Как он её использовал? Первый раз, когда она задала личный вопрос сама, не с моей подачи, был про персонаж Рафаэля. И тут же в мою жизнь вернулся Рафис. Да как удачно-то, с туристами-французами, ведь Людмила Витальевна знала, что за книгу я пишу. Это что же получается, Рафис тоже знал о моих книгах? И сейчас, получается, знает?! Он их читал, вычитывал, рекламил везде... Зачем? Ой, мамочки! А об обложке, которую я изначально у Анж заказывала, он тоже знает? Нет, это исключено, откуда?! А с другой стороны, как-то он же вышел на мой писательский аккаунт... Кроме меня и Анж никто не знал об обложке. Тогда как?! И если знал, то почему молчал? А потом, дома, когда я с «Людмилой» откровенничала про доверие, а у него телефон запиликал... Пазлы постепенно складывались в моей голове в цельную картинку. Оставались неясными вопросы про обложку и мотивы. Хотя... В свете последних событий вполне подходит присказка «в любви, как на войне, все средства хороши!» Эх и хитрый жук! И что теперь? Он же прибежит, это точно! Стоило мне об этом подумать, как я чувствую Рафиса за своей спиной, а потом слышу и его голос. — Куда же ты, Чудила, сейчас самое весёлое начинается. Моё такси подъезжает тоже. Он подхватывает меня под локоть и открывает мне дверь в салон автомобиля. Блин, я пока не готова с ним разбираться. Из возможных линий поведения выбираю трусиху. Ну и что, что «Людмила Витальевна» вроде как озвучила мою тёмную часть. Я девочка — мне всё можно, разве нет?! Ноэмия апплодирует. Крыша наставляет: «Можно, но только осторожно!» Ой, а Рафис садится рядом. Машина трогается, и я замечаю у него на коленях раскрытую подарочную коробку. Одна рука Рафиса внутри. Он смотрит в окно и о чём-то думает. Хотя, знаю я прекрасно, о чём он там размышляет. Я ж «Людмиле Витальевне» высказала там такое! И всё же, что за коробка, мне любопытно! Поднимаю взгляд и понимаю, что Раф поймал меня на подглядывании. У него на лице такая смесь эмоций, что мне даже становится немного неуютно. Ну, да... Наверное, не стоило вот так сбегать. — Что у тебя за коробка? — Недоеденное раздавали. — Что, серьёзно?! Ой, похоже, что нет. Лицо Рафа буквально темнеет. Эмм... я, видимо, погорячилась про «халяву». Отвожу глаза, но они сами возвращаются к коробке. Блин, что же там такое? Слышу, как Раф вздыхает. А потом коробка оказывается на моих коленях, и я теряю дар речи, разглядев её содержимое. — У Грега в семье, как и у многих французов, есть традиция помогать нуждающимся на Рождество, — говорит Рафис. — Но это не о приглашённых. Наоборот, гости по возможности участвуют в благотворительной акции ресторана. Мы тоже перечислили немного. В этом году собранные средства пошли приюту для животных, и они прислали Грегу с курьером эту коробку. Проблема в том, что у него страшная аллергия на кошек... Так что вот, теперь это наша проблема... Из глубины картонки из войлочного красного колпака с белой меховой оторочкой на меня сверкают два любопытных глаза. Божечки мои, какая же это «проблема», это же котёнок! Сколько ему, он совсем махонький ещё! Тепленький комочек шерсти и нежности... Ой, с коготочками! До моего сознания доходит сказанное: «Мы перечислили». Вот теперь мне реально стыдно. Открываю рот, чтобы спросить, сколько я ему должна, но вовремя замечаю сжатую челюсть и выражение глаз Рафиса и вместо этого говорю: — Спасибо тебе за прекрасный вечер. И прости, что я вот так убежала. Твоя мама — чудесный человек... И ты тоже. Просто, всё немного быстро, и... и я полная дура, да?.. Можно, я оставлю котёнка себе? Он смотрит на меня, не мигая. — Остановите здесь, пожалуйста, — говорит Рафис таксисту. Мы ещё в центре города, совсем недалеко от главной ёлки, мигающей разноцветными гирляндами. Не знаю, что он задумал. Цепляюсь за картонку, как за спасательный круг. — Как назовёшь котёнка? Первое, что приходит в голову, это «Раф». Но нет, чувство самосохранения у меня пока