– Его готовы усыновить, – смотря перед собой говорит Евгений. – Посмотри на меня. Меня усыновили и чем это кончилось? Никто, слышишь, никто не будет его любить так же, как мы. Он мой сын! Не нужно его лишать материнской любви. Он вырастит калекой. Евгений бросает взгляд сожаления на Никиту и хочет помочь, но сомневается. Слишком высока цена, которую он заплатит, ослушавшись Дмитрия. Но этот мальчишка, что так храбро размахивает пистолетом, что-то надломил в его душе. Да он даже держать не умеет пушку. Но готов на все ради близких. Он поможет парню, принимает решение громила. Дмитрий перешел все границы. Мужчина поворачивается в пол-оборота, чтобы выйти из авто, но Никита неверно растолковал его намеренья. – Сидеть! – командует парень и вздергивает пистолетом. Евгений хмурится. Всего секунда и он применяет прием, обезоруживая парня. Еще пара мгновений и Никита уже прижат лицом к капоту с заломанными руками. Парень пытается освободиться, но тщетно. Слишком хорошо подготовлен его бывший телохранитель. – Угомонись! – склоняется громила к Никите. – я помогу. Мужик отпускает парня и направляется к задней двери. Открывает ее и достает автолюльку с ребенком. Молчавшая все это время Милана, всхлипывает и распахивая ворота мчится к сыну. Всего на секунду взглянув на Евгения и увидев одобряющий кивок, хватает сына и прижимает к груди. Ребенок начинает хныкать, а Евгений передает люльку Никите. – Скройся, исчезни, Никит. Поезжай на родину, воссоединись с семьей, – говорит Евгений. Никита принимает люльку и согласно кивает. – Спасибо, – глядя в глаза благодарит он Евгения. – Береги себя парень, и родных береги. Еще один кивок и Никита направляется к семье. Милана уже скрылась внутри машины. Нежно прижала сына к груди пытаясь успокоить малыша. Ребенок словно чувствует состояние матери, заходится диким плачем. Девушка рыдает с ним в унисон. Это слезы облегчения, радости и счастья. Ее малыш с ней рядом, она прижимает его к груди. Все позади, все закончилось. Кричит разум девушки, но сердце разрывается. Нужно взять себя в руки, успокоится. И выдохнув девушка выравнивает дыхание, расслабляется и малыш затихает. Никита раздраженно плюхается на водительское сиденье своего спортивного BMW и ни слова не говоря, трогается с места. Машина рычит, колеса буксуют, обдавая Евгения придорожной пылью. Никита напряжен и раздражен. Он зол. И сам не понимает природу своей злости. То ли это злость на приемного отца. Хотя он ожидал от него нечто подобного. То ли на Евгения. Верного товарища, которому много лет он доверял свою жизнь. То ли его раздражает хнычущий на заднем сиденье малыш. – Никит, что происходит, – подает голос Милана сзади. Никита сильнее сжимает руль авто. Челюсть сводит от напряжения, глаза сверкают гневом. Он не в состоянии сейчас говорить поэтому молчит. – Никит! – повышает голос Милана, и малыш с новой силой начинает плакать. – Ты можешь его заткнуть! – бурчит Никита. Милана обиженно откидывается на сиденье и пытается утихомирить сына. Напряжение нарастает. Воздух в машине пропитан тягучей тревогой. Это длится бесконечно долго. Никита топит на бешеной скорости подрезая попутный транспорт, не обращая внимание на недовольных автолюбителей. Через минут пятнадцать его отпускает. – Нужен банкомат, – подает он голос. – Мы заедем в супермаркет, если тебе что-то нужно можешь зайти и купить. Мила обиженно молчит. – Мил, ты извини за грубость. Я позже все объясню, хорошо? – останавливаясь на парковке и обернувшись на жену говорит Никита. – Тебе полчаса хватит? – улыбается парень. Мила кивает. Парень выходит из машины и открывает дверь жене. Мила все также прижимая, уже спящего сына к груди, выходит из авто. – Может отдашь его мне? – Мила неуверенно смотрит на парня. Ей не хочется отрываться от только что найденного сына. Она боится вновь потерять его. – Не нужно переживать. Я-то его не обижу. Девушке сложно, она сомневается. Она инстинктивно отводит ребенка в сторону. Вздохнув, Никита шагает к супруге, запускает ладонь в волосы на ее затылке и, приблизившись, целует в губы. Нежно, заботливо, любяще. Миланино сердце сжимается и вновь открывается миру. – Вы самое дорогое, что есть у меня, – шепчет парень, прислонившись лбом к любимой, – я хочу помочь. Сбегай купи все необходимое для нашего сына, а я пока сниму наличку. И только тогда Милана отдает сына мужу и еще раз взглянув на маленький комочек убегает в торговый центр. Никита погружает сладко спящего сына в люльку и топает к банкомату. Он снимает деньги со всех имеющихся у него карт в рамках лимита. Парень понимает скоро их заблокируют. И как до сих пор еще этого не