Это уже не вопрос, но я и не возражаю. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. В столовой вкусно пахнет. Мы загружаем подносы едой и идём на кассу. Хочу заплатить за себя сама, но Рафис взмахом руки отметает мои реплики. Ну и ладно, не буду спорить с голодным мужиком на взводе. Не обеднеет, у меня всего лишь овощной суп, тарелка с салатом, кусочек шарлотки и чай. У Рафиса на подносе еды вдвое больше: кроме супа и салата он взял щедрую порцию горячего, несколько кусков хлеба и большой стакан смузи. Расположившись за столиком в углу зала, некоторое время мы молча едим. А я жую и... переживаю. Как теперь сложатся наши рабочие отношения? Расскажет ли Рафис об инциденте директору? И этот поцелуй — ему что, правда, не понравилось? А что он теперь обо мне думать будет? И параллельно: а хватает ли мне теперь материала для персонажа Рафаэля? Да-да, у нас, авторов, внутренний видеорегистратор пишет без сбоев и пауз двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, в радости и в горести, и пока смерть... В общем, вы поняли! Иногда словно со стороны себя видишь и в третьем лице подбираешь слова, чтобы как можно точнее описать эмоции. Уже как бы и не собственные, а своих героев. Тут и приукрасить можно или сгустить краски. В зависимости от контекста. Что там у меня по плану моей книги? Хотя к черту план, прямо сейчас будет испытание слезами, потому что негоже добру пропадать. Я так сама себя накрутила, что солёные капли уже вовсю капают в суп. Приправа из эмоций: усталость, растерянность, какое-то чувство непонятной потери, обиды и... Так любой суп испортить можно! В глазах совсем всё плывёт, тянусь за салфеткой, но, не рассчитав движение, толкаю поднос Рафиса. Всё происходит очень быстро: высокий стакан смузи дрогнул, покачнулся и упал, расплескивая содержимое. Рафис резко отодвигается от стола, но поздно. От ширинки и ниже по джинсовой ткани стекает банановый смузи. Ой, мамочки! Тут уж не до гордости, я рассыпаюсь в извинениях: — Прости, прости, пожалуйста, я нечаянно! Срываюсь за бумажными салфетками и несу целый ворох. В последний момент одергиваю руки от его джинсов и протягиваю салфетки Рафису. Он как может собирает вязкую жидкость со штанов. Выглядит всё это, прямо скажем, катастрофой мирового масштаба: я вся в слезах, а у Рафиса след «леща» на поллица и смузи на причинном месте. Ловлю на себе вконец ошалевший взгляд мужчины, и отстраненно подмечаю, что даже в такой нелепой ситуации мой персонаж выглядит... — Прекрасно! — Что ты сказала? — Рафис аж застыл. Я что, и правда, стала думать вслух?! — Не красный! Я говорю, хорошо, что смузи не красный! — Давай же, верь мне, ну пожалуйста! — Представляешь, если бы ты взял клубничный, а не банановый? Так хоть просто выглядит, как банальное пятно от... эмм... мало ли... а не кровавым месивом. Снова встречаюсь глазами с Рафисом и замолкаю. — Да что я тебе сделал, ты вообще нормальная? Сначала в магазине, и теперь... «Кровавое месиво», серьёзно? Ты меня намеренно до белого каления доводишь, тебе это нравится что ли, да? — Слушай, я, честно, не специально! — Он отчасти прав, но кто ж ему такое скажет?! Не я! — У меня тоже был тяжёлый день, и никакого удовольствия я не получила ни в магазине, ни сейчас. Проехали, а? — Ну уж нет, на «честно» это никак не тянет... Ноги прекращают меня держать, о чём он вообще? Рафис подхватывает меня под локоть и ведёт к выходу. Он держится чуть позади, и я слышу его тихое и наглое: — Тебе понравилось в магазине, не ври. —Вот теперь мы оба прекрасно знаем, о чём он говорит. — И раз уж у меня «банальное пятно», то я не прочь повторить. В ушах шумит. Крышуня, милая, помогай! 8. Рафис: Забыть Бывают дни, которые хочется просто стереть из памяти. Сегодня именно такой случай. Сначала звонок от Анжеллы с убойной новостью: мало того, что теперь буду «звездеть» с обложки бабского романа, так к тому же я ещё, возможно, знаком с той графоманкой, кому буду обязан этой сомнительной честью. «Акцент — на его улыбку и тело, у меня ведь женская публика!» Аж челюсти свело, когда Анжи мне прочитала заказ. Ну подожди, Ноэмия Чейс, кто бы ты ни была, я это выясню, и тогда будут тебе акценты для публики! «Плечи пошире!» А я а тому же ещё и хиляк! Плечами не вышел! Адский ад! На секунду сжимаю руль, но быстро заставляю себя успокоиться. Этому навыку я обязан своему первому тренеру. Самоконтроль, сила духа — основа «мягкого пути», так переводится «дзюдо» с японского. Сегодня я не раз переступил черту контроля, и это никуда не годится. Пошёл на работу уже на взводе, пытаясь сосредоточиться на новой концепции продаж для магазина. Правильно определить целевого покупателя — это первый шаг. Накануне девчонка из консультантов подкинула идею молодожёнов. В нашем городе — областном центре — полно университетов, поэтому и молодых пар много, это очень перспективная целевая клиентура. Не очень денежная поначалу, но для этого есть кредиты и рассрочки, да и молодым часто помогают родители. А со временем из бывших студентов получаются хорошие специалисты