– Обожаю это место, – ответил парень, – здесь я по-настоящему чувствую себя дома. Пошли я все покажу. Владения были по-настоящему огромные. Густой лес сменялся поляной с озером. Не выкопанным по прихоти богатого хозяина, а настоящим, сотворенным природой. К деревянному пирсу пришвартован небольшой белоснежный катер. Толпа чаек парит в небесах, кидаясь в воду за добычей. В метрах ста от озера стоит то, ради чего Никита привез девушку сюда. Святая святых – конюшня. Лошади – это еще одна страсть парня. С детства он восхищался этими грациозными созданиями. Герт долго раздумывал на тем, чтобы купить себе лошадь, но судьба вновь вмешалась в его жизнь. Пара шагнула в деревянное здание. Специфический запах сена, опилок и еще чего-то неуловимого ударил по обонятельным рецепторам влюбленных. Милана впервые оказалась в конюшне и этот запах удивил девушку. Приятный, теплый, согревающий. Здесь хотелось задержаться, настолько уютной показалась Милане атмосфера помещения. Девушка сделала всего пару шагов, Никита же прямиком направился вглубь и как только парень подошел к стойлу, раздалось ржание и фырканье лошадей из глубины помещения. Отварив дверь, Никита шагнул внутрь и Милана отмерла, проходя дальше. – Это Самсон, – пояснил Никита, увидев девушку за спиной. Красавиц жеребец угольно-черного цвета забил копытом. Он завораживал. Не единого светлого пятнышка. Роскошная волнистая грива закрывала шею и спускалась к лопаткам. Копыта обрамлены удлиненной шерстью. Самсон в нетерпении закачал головой, требую внимания хозяина. Копна волос заколыхалась в такт движений коня, словно развиваясь на ветру. – Привет, дружище, – улыбнулся Никита и постучал красавца по шеи, конь довольно фыркнул и затих. – Мне подарил его один арабский шейх. Лошади для них что-то вроде высшего знака уважения и меня посчитали достойным, – гордо заявил Герт. – Подарил? – уточнила Милана. Девушка находилась в стороне. Она никогда не общалась с этими красивыми животными и немного опасалась. Огромный зверь внушал страх. Мила сторонилась его, неуверенно переминаясь на ногах. – Да. Его сын наш поклонник и «Black angel» пригласили выступить на дне рождении наследника. Арабы чрезвычайно гостеприимные люди. После выступления шейх показал нам свои владения и надо сказать этот дом жалкая лачуга по сравнению с его дворцом. Так вот, когда дело дошло до конюшни, до его гордости с Арабскими скакунами, я был в восторге. Лошади моя страсть. Это невероятные животные. А у него их голов тридцать если не больше. Все невероятно красивые и породистые. Самсон фризская лошадь. Гордость шейха. Чистокровный с шикарной родословной, но он меня выбрал. Как только я вошел в конюшню, он заржал, привлекая мое внимание. Я протянул руку, и конь шагнул навстречу. Шейх сказал – это знак и подарил мне его. И отказы они не принимают, поэтому пришлось построить конюшню. Весь рассказ Никита ласкал довольного Самсона. Морда, шея, бока. Зарылся ладонью в гриве, прильнул к мощному боку животного. Его глаза горели, светились счастьем. Он души не чаял в коне и жалел лишь об одном, что слишком мало времени уделяет любимому животному. – И что бы Самсону было не скучно, – продолжил парень, – я купил Герду. Никита хлопнул Самсона по шеи и вышел из стойла направляясь к соседнему. И как только он отварил его, Мила замерла, разинув рот. Перед девушкой стояла белоснежная кобыла. Невероятно красивая и грациозная. Длинная шея, стройные ноги, мускулистая грудь. Шкура переливалась от серебряного оттенка к бледно-розовому. Густая грива молочного оттенка спускалась ниже шеи. И самое удивительное, голубые глаза. Девушке захотелось приблизиться к красавице. Она выглядела более дружелюбной чем Самсон. Голубые глаза ласково взирали на девушку, Мила инстинктивно улыбнулась, а Герда подала голос. – Ты ей понравилась, – сделал вывод парень. – Герда альбинос. Ее судьба не завидна. Она скаковая лошадь, ей прочили огромный успех, но неудачная травма, и она оказалась не удел. Кобылу везли на убой, когда я перехватил ее. Увидел ее глаза и не смог устоять. – С ума сойти, – восхитилась Мила, – я даже представить не могла, что ты такой. – Какой? – улыбнулся Никита. – Способен