— Да нет, не думаю. — Вы не думаете? — Нет, не говорил. А должен был сказать? — Не вижу причин, почему нет. Вам что-нибудь говорит слово «Паводок»? — Да — а что? Следует ожидать наводнений? — Нет, я имею в виду название. Вы уверены, что Уотерс никогда не упоминал его в разговоре и ничего не рассказывал о вещах, которые он пишет — о стихах или прозе? — Уверен. — Вернемся к этому позже. Взгляните на этот документ. Узнаете? — Разумеется. Это моя последняя статья. — Вы ее сами печатали? — Нет, мне помогла одна девушка. Дженни Линдсей. — Это ваша подруга? А ее адрес? — Бэйсуотер, Оуэн-Террас, дом тридцать четыре, квартира девять. — Она печатала это в Лондоне? — Нет, здесь. — Она часто к вам приезжает, да? — Нет, обычно я езжу к ней в Лондон. — У вас есть еще девушки? — А это важно? — Может быть. Так есть у вас другие девушки? — Нет. — То есть вы счастливы именно с ней. Чудесно. Удивительно, что такой привлекательный мужчина в вашем возрасте еще не женат. Хорошая работа. Хорошее образование. Вы не из тех, кто женится, а? — Может, когда-нибудь. — Вы с ней спите? — Послушайте, что вы себе позволяете? — А вы, похоже, каждые выходные проводите в Лондоне и ночуете по этому лондонскому адресу. Вы, кстати, поставили об этом в известность министерство жилья? — В любом случае я остаюсь там не более двух ночей подряд и бываю в Лондоне далеко не каждые выходные. — Если у вас вдруг войдет в привычку оставаться там и на третью ночь, вы должны будете сообщить об этом в министерство жилья, сами знаете. — Да, знаю. — Вы гомосексуалист, доктор Кинг? — Нет. А почему вдруг такой вопрос? — Это важно для нашего расследования. Мужчина в самом расцвете сил — и холостяк. — Я же сказал, у меня есть девушка. — И вы с ней спите? — Да. — Вам это нравится? — А это тоже имеет значение для вашего расследования? — А может, на самом деле вы голубой, только пока сами этого не знаете. Или боитесь признаться, даже себе самому. — Да, мне нравится с ней спать. — А ей — с вами? — Об этом надо спросить у нее. — Может, и спросим. Всему свое время. А пока, доктор Кинг, вернемся к вашей статье. Как я уже понял, ее печатала ваша девушка, а на чьей пишущей машинке? — Я брал машинку у Роберта. — У Роберта Уотерса? Очень интересно. — В каком смысле? — А вы взгляните на этот документ, доктор Кинг, — он вам не знаком? Ничего серьезного, просто старый памфлет, написанный несколько лет назад, видимо, каким-то недовольным интеллектуалом. Тянет всего на полгода исправительных работ или, может быть, даже на штраф. Посмотрите внимательнее. Ничего не замечаете? — Он называется «Паводок». — А еще что-нибудь? Посмотрите на заглавную «Ф». Видите, середина почти не пропечатывается? И так — во всем тексте. Теперь сравним с заглавными «Ф» в вашей статье. Вот, пожалуйста: «физический» — точно такое же «Ф», видите? Ваша статья и «Паводок» напечатаны на одной и той же машинке. — И что это доказывает? — Что «Паводок» написал ваш друг, Роберт Уотерс. — Понятно. А зачем вы мне все это говорите? — Зачем? Чтобы посмотреть, согласитесь вы с нашими выводами или нет. У вас логический склад ума, доктор Кинг. Подключайте свою логику. Что это доказывает? — Это доказывает, что моя статья и «Паводок» напечатаны на одной и той же машинке. — И?.. — И… все. Мало ли кто мог взять машинку у Роберта. — Что ж… звучит разумно. Но в таком случае Уотерс должен знать, кто написал «Паводок». — Значит, вам надо спросить у Роберта. — У Роберта мы уже спрашивали, доктор Кинг. Я же вам говорил. Мы дважды его вызывали. Ему поручили одну работу, правительственное задание — думаю, он говорил вам об этом. Мы его спрашивали о «Паводке». Знаете, что он ответил? Что никогда даже не слышал такого названия. И что вы на это скажете? — Вы показывали ему мою статью? — На тот момент мы о ней еще не знали. Но теперь-то, когда мы знаем, кое-что проясняется, верно? — Но кто-нибудь из его друзей мог попросить у него машинку под любым предлогом. — Например, чтобы напечатать статью? — Я вам уже говорил, что я здесь ни при чем. — И я готов вам поверить. Мы запросили в министерстве печати машинописные оригиналы всех ваших статей, и эта — единственная, напечатанная на машинке Уотерса. Так что к вам — никаких претензий. На данный момент. Поймите меня правильно, доктор Кинг, обычно я не занимаюсь такими делами; старые памфлеты — поэзия, Боже упаси! Моя работа — ловить преступников. Но Уотерсу поручили ответственное задание. И дело не только в том, что он вполне может быть автором этого бреда. Меня больше волнует другое. Вы знаете, что он пидор? — Он?! — Хотите сказать, что он от вас это скрывал? Никогда к вам не подкатывал? К такому красавцу, как вы? Уотерс «голубой», и я могу это доказать. — В таком случае я не вижу, зачем я вам нужен для вашего расследования. — Еще как нужны! Расследование только начинается, смею вас уверить. Видите ли, Уотерсу собираются поручить работу над одной книгой; когда мы об этом узнали, мы поставили в известность кого следует, что он не является абсолютно благонадежным. Но они там считают, что он — единственный, кому можно доверить такую работу, так что наша задача — за ним присматривать. Это все, что мы со своей стороны можем сделать. И тут мы подключим вас. — Меня?! — Я хочу, чтобы вы понаблюдали за ним. Вы говорите, что он ваш друг, доктор Кинг, но по всему выходит, что вы едва его знаете — его истинное лицо. Он подрывной элемент и к тому же гомосексуалист. Лично я не хотел бы иметь такого друга. Я хочу, чтобы вы поговорили с ним по душам. Добейтесь его доверия. Мне нужно знать всех его дружков-пидоров. Может быть, кто-то из них связан с этим «Паводком».