Ниночка только пальцем погрозила. – Задушу, – сказала она, имея в виду Ефима. Глаза ее слипались. – Задушит, – повторил тот за ней. В сон Ниночка провалилась мгновенно – после всего пережитого ее организму требовалось восстановление. В эту ночь ей ничего не снилось. А утром, она проснулась, укрытая одеялом, хотя всегда сбрасывала его с себя. Распахнув глаза, Нинка не сразу поняла, где оказалась, и лишь спустя секунд пять после пробуждения на нее навалился тяжелым грузом поток воспоминаний. Она была в гостиной квартиры, которая принадлежала Келле. Лежала на расправленном диване. На подоконнике напротив сидела Таня и красилась. Что за глупая мода у них с братцем сидеть на подоконниках? – А Фим уже свалил. Как спалось? – спросила девушка. В квартире брата она жила с сентября, с того момента, как поступила в университет. Честно говоря, она и не думала, что будет учиться в вузе, потому как экзамены сдала плохо, и долго рыдала, узнав, какие баллы получила по профильным предметам, и успев попрощаться с будущим. Оставаться в родном небольшом городке ей не хотелось, как и учиться в единственном университете – педагогическом, в котором проходной балл был довольно низким. Однако старший брат ее спас. Сказал, чтобы она подавала документы туда, куда хотела, – на платное отделение. Пообещал, что будет за нее платить. А жить она сможет в его квартире. Девушка согласилась. Родителям они ничего не сказали, и те считали, что Танюша учится на бюджете. Родители вообще ничего не знали, думали, что Ефим закончил институт и работает теперь инженером, уехав в длительную командировку в Германию. То, что сын – ударник в рок-группе, мама и папа, далекие от музыки, понятия не имели. Но Таня была уверена – рано или поздно они узнают и брата прибьют. Или его прибьет эта красивая девушка по имени Нина. Красивая девушка Нина, с трудом придя в себя, попросила у Тани полотенце и пошла в ванную комнату. – Выйдешь, и я тебе свою футболку дам, – пообещала сестра Келлы. Ниночка ничего не ответила – носить за кем бы то ни было вещи она не собиралась. В чужой ванной с белоснежным кафелем и душевой кабиной ей тоже было не по себе. Нинка обвела брезгливым взглядом полочки с девичьими флакончиками: шампунями, бальзамами, гелями, скрабами, масками. Такие дешевые фирмы она никогда не покупала – наверняка одна химия! Из мужских же вещей, не считая зубной щетки, здесь были лишь бритва, пена и лосьон после бритья. Никаких мятных гелей для душа «три в одном» или шампуней для настоящих мужчин. Видимо, подобными вещами синеволосый не озадачивался. Зато Журавль вдруг подумала – а кто Рыло все время красит? Ему ведь постоянно нужно подкрашивать корни. Девушка спешно приняла душ, завернулась в розовое полотенце со слониками и вновь уставилась на свое отражение в зеркале. Оно, кажется, было спокойным, а рука лишь слегка саднила. «Надеюсь, они не заразные», – мрачно подумала Журавль о братике и сестренке Строгановых-Софьиных и зачем-то двумя пальчиками взяла крем после бритья. Открыла его и осторожно поднесла к носу – крем почти не пах, хотя ей вдруг почудился слабый аромат альпийского снега, и это ей неожиданно понравилось. Нинке вспомнилось вдруг, как в детстве она веселилась с отцовской пеной для бритья – мазала ею лицо, прорезала в белоснежной простыне дырку для головы, и, облачившись в костюм привидения, бегала пугать соседей. А еще она воображала себя то гримером, то поваром – с пеной можно было и усы рисовать, и коктейли, как в телевизоре, в стакане делать! Воспоминания об отце заставили девушку напрячься. Хоть мать и сказала, что с ним все в порядке, но все еще было страшно. Бояться Журавль ненавидела еще больше, чем ждать. Она, и сама не понимая, зачем, взяла с полочки флакон с пеной, выдавила немного на руку и, как в детстве, нарисовала на лице мушкетерские усы и куцую бородку. А после разошлась и сделала бороду, измазав щеки и подбородок, и густые белоснежные брови. «Надо бы так сфотографироваться», – решила Нина, потянувшись за телефоном, который брала с собой даже в ванную комнату, однако не успела. В самый неожиданный момент дверь