спасти бедное животное. – Они лучше людей, Мил. Их преданность подкупает. Я бываю здесь крайне редко, а они каждый раз искренне рады мне. – Добрый день, Никита Дмитриевич, – прозвучал мужской голос позади. – Решили прокатиться? Мила обернулась и увидела невысокого, худощавого мужчину, азиатской внешности. Смуглый, темноволосый и пожилой. В руках вилы, на которые он устало облокотился, взирая на Никиту. – Да, Нурлан, – ответил парень. – Мил, знакомься – это Нурлан мой конюх. А это Мила, моя девушка. – Очень приятно, леди, – кивнул мужчина головой. – И мне, – улыбнулась Милана, – только я не леди. Просто Мила, пожалуйста. – Как скажите, леди, – кивнул мужчина и обратился к Никите. – Так мне запрячь Самсона? – Да и Герду тоже, мы прокатимся. – Хорошо Никита Дмитриевич, будет сделано. Никита одобрительно кивнул, взял Милану за руку и вывел из конюшни. Они гуляли по владениям парня, пока Нурлан снаряжал лошадей. Никита рассказывал Милане о лошадях. Об общении с этими животными, об азах верховой езды. Мила находилась в предвкушении. Ей было страшно, но безумно любопытно. Она тайно мечтала оседлать когда-нибудь лошадь. Никита воплощал ее мечту в реальность, сам того не зная. И сердце девушки трепыхалось в предвкушение, а когда она увидела снаряженных красавцев, выведенных Нурланом из конюшни, и вовсе перестало биться. Черный конь и белая кобыла смотрелись сказочно. И страха не осталось. Девушка с помощью Никиты ловко оседлала Герду и выслушав четкие инструкции Никиты попробовала прокатиться. И на удивление это оказалось довольно просто. Милана будто была рождена наездницей, а возможно ее родные были конюхами и разводили этих грациозных животных. Она же не знала. Поймав кураж, девушка уже без страха старалась поспеть за Никитой. Герт в седле чувствовал себя как рыба в воде. Конь под ним скакал галопом, гарцевал, перепрыгивал препятствия, а Никита кричал от восторга, подгоняя любимца. Озорной мальчишка в его душе вышел наружу, поглотив полностью. Парень наслаждался каждой секундой, возвращаясь к любимой, нарезая круги вокруг нее. А позже на закате они остановились на лужайке засыпанной желтыми листьями, давая отдышаться усталым лошадям. Хотя Герде это было не нужно. Кобыла спокойно довезла Милу до места и теперь довольно поедала жухлые побеги деревьев. А Самсону пришлось не сладко, но он любил это. Конь улегся на лугу, позволив ребятам облокотиться на свой теплый бок. Никита был абсолютно счастлив. В компании любимой и верного друга, его сердце умиротворенно отдыхало. Он наслаждался близостью девушки, лаская нежную кожу, терзая сладкие губы, зарываясь в белокурых волосах. – Ты прости меня за вчерашнее, – в эйфории проговорил Никита. – Не хочу вспоминать это. Ни сегодня и ни сейчас, – отвернулась Милана. Ей было хорошо с ним рядом, но внутри что-то кричало, возвращая в прошедший день. Они так и не объяснились, и это строило стену между ними. – Я просто хочу, чтобы ты знала, – повернул ее личико к себе, – ты единственная для меня. – Я знаю, – прошептала Мила и поцеловала его. В ту минуту она именно это и чувствовала. Он был ее, она его. И это так правильно, так очевидно, что слов не нужно. Обещания пусты. Есть он и она. Они созданы друг для друга. Это очевидно. Глава 13. Вот уже месяц ребята жили под одной крышей. Но с каждым новым днем Милана все больше понимала – такая жизнь не для нее. Никита пропадал на работе. Возвращался поздно, парой под утро. Спал долго, порой до полудня. Девушка чувствовала себя все более одиноко. Одна в огромной квартире, в городе, где никого не знала. Ей хотелось домой. К друзьям и привычной жизни, но она уже не представляла жизни без него. Без Никиты. Ведь моменты их близости были волшебны. Еще никогда девушка не зависела от мужчины настолько сильно как от Никиты. В те редкие моменты, когда ребятам удавалось провести минуты вместе, девушка чувствовала себя особенно счастливой. Мила мечтала остановить мгновение и просто быть рядом с ним. И дело даже не в сексе, который был невероятен. Она чувствовала в нем родственную душу. Они могли болтать часами обо всем и ни о чем. Они могли смеяться или вести серьезные беседы. Могли, обнявшись