с приличным заработком, и, если правильно с ними работать и предлагать бонусы, они становятся постоянными покупателями. Мои планы на день полетели к чертям, стоило столкнуться с директором. Тому срочно понадобился сравнительный анализ по конкурентам. И ту самую девчонку с чудо-фамилией в напарницы навязал. Я видел, как её напрягла задача изображать молодожёнов, и, если честно, прикалывался от ситуации. В реальной жизни никаких свадеб и длительных отношений мне на фиг не нужно, так что роль внимательного жениха понарошку забавляла. Да и с девочками, краснеющих вовсю от самых банальных жестов, я имею за правило не общаться, проблем больше, чем бонусов. А эта Чудная — на редкость подходящая ей фамилия! — в роли кроткой невесты фонтанировала такой палитрой эмоций, стоило лишь взять за руку или приобнять! Не помню, когда видел такое в последний раз. Добавить к этому наивные глаза на пол-лица, её манеру убирать за ухо выбившиеся пряди... Совершенно не мой типаж, но в какой-то момент я понял, что начал получать удовольствие от совместного псевдо-шопинга. Поэтому я абсолютно не был готов к её выкидону. Чудила, блин! Розовый... твою ж за ногу... холодильник ей давай «как в журнале у мамы»! Мелькнуло ощущение, что она намеренно провоцирует, но тут же отмел эту дикую мысль. Это же та девушка, что целый день краснела, когда я обращался к ней «милая», играя роль жениха. Но тогда какого чёрта она творит?! Какой такой «путь к сердцу через холодильник»?! Когда пошли первые всхлипы, я уже отпустил тормоза. Чего она там говорила, не слышал. Видел лишь полные слез глаза и в миг, когда она дернулась к выходу, инстинкты взяли вверх. Хотел просто поймать Чудилу и как следует встряхнуть, но... Окей, признаюсь: я просто сделал то, что крутилось на периферии сознания уже несколько часов: сгрёб и поцеловал. И это было... Это было совсем не забавно. А когда она неожиданно ответила... Адский ад! Я на секунду вообразил себе невесть что... Трогаю левую щеку, она ещё немного горит. В общем, она меня быстро спустила на землю, и с этого момента остаток дня может быть описан исключительно трехэтажными речевыми оборотами великого и могучего родного языка... Точно не из тех, которые моя мать — школьная учительница русского — преподаёт пятиклашкам. Анжела с её образным восприятием месяц со мной не разговаривала бы, услышь она мои мысли в настоящий момент. Но... это ж... блин.... Вспомнил, как Чудила мне арнику предлагала. Переживала всё-таки. И я тогда подумал, сейчас поедим и поговорим... Смотрю на свои пальцы, снова сжимающие руль до побелевших костяшек. Себе я врать не привык — не ради разговоров я её потащил есть! Но пока перебирал варианты как подобраться к девчонке, превратившейся вдруг в ежа, она ещё раз сумела меня остудить. Глубоко дышу. Весь салон пропах бананами! Джинсы, облитые смузи, начинают сохнуть и неприятно твердеть. Да от такого и у святого контроль откажет! Я не святой ни разу! Меня лихо взбесило, когда Чудила заявила, что ей этот день не принёс никакого удовольствия. Я видел. Я помню. Серую радужку глаз почти полностью закрыли расширившиеся зрачки. Её сбившееся дыхание. Её пальцы, цепляющиеся за меня. Это не сыграть. Наверное, не нужно было ей указывать на её маленькую ложь. Ни угрожать повторить поцелуй. Потому что в машине, пока я её вёз до дома, девчонку накрыло настоящей истерикой. Чего она там несла про какие-то юбки, крышу, самообладание... И всё это в перемешку с иканием, всхлипами да беспрестанным сморканием в бумажные салфетки. Почувствовал себя последним кретином. Кажется, я её испугал. Довёл девчонку до опухшего от рыданий лица и почти невменяемого состояния из-за раненого самолюбия, из-за испорченных штанов. Когда притормозил у её подъезда, решил, что буду извиняться. Делом: с меня как минимум ресторан. Уговорил на обед в понедельник, пообещав, что буду вести себя, как образцовый коллега. Я никогда не был образцовым коллегой. Не уверен, что хочу им быть для неё. Вот и определюсь за обедом. Паркуюсь рядом с домом, и в этот момент на мобильный приходит сообщение. Отлично, мне будет чем заняться, чтобы скоротать время до понедельника. Анжела сбросила ссылку на страницу той самой Ноэмии. А вот с этой девицей я церемониться не стану! 9. Долой сомнения Сижу и пялюсь на монитор ноута. На весь экран — обложка моей новой книги. Иллюстратор, как всегда, прекрасно справился с работой: игра света и тени, преобладающий черный цвет и яркие акценты. Зависаю на широкой улыбке Рафиса и синих очках от солнца. Какой же он... крышесносный! Щёлкаю по клавиатуре, открываю свою страницу на сайте Нэт-Книги. Давай, красавчик, принеси мне удачу, время самопиара и аннотации: «Дорогие читатели, представляю вашему вниманию свою новую историю: „Да“ по-французски. О книге: Иногда, только потеряв что-то ценное, можно найти то, чему нет цены: честность, доверие, симпатию, любовь...» Мои пальцы зависают над клавиатурой. «Честность». Вспомнила виноватый вид Рафиса, его искренние слова... У собственного двуличия кислый, неприятный вкус.