сделали? Выходит внушительная сумма для обычного обывателя, для Никиты же это копейки. «Ничего, на первое время хватит», – отмечает парень и возвращается к машине, где пристегивает сына и садится за руль, ожидая Милану. Миле хватило отведенных тридцати минут. Набрав все необходимое для сына, она вернулась в машину и уселась на заднее сиденье к малышу. Набирая скорость, Никита уезжает прочь из столицы. – Так ты уже готов рассказать, что происходит? – через пятнадцать минут напряженного молчания спрашивает Милана. – Перелазь, – просит Никита и Мила взглянув на спящего сына перебирается к мужу. – Сегодня объявили о смерти Никиты Герт, – Мила перестает дышать от удивления, Никита ухмыляется. – Теперь я Никита Агеев. Вот посмотри, – парень протягивает девушке новенький паспорт. Мила в шоке. Эта новость заставила ее ужаснуться. Дрожащими руками она открывает документ и затаив дыхание читает: – Никита Сергеевич Агеев. Что это значит? – спрашивает девушка. – Это значит, ангел мой, что теперь я никто. Нищеброд. Без профессии, перспектив и денег. Открой бардачок, – девушка послушно открывает и видит солидную сумму наличных. – Это все что у меня есть. Отец лишил меня всего. Имени, группы, моих песен, ну и имущества, конечно. – Как? То есть зачем? – ошарашенно уточняет Мила. – Я ослушался его. Нарушил условия контракта. А когда он прижал меня к стенке я отказался идти у него на поводу. И вот результат. Я мертв, а он как единственный наследник унаследует все. Мила задумалась. Неужели отец, пусть даже приемный способен так поступить с сыном. Это каким же черствым человеком нужно быть, чтобы разрушить жизнь единственного наследника? Она не знала родительской ласки. Лишь со стороны наблюдала такую любовь, но даже ей понятно насколько это жестоко. Девушка оглянулась назад на спящего в автолюльке сына. «Он никогда не испытает подобного», – подумала она. Но в следующую секунду ее осенило. – Подожди. Ведь я законная жена Никиты Герт, а наш сын его прямой наследник. Он должен все получить. – Нет, Мила, даже не думай об этом. Ты думаешь почему он хотел отобрать его у нас? Он бы и до тебя добрался. А рисковать вами я не готов. – Хочешь сказать он готов убить и нас? – схватившись за грудь пискнула Мила. – Нет, не думаю. На такой шаг он не пойдет. Но ожидать можно чего угодно. Он суровый человек. Много общался с людьми способными приступить закон, и я бы не стал проверять, на что он способен. – И куда мы сейчас? – Возвращаемся на родину, – улыбнулся Никита. – Наконец можно воссоединиться с родственниками. По-настоящему, а не от случая к случаю. – Мы едем в Сызрань? – Никита кивает. – Но мне нужно в Питер. Там моя галерея, картины, работа! – возмущается Мила. – Нельзя мне в Питер. И тебе тоже. Дмитрий явно дал понять, что не позволит мне жить ни в Питере, ни в Москве. – Но Никита, я не могу все бросить! – И не нужно. Ты будешь и дальше рисовать, но в Сызрани. – Я должна закончить серию, меня ждет еще одна выставка, – дрожащим голосом произносит Мила. Никита останавливается на обочине, поворачивается к жене в пол-оборота и, обняв милое личико руками, говорит: – Мила, ангел, ты можешь сейчас вернуться в Питер, продолжить работать, но мне туда путь заказан. Я могу отпустить тебя и уехать один. Я больше не могу предложить тебе достойную жизнь. Только вот какая штука. Я умру без тебя, без вас. Я постараюсь вытащить нас из этой задницы, но ты нужна мне рядом. Речь Никиты всколыхнула Милу. Всем сердцем девушка почувствовала, насколько нужна ему. И разве она могла его оставить? Она любит его. Всегда любила, даже когда была маленькой девочкой, любила. И сейчас она нужна ему больше, чем кто-либо. Она не могла бросить Никиту сейчас, и она не бросит. Малыш на заднем сидение закряхтел. – Мы так и не выбрали ему имя? – улыбнулась Мила. Никита обернулся на сопящего сына. – А как бы ты хотела его назвать? – Может Максим? – Отлично мне нравиться, – улыбнулся Никита и поцеловал жену. Глава 15. Никита: Этой ночью я мчал по трассе полный надежд на светлое будущее. В эту ночь я думал, что воскреснуть будет проще простого. Я же, черт побери, Никита, хм, Агеев. Я с гордостью принял фамилию биологического отца. Амбиции переполняли. Я намеривался прославить эту фамилию на весь мир. И я сделаю это, сомнений нет. Я полон надежд на светлое и определенно счастливое будущие. Рядом любимая жена, сын, и я ехал воссоединиться с родными. По-настоящему воссоединиться. Чего еще желать? Отныне я мог ничего не скрывать. Открыто заявить кто я, кто моя семья. И именно поэтому, приехав в город, где прошло мое детство, первым делом я направился к бабушке. Она должна была