смотреть кино или просто сидеть рядом и читать книги. Но таких моментов было слишком мало, чтобы заполнить пустоту в душе у девушки. Единственное, что спасало Милану от безумия – это ее творчество. Три недели назад Мила приступила к новой работе. Каждый день проводив Никиту, девушка долго гуляла между небоскребов подмечая детали, которые мог рассмотреть только глаз художника. Подолгу любовалась водной гладью на реке Москва. Наблюдала за людьми, которые жили или работали в центре страны. Но особый интерес вызывали у девушки туристы. Непосредственные, искренне восхищающиеся окружающей обстановкой. После прогулки Милана возвращалась и принималась творить. Эмоции, что подчерпнула на улице помогали выразить все чувства на холсте. Умело орудуя масляными красками и мастерком, девушка творила очередной шедевр. Она не замечала окружения полностью растворяясь в работе. А около десяти вечера все убирала, прикрывая холст отрезом ткани, и смывала с тела краску. Никита возвращался примерно к одиннадцати, но мог задержаться. И к этому времени Милана уже во все оружии ждала его. Но сегодня он не спешил домой. Часы показывали уже за полночь. На ее звонки он не отвечал и Мила занервничала. Он всегда возвращался к ней. Пусть безумно уставший или не трезвый, но всегда приходил, обнимал девушку и засыпал. Однако сегодня он оставил ее одну. Уже под утро, когда ленивое солнце показалось из-за горизонта, Мила отправилась в их огромную кровать. Девушка сжалась в комок от накрывшей ее тоски, и маленькая слезинка скатилась по щеке. «Вот и все», – подумала девушка. Такой банальный и стремительный конец ее сказки. Прикрыв глаза Мила почти уснула, когда услышала посторонние звуки в гостиной. Укутавшись в мягкий махровый халат на почти обнаженное тело, Мила вышла на звук. Это был Никита. Он почти не стоял на ногах. Пошатываясь, парень увидел девушку и от души улыбнулся. – Ангел мой, – раскрыл он объятья. Но Мила не спешила прыгать в них. С недовольным прищуром она разглядывала пьяного парня. – Ни ужели не скучала? – нахмурился Никита и направился к Миле. По пути он запнулся и чуть не рухнул на пол, но спас мягкий диван. Парень облокотился на него, ругнулся и снова попытался подняться. Но в его состояние это было почти невыполнимо. Его повило в сторону и все же Никита рухнул прямо в куртке и ботинках на светлый диван. Мила вздохнула и направилась на помощь молодому человеку. Сняла кеды, которые были очень грязные. Еще не засохшая грязь ошметками валилась с них. Мила проследила взглядом путь парня от входной двери к гостиной, он был отмечен грязными следами. Девушка тяжело вздохнула. Где он мог так испачкаться? А главное снова придется отмывать пол. Милана сама следила за хозяйством в доме, ведь Никита отказался от услуг клиринга после появления девушки в доме. Она не жаловалась. Ей хоть было чем заняться в одиночестве. Мила взглянула на уже сопящего парня и первым желанием было бросить его на этом диване одного. Но он был так хорош, расслаблен. Помятый, но невероятно красивый и грешный. Каждый раз, глядя на него, молодое и неискушенное сердечко девушки замирало. Почему он до сих пор рядом? Почему еще не отправил ее домой? Никита застонал, заерзав на диване. Ему неудобно. «И подавно», – подумала Мила, но не смогла уйти. – Никит, – присела она рядом, – просыпайся, я помогу раздеться, – потормошила она его. – Ммм, – замычал Никита. Мила поджала губы и аккуратно принялась стаскивать с парня куртку. – Уйдите на хрен от меня! – завопил парень, отпихивая девушку. Милана шлепнулась на попу. Поднялась и скрестив руки на груди зло посмотрела на парня. Ей было обидно. Она так старалась для него, всячески пыталась угодить. Вкусные ужены, сумасшедший секс. Она все делала для него. Последнее время для нее не существовало никого кроме Никиты. Да и не было в принципе больше никого. Она сирота. Родственники даже если где-то и есть, то об их существовании она не знала. Толик, муж Миланы, не звонил. Лишь немногочисленные друзья не забывали лайкать фотки в социальных сетях. И сейчас девушка отчетливо осознала плачевность своего положения. Ей некуда, а главное не к кому идти. В Сызрани есть квартирка, которое