву нарушаете покой мирных граждан? — неожиданно задиристо спросил у него Эдуард Александрович. Он, хоть и был прилично ниже ростом художника Виктора, имел довольно крепкую и спортивную фигуру. — А где… Любовь? — Вы спрашиваете о Любови Николаевне, или вас интересует любовь в общечеловеческом смысле? — спокойно поинтересовался Борис Сергеевич. — Я спрашиваю о Любе, хозяйке этой квартиры. И вообще, кто вы такие? — неожиданно взбодрился Виктор. — Это друг мамы, — из-за спин Бориса Сергеевича и Эдуарда Александровича выглянула Арина и положила ладонь на плечо Бориса Сергеевича. — А это кто? — растерянно спросил Виктор, указывая на Эдуарда Александровича. — А я друг Арины, — не дал себя сбить с толку Эдуард Александрович. — Как это? Арина ведь замужем! — возразил Виктор. — Ваши сведения устарели, их теперь никто не купит, ни один жёлтый таблоид, — широко улыбнулась Арина. — Мы с мамой обе начали новую жизнь. Так что катитесь отсюда подобру-поздорову. А если вы ещё раз попытаетесь открыть замки в этой квартире, с вами будут беседовать представители закона. Я понятно объясняю? — Более чем, — мрачно ответил Виктор. Он уже повернулся и хотел уйти, не прощаясь, однако был остановлен. — Ты ничего не забыл? — в спину Виктору спросил Борис Сергеевич. — Что? — обернулся тот. — «Таблетку» от домофона, — Борис Сергеевич протянул широкую крепкую ладонь. — И прислушайся к совету Арины. Она дело говорит. Хмыкнув, Виктор достал из кармана связку ключей и сунул их в руку Бориса. — Мне теперь без надобности. Оставь себе. — Обязательно, — кивнул Борис. Вновь отвернувшись, Виктор начал спускаться с лестницы, когда подъездные двери хлопнули, и раздались быстрые лёгкие шаги. Кто-то поднимался по лестнице. И Арина уже знала, кто. — Это Дима, — только и успела прошептать она прежде, чем на площадке появился симпатичный светловолосый парень среднего роста. — Арина! — он заглянул за спины двух незнакомых мужчин, стоявших у дверей почти плечом к плечу. В голосе его звучало неподдельное возмущение. — Что здесь происходит? Я очень хотел бы узнать! И почему ты весь вечер не отвечаешь на телефонные звонки? — Что же вы так, Арина Борисовна? — неожиданно насмешливо и холодно заговорил Эдуард Александрович. Правда, смотрел он при этом не на Арину, а на вновь прибывшего Дмитрия. — Муж пришёл с работы, он устал, а вы его хлебом-солью не встретили? Ведь пока он в поте лица трудился, повышая уровень благосостояния вашей семьи, вы же ведь всё равно ничегошеньки не делали. У Димы даже рот приоткрылся от удивления, а Борис Сергеевич одобрительно хмыкнул. Он теперь смотрел на ситуацию совсем под другим углом, не так, как сначала. Сначала он просто сочувствовал молодой женщине, которой не дал сегодня наделать глупостей. Теперь же эта ситуация стала его личной проблемой, и он испытывал смешанные чувства. С одной стороны был растерянный Дима, в котором Борис находил кое-какие черты самого себя, только четверть века назад. А с другой стороны была Арина — его, Бориса, родная дочь, и в этом нет вообще никаких сомнений. Достаточно посмотреть на Арину — она вылитая бабушка, Ядвига Яковлевна, мать Бориса, только молодая. А ещё достаточно заглянуть в глаза Любы, — там всё написано, как в книге. — Я вас знаю, — сказал вдруг Эдуарду Александровичу Дима. — Вы работаете вместе с моей женой и моей тёщей. У вас тут что, корпоратив? А вы кто? Последний вопрос был адресован Борису Сергеевичу. Он уже примерно представлял, какого рода деятельностью занимаются Арина, Люба и Эдуард Александрович, потому быстро нашёлся: — Я этот… физрук. — Понятно, — усмехнулся Дима. — Это теперь мода такая — здоровым мужикам в детских садах работать? — А что поделать? — едко заметил Эдуард Александрович и поднял тёмную бровь. — Не у всех же такая престижная работа, как у вас. И такая… плотная занятость. А мы, знаете ли, не жалуемся на свою работу. У нас, насколько я знаю, всякий труд уважаем. Тем более, Любовь Николаевна — превосходный руководитель. Арина, которая так и стояла за спинами их с мамой добровольных защитников, с восторгом смотрела на Эдуарда Александровича. Он был совсем другой, не такой, как всегда. Обычно он неохотно общался с коллегами и держался особняком. Арина считала его скучным и малосимпатичным ботаном, но, как она была уверена, после слишком яркой и насыщенной жизни с Виктором маме как раз был нужен такой вот Эдуард Александрович. Теперь же он казался молодым, насмешливым и довольно ярким. — Что здесь происходит?.. — из комнаты вышла Люба, увидела зятя и остановилась. — Здравствуйте ещё раз, Любовь Николаевна, — укоризненно сказал Дима. — Выходит, вы меня обманывали, когда говорили, что не знаете, где Арина? Почему было не сказать правду о вашем корпоративе? — Ариша, — игнорируя выпад Димы, заговорила Люба. — Мне кажется, вам с Димой надо поговорить наедине. Идите в гостиную, а мы в кухне посидим. — Наверно, ты права, мама, — смиренно ответила Арина и обратилась к Эдуарду и Борису: — Пропустите его, пусть заходит. Казалось, оба «защитника» были недовольны решением женщин, но подчинились. Арина с Димой закрылись в гостиной, а все остальные вернулись в кухню. — Можно ещё немного? — спросил Борис у Любы и указал на бутылку, в которой оставался коньяк. — Конечно, — кивнула Люба. — Будешь? — спросил Борис у Эдуарда, но тот лишь покачал головой. Эдуард, казалось, пытался прислушиваться к тому, что происходит в гостиной. — Не волнуйтесь, — понимающе сказала ему Люба. — Каким бы ни был Дима, зла он Арине не причинит. — Можно подумать, он сегодня причинил Арине добро. И не только сегодня, — недовольно пробурчал Борис. — Возможно, Ариша ошиблась? — с надеждой сказала Люба. — Мало ли, недоразумение? — Увы, — отрицательно покачал головой Борис. — Я несколько раз видел Дмитрия с девушкой, живущей в одном подъезде со мной, Аней. Они вдвоём приезжали домой к Анне. Или, скажешь, по работе встречались? Мы ведь у моего подъезда и познакомились с Ариной. Она хотела колёса на машине мужа порезать, а я заметил это и остановил её. Люба поникла, взгляд её потух. Она относилась к Диме, как к сыну, и считала их с Ариной семью идеальной. — Думала, хоть дочери повезёт… — эти слова вырвались у Любы против её воли, от отчаяния. — Обязательно повезёт, Люба, — тепло сказал Борис. Люба растерянно посмотрела на Бориса. Они оба забыли про Эдуарда Александровича, который, поняв, что разговор, происходивший в гостиной, ему не услышать, теперь с интересом наблюдал за ними.