распахнулась, и на пороге появился Келла собственной персоной, который не ожидал, что в ванной кто-то есть – вода ведь не шумела! Парень обалдело уставился на Ниночку. Та с недоумением таращилась на него, держа в руке пену. – Это… У меня только один вопрос – зачем? – спросил он, но не дождался ответа и захохотал громко. – Заткнись, – ледяным тоном велела ему Журавль. Однако Келлу было не унять. – Помогите развидеть! – орал он весело, упираясь рукой в дверной косяк. – Почему те, кто врываются в ванную, видят обнаженных девчонок, а я увидел это?! – Что случилось? – прибежала и Таня, но Нинка к этому моменту уже включила воду и спешно смывала пену с лица, матеря про себя Рыло, которое стало у нее собачьим. Ефим сквозь смех попытался объяснить сестре, что его так рассмешило, но не смог – стоило ему только посмотреть на Нинку, как его накрывал новый приступ смеха. – Ты зачем за ней в ванную поперся? – строго спросила Таня, которая вновь неправильно все поняла. – Ты озабоченный, что ли? – Это Королева с приветом, – отмахнулся Келла. – Я же говорил, что она – мужик! Успокоился он с трудом. И, дождавшись, когда Нина переоденется – от вещей Тани она все же отказалась, поманил ее пальцем и сказал самодовольно: – Завтра в час. – Что – в час? – не поняла та, нахмурившись. Собственный прокол ее бесил, а синеволосому хотелось с особым усилием пожать горлышко. – Свадьба твоя в час, – ухмыльнулся он, засунув руки в карманы джинсов. – Дыши, детка. Добрый рыцарь Келлий внял твоим молитвам. И договорился с ведьмой. Регистрацию перенесли на завтра. У Ниночки от сердца отлегло, и она чуть не закричала от счастья, однако показывать свои эмоции не стала – сдержалась. Но, кажется, по взгляду Келла все понял и позволил себе слабо улыбнуться. Когда он сегодня приехал к родственнице Нины, та самолично вышла его встречать. Долго Эльзу Власовну на повторное бракосочетание уговаривать не пришлось. Она, движимая своими какими-то принципами, легко согласилась и позвонила поверенному, чтобы тот через знакомого договорился о завтрашней повторной регистрации. Деньги и связи творили чудеса. – И да, твоя бабка требует теперь еще и свадебных фоток. И чтобы ты выглядела подобающе – типа она тебе на это бабло отвалила, – продолжал синеволосый. Он в упор не понимал, зачем все это делает и сам себя успокаивал – для прикола. – Спасибо, – тихо сказала Ниночка. В ее голосе не было проникновенности, но это был один из тех редких случаев, когда благодарила она искренне. Ей вдруг вновь захотелось обнять Ефима – как ночью, в подъезде, но она сдержалась. – От «спасибо» кайфа не словишь, – отвечал, прищурившись, Келла. Девушка вопросительно на него посмотрела, а он указательным пальцем коснулся собственных губ. Не прочь был повторить вчерашнее. – Наркоман чертов, – услышала его слова Таня, которая вновь не вовремя появилась и опять не так все поняла. – Хватит ее принуждать! – Ты на учебу пойдешь?! – рявкнул Келла, которому испортили такой момент. – Сегодня пятница, мне к четвертой паре, – фыркнула сестра. Они начали спорить, а Журавль под шумок надела куртку. Оставаться здесь дольше она не видела смысла – нужно было ехать домой. Цель достигнута. Однако сразу уехать не получилось – Таня позвала всех завтракать, и они втроем сидели за столом, и у брата с сестрой не закрывались рты, а Журавль лишь кисло ковыряла вилкой в тарелке нечто, похожее на омлет. После завтрака она вновь засобиралась домой. – Я помогаю тебе только из-за твоего отца, – зачем-то предупредил Ефим Ниночку около двери. – Веселый мужик, хоть тачки у него дерьмо. – Папа был бы рад услышать твои слова, – ангельским голоском сказала девушка. – Завтра будь красивой. На чучеле жениться не буду, – предупредил ее Келла, который отлично понял ее вчерашнюю стратегию. Он заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос и произнес тихо, но многообещающе: – И помни: если ты станешь моей женушкой, будешь делать все, что я хочу. Ясно? – Да, малыш, – приторно-нежным тоном произнесла девушка, – я буду самой нежной и заботливой, – она неожиданно провела рукой по его крепкому