ей выдало государство, но она настолько маленькая и убогая, что возвращаться туда не хочется. И потом что она будет делать там одна? На что жить? Нет работы, нет накоплений. Да у нее нет денег даже на билет до родного города. И эти мысли настолько расстроили девушку, что от злости она схватила журнал, лежащий на столике у дивана, и швырнула в спящего Никиту. Издание попало прямо в лицо молодого человека, и он с грязными ругательствами подскочил как ошпаренный с места. Мила испугалась. Он был зол. Глаза налились гневом, Скулы заходили ходуном, губы поджаты. Девушка отшатнулась. А Никита, опомнившись и разглядев девушку пьяно улыбнулся. – Милана, ангел мой, – нежно произнес он, – иди ко мне. Мила помедлила всего секунду и присела рядом. Никита тут же заключил девушку в крепкие объятья. И не было ничего прекраснее, ощущать его близость. Девушка таяла в сильных руках, как льдинка на палящем солнце. На душе стало так тепло, так радостно. Каждой клеточной она чувствовала его любовь и заботу. – Ты так нужна мне, – пьяным голосом заговорил Никита. – Как бы я хотел всем рассказать о тебе, показать миру, но я не могу, – убитым голосом добавил он. – Что значит не можешь? – опомнилась девушка и вырвалась из цепких рук парня. – То и значит. Я не могу всем сказать, что без памяти влюблен в прекрасного ангела, – нежно коснулся румяной щечки. – Я должен поддерживать имидж. Никому не нужен идеальный мальчик, всем подавай взбалмошного негодяя, разбивающего женские сердца. – Ты поэтому никуда меня не берешь? – Я оберегаю тебя. Ты и так многое пережила, не нужно тебе окунаться в этот мир полный лицемеров. – Но я хочу больше времени проводить с тобой, – запротестовала Мила. – Я знаю, но у меня контракт. Еще три года, и я буду свободен. Смогу сам выбирать как мне жить, а сейчас нужно немного потерпеть. – Три года… – прошептала Милана. Никита лишь кивнул в ответ. – Пойдем спать, хочу обнять тебя. Сон не шел. Девушка не переставала думать о словах Никиты. Три года… еще три года ей предстояло так жить. Она любила его, как никого в своей жизни. Да и кого она могла полюбить? До появления Никиты она не жила, так пыталась существовать. Но теперь то она знает, что не все мужчины подонки. Взять хотя бы ребят из его группы. Все они были милы с ней и даже заботились. Так может попробовать жить дальше? Никита помог исцелить ее душу. Показал, что может быть по-другому, нет, она обязана быть счастливой… «Что за мысли? Я же люблю его», – одернула себя девушка и, прижавшись сильнее к Никите, закрыла глаза. И только девушка начала погружаться в сладкий сон в объятьях любимого, его телефон ожил. Пришло сообщение и следом еще два. Девушка никогда не заглядывала в его телефон, а сейчас не могла совладать с любопытством. Кто может писать ему в такой час? Милана протянула руку и взяла мобильник в руки. Конечно, он был запоролен, но на экране высветилось два сообщения. Девушка прикоснулась к ним пальцем, и они развернулись, показывая часть текста и фото. И стоило ей это увидеть мир рухнул. На фотографии, которая частично была скрыта, ей удалось разглядеть Никиту целующего какую-то девицу в губы. И судя по ракурсу, селфи было сделано его рукой. Сильный спазм скрутил внутренности девушки. И в эту секунду она отчетлива поняла, какими будут эти три года. Ее любимый будет уходить развлекаться, оставляя ее одну. Зажигать с фанатками и не только, а ее удел сидеть дома и ждать его. Нет, этого она допустить не могла. Гордыня взяла верх над сердцем. И хоть душа ныла от боли, а из глаз сочились струйки слез, она четко поняла, что сама завершит эту историю. Милана носилась по комнате собирая вещи первой необходимости. Ничего лишнего, только самое нужное. Джинсы, запасная футболка, нижнее белье – это все что взяла девушка. Оглянувшись в последний раз на мирно спящего Никиту, Милана закусила маленький кулачек, чтобы не завыть в голос. Рухнув на пол, она обняла себя за колени. Она не может уйти. Так сильна ее любовь. Как же больно. Но она сильная, она справиться. Решительно поднявшись, девушка взяла несколько купюр из бумажника парня, не много только для того, чтобы купить билет до Сызрани и ушла… Никита проснулся