узнать, что со мной все в порядке, я жив и здоров. Это путешествие далось нам тяжело. Мы гнали напролом, без перерывов и остановок. Мы бежали. Бежали от прошлого, от семьи, что стала мне родной. От отца, что воспитал и поставил на ноги. В момент, когда мысли об этом заполняли голову, мое сердце разрывалось на мелкие куски. Все во что я верил, рухнуло, рассыпалось. Он уничтожил меня, растоптал, превратил в прах, но я восстану из пепла, отряхнусь и с гордо поднятой головой пойду дальше. Что-что, а падать жизнь меня научила. Разбитый морально и уставший физически я медленно подъехал к родному дому. К дому, где жил мой единственный родной и близкий человек. Моя бабушка. Она ниточка, что всю жизнь связывала меня с прошлым. Но сейчас мне безумно сложно войти в двери отчего дома. Почему? Все просто. Мои родные всегда думали, что я счастлив. У меня шикарная, сытая жизнь. Я добился успеха, родители любят меня. И как я мог сейчас явиться и сказать, что все это мишура, миф, который я придумал? «Это разобьет сердце бабушки», – мелькнула мысль в голове. Но назад дороги нет. Я потерял родителей. Второй раз в жизни я осиротел. Мне было плевать на отца. Не было теплых отношений. Но мама… мама… Теперь она Ольга и ее я потерял навсегда. Для нее я умер. Ее сумасбродный сын вчера ночью выпрыгнул из окна. И ей расскажут слезную историю о смерти навороженного внука, о побеге неутешной невестки и о том, как ее сын не пережив удара судьбы трусливо сиганул с тринадцатого этажа. Как символично. Это убьет ее, но я ничего не могу изменить. И от этого моя черствая душа переворачивается. Я надеялся, она справиться. Но как? Я был смыслом ее жизни. – Никита, – окликнула меня Мила и нежно дотронулась до плеча, вырывав из раздумий. – Все будет хорошо, – понимающе добавила она. – Конечно, ангел, – коротко ответил и вышел из машины. К моменту нашего приезда все родные были в сборе. Оказывается в этой дыре, люди тоже смотрят новости, а мне так не хотелось, чтобы родственники переживали. Я позвонил в дверь и открыла ее Юля, даже не спросив кто пришел. Сестра застыла, разинув рот, лишь промямлив мое имя. Я сразу понял, она в курсе моей гибели. Девушка будто увидела призрака. Таковым я и был. Призраком для всех. Нужно учиться жить заново, с новой семьей, по новым правилам. Понка проводила меня и Милу в гостиную, где собрались все. Тетка с дядей, бабушка и даже муж Юли. Я застыл на пороге. Мила за мной. Это было угнетающее зрелище. Все в слезах, убитые горем. Костя утешал бабушку. Тетя Марина прятала лицо на плече дяди Олега. Гробовая тишина и разве что не хватало траурной рамки с моим портретом. Бабушка завопила в голос, увидев меня на пороге гостиной. Это был душераздирающий вопль, разрывающий мое надломленное сердце пополам. Я четко почувствовал, как внутри что-то надорвалось. Старушка поднялась со старой тахты, и во все глаза уставилась на меня. В один шаг преодолев расстояние между нами, я заключил ее в объятья. Бабушка взвыла, разрывая меня изнутри. – Все хорошо. Я жив, ба, жив, – повторял ей на ухо, сильно зажмурившись. Она рыдала, уткнувшись в мою грудь, а я гладил ее по спине, утешая. И когда она затихла я, подняв взгляд, наткнулся на полные слез глаза родных. Меня затрясло от гнева и переизбытка чувств. Эти люди все, что осталось у меня, и я заставил их страдать, переживать. С тяжелым сердцем я отпустил бабушку и уселся на диван. Я рассказал все моей настоящей семье. Семье, которой и в головы бы не пришло предавать меня. Выкладывая факт за фактом, я избегал зрительного контакта. Мне было стыдно, что столько лет обманывал их. Живя в семье Герт, я никогда не чувствовал себя родным. Мне всегда напоминали кто я и как попал в их семью. Может поэтому я не возглавил бизнес Дмитрия. И когда я подошел к финалу истории: к свадьбе и рождению Максима, к моменту похищения сына и лишения меня жизни, все собравшиеся будто перестали дышать. Я замолчал, а давящая тишина угнетала, сжимая пространство. И будто по мановению волшебной палочки Максим захныкал на руках у Милы. Стоявшая все это время жена в стороне, принялась укачивать сына и все взгляды направились в ее сторону. – Это Милана, моя жена. И как видите наш сын жив и здоров. И похоже он проголодался, – устало проговорил я. Атмосфера резко переменилась. Все кинулись к Миле, знакомясь и оказывая всяческую помощь. А я, вывалив всю историю и наконец освободившись, со вздохом откинулся на спинку дивана. – Да уж, – проговорил Костя, сидящий слева от меня, – а я-то еще тебе завидовал. – Зависть хреновое чувство, Кость. Не бери пример с меня и не живи иллюзиями, – поднялся и направился к родным.