ещё не совсем атрофировалось. — Не знаю... А что ты предлагаешь? — Пушок? — А если это девочка? Станет Пушкой? Это не красиво. Имя — это очень важно! Как и пол. Когда я была маленькая, у соседей жил кот по кличке Чингисхан. А потом у «кота» появились котята, и вместо гордого короткого имени Хан, у кошки оказалась кличка Хана́. Хана-Чин-киса. — Тогда дома посмотришь, кто там у нас, мальчик или девочка, и решишь. Мне всё равно. «У нас »... Я невольно улыбаюсь. Милота! Может, всё же предложить Рафа? Хотя нет, переверну в Фару! Вон, глазищи какие, отсвечивают, словно прожекторы! А если самец, то будет Фара-он. Котёнок фыркнул, словно услышал мою мысль, и она ему не понравилась. Фар... Фарфадэй? Кажется, во французском фольклоре это аналог эльфов — маленьких хитрецов, а иногда и домовых. Смотрю на Фару, он или она довольно щурится. С хитрецой — ну, точно как эльф! Значит, так тому и быть! На радостях объявляю своё решение и его обоснование Рафу. Он лишь хмыкнул, и покачал головой: — Ну, пусть так. Но не думай, что я твой выкрутас с перевёртыванием Раф-Фар не просёк. Порываюсь привести все свои доводы и оправдания, но мой спутник лишь закатывает глаза. — Да расслабься уже. Сказал же, мне всё равно. И вообще, неужели ты ещё не поняла, мне сложно тебе отказать в чём-либо, Чудила. Какие знакомые слова! Помнится, что-то подобное мне написала Людмила Витальевна, когда я её уговорила всё же не исчезать. — Дай-ка сюда коробку. Мы стоим почти у самой ёлки, установленной на небольшой площади перед городской администрацией. Сзади нас лавочка, а от неё дальше — небольшой сквер, дорожки которого подсвечены фонарями в виде факелов. Рафис аккуратно ставит коробку на скамейку, и, достав из кармана наушники к телефону, вставляет один себе, а второй — мне в ухо. Сосредотачивается на своём телефоне, скользя пальцем по экрану. Кажется, я начинаю догадываться о том, что он задумал. Как там у кого-то великого: «Будьте осторожны в своих желаниях, они имеют свойство сбываться!» Просила Людмилу Витальевну не бросать меня — пожалуйста. Заказывала романтику, музыку, свечи и признание на ушко — получай! Романтика, музыка... Неужели ж он мне скажет... Скажет то самое?.. Смотрю на Рафиса во все глаза. Крыша ахает: «Боже, какой удивительный мужчина!» Ноэмия вторит: «Какая полезная «Людмила Витальевна»! Что бы ещё потом нам попросить?» Так, тихо, вы обе, не мешайте! Это вообще-то интимный момент. А по легенде, я должна удивляться и недоумевать. Он же не знает, что я догадалась про дорогую Людмилу. Поехали! — Раф, объясни, что ты... — Ты же понимаешь английский, так? — он перебивает мои бормотания и убирает смартфон в карман пальто. — Я видел, как ты следила за беседой Марка и Михаила. — Ну да, понимаю... — Тогда слушай каждое слово этой песни так, как если бы их говорил я. Потому что именно это я хочу до тебя донести. Он обнимает меня одной рукой за талию, а другой устраивает мою руку у себя на груди, в тепле под незастёгнутым пальто. Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствую удары сердца. Если бы не ладонь Рафиса, мои пальцы б дрожали. Раф делает шаг в сторону, увлекая меня за собой. Мы танцуем! Глаза в глаза под городской ёлкой! Цветные огоньки гирлянд бликами отражаются в шоколадных глазах Рафиса, а за его спиной фонари-факелы парка подсвечивают силуэты деревьев в снегу. Музыка кажется немного старомодной, но с первыми звуками низкого голоса певца Рафис вторит ему шёпотом, смысл английских слов оплетает мой разум и сердце, и я таю: — Если тебе нужен возлюбленный, Я сделаю всё, что бы ты ни попросила. А если ты хочешь иную любовь, Я стану носить маску ради тебя. Если тебе нужен партнёр, Возьми мою руку. Или если ты хочешь поколотить меня в ярости, Я здесь. Я твой мужчина. Если тебе нужен боксер, Я выйду ради тебя на ринг. А если тебе нужен доктор, Я осмотрю каждый сантиметр твоего тела. Если тебе нужен шофёр, поехали!