около двух дня. Голова привычно болела с похмелья и страшно хотелось пить. Не сразу осознав, что он один в квартире, парень вяло пошел на кухню за стаканом воды. – Мил, у нас что все таблетки от головной боли кончились? – спросил он, но в ответ услышал лишь тишину. – Милана? Парень отправился на поиски девушки. Голова была затуманена. Мышцы почему-то ныли. Что он помнил из вчерашнего вечера? После записи очередного трека на студии они с ребятами поехали в клуб. Отмечали завершение второй песни. Так себе достижение, но, когда эта песня является ключевой в альбоме и которую они записывали вот уже неделю и наконец домучили, почему бы и не отметить? Парень по привычки вливал в себя алкоголь и вторую половину вечера помнил отрывками. Но на его взгляд все было в рамках приличия. Никита бродит по огромным апартаментам в поисках Милы и в гостиной натыкается на мольберт. «Ее работа. Неужели закончила?», – подумал парень. Мила никогда не показывала незавершенные картины, а любопытство страшная вещь. Никите так хотелось увидеть процесс творения, но он уважал решение девушки. Подойдя ближе, молодой человек узнал себя на портрете. Он был изображен в полный рост и на его взгляд слишком приукрашен. Атлетичная фигура, правильные черты лица и улыбка. Такая живая и настоящая. Никите стало даже не по себе от такой реалистичности. Но что это там за его спиной? Прищурившись, он разглядел хрупкую фигуру белокурого ангела. Черты лица смазаны, ангел был словно безликий. Тонкий почти незаметный, он сливался с фоном и разглядеть его можно было лишь присмотревшись. А дальше взгляд парня наткнулся на конверт и его телефон, лежащие на подставке для красок. Первым делом парень схватил телефон. Там были непрочитанные сообщения и проведя пальцем по экрану, он обнаружил селфи с какой-то девицей. Осознание пришло мгновенно. – Черт! – ругнулся Никита, и швырнул телефон в сторону. Сердце билось, пропуская удары, когда дрожащей рукой он потянулся за конвертом. Долго решаясь его открыть, он плюхнулся на диван. Смотрел и смотрел на белый кусок бумаги, но все же вскрыл. Это было письмо, и он догадывался о его содержании. «Никита, я так была счастлива с тобой. Ты подарил мне не забываемую историю. И я благодарна тебе за каждый миг. Ты исцелил меня. Но теперь наши дорожки расходятся. Ты безумно талантливый парень, и я счастлива, что была частью твоей жизни, но отныне я готова идти дальше, без тебя. Не надо искать меня. Будь счастлив. И вспоминай только хорошее в нашей истории. Я люблю тебя. Твоя Милана.» Никита прочитал это письмо трижды, пытаясь понять, как она могла так с ним поступить. Ушла и даже не взглянула в глаза. Он исцелил ее и больше ей не нужен. Но как быть ему? Как жить дальше с этим? И он знал как. Работа, тусовки, пьянки – вот его спасение. Так и поступил. Полгода изнурительного труда. Никита погрузился с головой в работу. Даже его товарищи по группе изнемогали, но парень гнал на пролом. Завершили запись альбома. Готовились к новому туру. Никита как сумасшедший старался забить все свободное время. Днем репетиции, интервью, съемки в бесконечных ток-шоу. А ночью он садился писать. В этот жизненный период он как никогда много писал. Хотел забыться, не думать о той, что оставила его и что навсегда поселилась в его сердце. Только каждый текст был ее отражением. И изматывал себя он намерено, чтобы не думать. Но мыслям плевать, когда появляться в наших головах. И парень терзался, но ничего не мог поделать с этим. Он знал где искать ее и мог рвануть за Милой в любой момент, но это было ее решение, и он уважал его. Однажды вечером, когда Никита, закопавшись в листах измятой бумаги, пытался сотворить очередной текст, его побеспокоили. В квартиру нагрянул собрат по группе Матвей. Парень был самым прямолинейным из всех участников коллектива. За словом в карман не лез, говорил исключительно то, что думал, не боясь при этом обидеть окружающих. Отварив дверь, Никита недовольно поморщился. Упустил мысль, и очередной смятый листок полетел на пол. Парень писал исключительно на бумаге простым грифельным карандашом. Так он лучше чувствовал текст. Доверять мысли бездушной машине он не намеривался.