плечу, спустилась к груди, гладя при этом ему в глаза. – А ты мне нравишься такой, – проговорил он тихо, чувствуя, как мгновенно все внутри него реагирует на такие простые безобидные прикосновения. – Какой? – уточнила Ниночка и потерлась об его плечо словно кошка. – Покорной, – выдавил из себя Ефим, злясь на коварство блондинки. Его руки сами собой потянулись к ее талии. – Я буду такой только для тебя, – слишком ласково проговорила Ниночка, касаясь губами его щеки и заставляя парня едва заметно вздрогнуть. Келла прикрыл глаза. – Пока, Рылий! – гаркнула неожиданно Ниночка ему на ухо и убежала, оставив парня в крайне раздосадованном состоянии. – Платье покупать будешь со мной! – крикнул он вслед ей. Но девушка даже не обернулась. Она, как стрела, пролетела по ступеням, вырвалась из подъезда и почти бегом бросилась к машине. Время уже было близко к полудню, а она всю ночь не появлялась дома – мать ее убьет. И она оказалась права. Софья Павловна, приехав из больницы и не обнаружив дочь дома, сначала разозлилась – к тому же и Ирка сказала, что Ниночка опять убежала веселиться. Однако время приближалось к полуночи, а Нина все не появлялась, и женщина разволновалась. Нет, она отлично знала, что ее девочки любят повеселиться в клубах, и всячески покрывала их перед отцом, прекрасно понимая, что запретный плод – сладок, а лучший способ контролировать детей – давая им свободу, но также она понимала, что Нина не такой человек, который, зная, что отцу плохо, убежит на тусовку. Софья Павловна пыталась дозвониться до нее, однако телефон дочери был выключен. И женщина, еще раз поговорив с Ирой, вдруг решила для себя, что Нина обиделась на пощечину и ушла. За свой поступок Софье Павловне было отчасти стыдно – эмоции и страх за любимого супруга взяли свое. Однако теперь она испугалась еще и за Нину. В голову стали лезть всякие нехорошие мысли, и рано утром, не выдержав, Софья Павловна позвонила Нинкиному крестному. Человеком она была сдержанным и спокойным тоном попросила у него совет – обращаться ли в полицию или пока не стоит? Дядя Саша, у которого было полно дел, в том числе связанных с бизнесом старого друга, сказал Софье Павловне, что сейчас отправит к ним Матвея, у которого приятель – глава детективного агентства со связями в полиции, и они помогут. Матвей и его друг только-только подъехали к дому Журавлей и уже собирались выйти из машины, как во двор залетел красный «Жук» и ловко припарковался задним ходом между двумя автомобилями. – Отбой, – тотчас узнал машину Нины и ее саму Матвей. – Вот и пропажа. – Лихая девчонка, – присвистнул его приятель. – Как Лихо Одноглазое, – вспомнил детскую сказку парень. Журавль хотелось прибить за скотское поведение, но он был рад, что с ней ничего не случилось. – Крутая она у тебя, – присвистнул детектив, видя, как блондинка выскакивает из «Жука» и со всей силы пинает по колесу соседнюю машину – та припарковалась на ее месте. Он думал, что Нина – девушка Матвея, как и все остальные его друзья. – С характером девочка, – ухмыльнулся Матвей. – Ладно, бывай. Езжай обратно. – А ты? – А я воспитывать буду. И он вышел из салона, поймав Ниночку около подъезда, отметив про себя, что выглядит она странно: без косметики, одета так, как будто бы вышла выгуливать собаку, а в глазах странный блеск. – Ты где была? – зло спросил Матвей, перегородив ей путь. – А тебе-то что? – дерзко осведомилась девушка, не ожидавшая его тут увидеть. – Тебя все ищут. Мать места не находит. – Твое какое дело? Пропусти, – Журавль рвалась домой, и появление Помойки жутко ее раздражало. Она попыталась обойти молодого человека, но тот схватил ее за запястье и притянул к себе. – Отпусти, – вскипела Ниночка, чувствуя острое желание убивать. – С кем была? – вдруг спросил Матвей, чувствуя от светлых волос едва уловимый сигаретный дым и запах чужого одеколона. Взгляд его упал на шею девушки – она была закрыта воротом водолазки, и ему показалось, что это неспроста. Ниночка всегда одевалась стильно – за исключением того рок-концерта, ее глупой блажи. Зачем надела эту простую водолазку? Воротнику-стойке есть что скрывать?