Девушка по привычке послала его. – Я спросил тебя – с кем была? – повторил Матвей тихо. – С кем надо, с тем и была. Катись, суслик, – попыталась вырвать руку Ниночка. Не получилось. – Ты ответишь на мой вопрос или нет?! – закричал вдруг Матвей, и перед глазами его пронеслись черно-белые сцены, в которых Ниночка с разметавшимися по подушке волосами и распухшими от поцелуев губами влюбленно смотрит на какого-то обнаженного типа с плотоядным взглядом. Фантазии открыли дверь потоку неконтролируемого бешенства. Матвей волновался за нее, он приехал ее спасать, а она отрывалась с кем-то? Как посмела, черт побери?! Кого нашла? Кажется, Матвей уже сам начинал верить, что Нина – его девушка, и ужасно ревновал. – На какой? – ничуть не боялась его Журавль. – Где была или с кем? Она отлично видела, как разъярен молодой человек, и если ей нравилось, когда Келла злился и кричал, то сейчас она не испытывала никакого удовольствия. Более того, где-то на заднем плане маячило опасение. Нина попыталась отпихнуть навязчивого ухажера, но тот, поймав ее за вторую руку, развернул и с силой прижал к стене. Как Келла ночью. Но Келла был другим. Келла был своим. Его хоть и хотелось уничтожить, стереть в пыль, однако когда он ее касался, с ней творилось что-то странное, но – девушка в полной мере отдавала себе в этом отчет – приятное. Матвей же был другим. Отталкивающим. Чужим. – Если я спросил – отвечай, – понимал, что сходит с ума Матвей, но ничего поделать со своими чувствами не мог. Эту глупую девчонку хотелось ударить и поцеловать одинаково сильно. – Я тебе, поилка для свиней, ничего говорить не обязана, – прошипела Нинка. – И не буду. – Что происходит? – раздался мужской суровый голос – по камерам охрана увидела происходящее, и один из мужчин в форме вышел к парочке. Матвей нехотя отпустил девушку. – Бешенство мозжечка, – пропела Ниночка и упорхнула в подъезд. Разборки с матерью были долгими. Софья Павловна сначала обрадовалась, увидев на пороге живую и невредимую дочь, и даже обняла. А потом устроила разбор полетов. Она не кричала, как отец, не топала ногами и не устраивала истерик. Она даже не стала пытать, где Нинка была, верно решив, что та не сознается. Софья Павловна выбрала иной метод: села напротив нее и долго, на примерах объясняла ей, как маленькой, к чему мог привести ее необдуманный поступок и как все переживали: и она, и брат с сестрой, и крестный. – Твой мальчик за тебя беспокоился, – добавила мать. – Какой еще мой мальчик? – затравленно посмотрела на нее Ниночка, у которой уже уши сворачивались в трубочку. Софья Павловна умела надавить на больное. Было стыдно. Но Нина оправдывала себя тем, что сделала все это во благо собственной семьи. – Матвей, – удивленно произнесла женщина. – Мне показалось, между вами что-то есть. – Нет, мама, – решительно заявила Нина. – Между нами есть стена непонимания и заборчик отвращения – с моей стороны. – Не можешь забыть Ефима, – вдруг понимающе улыбнулась Софья Павловна. Нинка не ответила – стала вдруг икать: громко и с выражением. – Что с тобой? – сердито посмотрела на дочь женщина. – У меня на имя Ефим икотная аллергия, – отозвалась Нинка, – мне водички надо попить, – попыталась она смыться. – Нина. Мы говорим о серьезных вещах, – посуровела Софья Павловна. – И кстати, что у тебя с зеркалом в комнате? – Разбила, – созналась Нинка и тотчас покривила душой: – Переживала за папу. И она показала замотанную руку. Софья Павловна едва сдержалась, чтобы не треснуть дочери по голове и вновь принялась выговаривать – только теперь уже по-другому поводу. Зато расчет Ниночки был верен – мать забыла про то, что ее не было дома ночью. – И прости, что вчера ударила тебя, – сказала она напоследок, взяв дочь за руку. – Все в порядке, мам. И я не хотела, чтобы так получилось, – сказала Нина твердым голосом. – Прости, что тебе пришлось волноваться. Впредь этого не повторится. Софья Павловна только вздохнула. Нина была слишком сильно похожа на супруга, чтобы давить на нее. С Виктором Андреевичем, кстати говоря, все было хорошо. Вчера у него из-за переработки и постоянных стрессов сильно поднялось давление, и случился гипертонический криз – поэтому сотрудники и вызвали «скорую», испугавшись, что у шефа еще и вдобавок что-то с сердцем, напугав при этом и Софью Павловну. Сегодня Виктор Андреевич все еще оставался в больнице – его перевели в частную клинику, однако уже порывался на работу – решать проблемы, которые валились на него снежным комом. Вчера он узнал, к примеру, что один из партнеров, улучив момент, кинул его и перебрался в лагерь конкурентов, а это значило лишь одно: новую потерю денег. Поговорив с мамой и позвонив отцу – ехать к себе он категорически не разрешал, заявляя: «Я еще не помер, чтобы вы стояли полукругом и скорбно на меня глазели», – Нина отправилась в душ, твердя про себя, что после пребывания в доме у Рылия просто обязана смыть с себя всю грязь. Словно забыла, что уже побывала в его душе. Только как ни крути, прикосновения Келлы были приятны. И Нина, включив холодный душ, долго стояла под водой, пытаясь таким нехитрым способом привести себя в чувство. После, надев теплый халат и обернув полотенце вокруг головы наподобие тюрбана, девушка отправилась в свою комнату, не забыв прихватить чашечку кофе – нужно было немного посидеть одной и обдумать план действий. Нина подсоединила зарядное устройство к севшему телефону и включила его: пропущенных звонков было море, как и сообщений – в том числе и от Кати, которая за нее, видимо, тоже волновалась. Нинка набрала ее номер, однако вместо подруги трубку взял Тропинин. – О, Блондинчик, – обрадовалась Нинка и поинтересовалась на всякий случай: – Еще не завернул ласты? – Не успел, – хмыкнул Антон. Голос у него был сонным – как у человека, который не спал всю ночь. – Как жаль, как жаль, – притворно вздохнула Ниночка. – А где Катенька? – Катенька в душе. – Да ты что? Смывает с себя грязь от твоих потных похотливых лап? Я бы на ее месте перед встречами с тобой принимала противорвотные лекарства, – не могла не уколоть Нина. – Хорошо, что ты не на ее месте, – трудно было сейчас вывести из себя довольного Тропинина. – Что передать Кате? – Что она приглашена на свадьбу, – хмыкнула Журавль. – И ты, шкурка петуха, тоже. Прилетай завтра к часу в то же место, что и вчера. – Журавль, как бы что с твоей шкуркой не случилось, – надоела Антону подруга любимой. – Не забудь шампанское и палочку, – продолжала та. – Зачем палочку? В тебя тыкать? – спросил с любопытством музыкант, решив, что Келла, наверное, свихнулся, раз решил проделать этот опасный трюк еще раз. Бессмертный. Но цирк он, Антон, любит. Съездит, посмотрит, посочувствует другу. – Нет, представишь, что это микрофон и споешь свадебную песню, мудилка. Забудешь сказать Кате – найду и зарежу, – без перехода добавила Ниночка и пригрозила для профилактики: – Сделаешь ей больно – землю есть будешь. – Угомонись, – лениво посоветовал ей Антон. – Брат за брата, так за основу взято, Тропино, – усмехнулась Журавль и отключилась. Она привела себя в порядок, стащила у зазевавшегося Сергея чипсы, не забыв подбросить пустой пакетик Ирке – мстить мелко Нина любила. И, собравшись, вышла из квартиры. Маме она сказала, что поехала к Кате, сама же вновь села в машину и направилась в банк. Там она сняла остатки средств, выделенных Эльзой Власовной на подготовку к свадьбе – после покупки «пирожного» их осталось совсем немного, и стала думать, куда ехать дальше. Однако ей помешал звонок. – Ты где? – развязно осведомился Келла голосом средневекового сеньора, которому что-то понадобилось от убогого слуги. – Что надо? – не слишком любезно спросила Нина. – Что, память отшибло? Пойдем с тобой платье выбирать, Королева. Твоему вкусу я больше не доверяю, – заявила трубка. – Зачем тебе это? – нахмурилась девушка, поняв точно, что это еще один способ поиздеваться над ней. – В примерочной буду за тобой подглядывать, – расхохотался парень, мгновенно взбесив Ниночку, но она не стала спорить с ним, понимая, что от этого придурка зависит ее благополучие. – Как хочешь. Я заеду за тобой. – Ого, моя девочка на машине? Нинка промолчала, а перед глазами ее стояли сцены убийства барабанщика. – Какого хоть цвета? – еще больше развеселился синеволосый, зная, что обычно девушки ориентируются только на этот фактор в выборе автомобиля. – Красного. – Как кровь! Опа-а-асная тачила! А белье на тебе какого цвета? – не успокаивался парень. – В радужный горох, Рыло. – Не забывайся, Королева, – предупредил ее парень. – Вдруг я передумаю на тебе жениться, – отлично знал он, на что теперь можно давить. – Так что будь нежна. – Куда за тобой заехать, тигренок? – елейным голосом осведомилась Ниночка и поморщилась, отодвинув телефон от уха – услышав про тигренка, Келла стал хохотать. Он вообще слишком много смеялся. И Нинка надеялась, что скоро так много же и поплачет. Спустя полчаса ее будущий супруг, а ныне жених уже находился в ее автомобиле. – Бабская машинка, – заявил он, садясь вперед и игнорируя ремень безопасности. Девушка косо на него посмотрела. Вообще-то она была с ним согласна, вот только вслух этого признавать не хотела. Она хотела только одного – напихать ему в пищевод навоза – так, чтобы заткнулся.